[ Вход · Выход Регистрация · · Новые сообщения · Участники · Правила форума · Поиск · RSS ] |
Форум » Переводы других авторов » Переводы » Стефани Дейч - АСП (Выложено 6 глав) |
Стефани Дейч - АСП |
Автор: Cerera » Понедельник, 13.02.2017, 22:38 » Пост # 1 Стефани Дейч - АСП Название: Asp / АСП Автор: Stephanie Daich / Стефани Дейч Количество глав: 37 глав Перевод также выкладывается в группе: https://vk.com/readeachday Перевод: Daydreamer Редактура: Лида Р. Худ. оформление: Poison Princess Аннотация Если твой лучший друг погибает у тебя на глазах, что ты готова сделать, чтобы его вернуть, чтобы унять эту боль? Сможешь ли ты пожертвовать всем, чтобы увидеть его снова, и будет ли ваше свидание стоить этой жертвы? Потеряв свою лучшую подругу, я постоянно себя об этом спрашивала. Я была готова отдать все на свете, чтобы вернуть Дейдру к жизни, и я была уверена, что цель оправдывает средства. Как же я ошибалась.
|
Автор: Daydreamer » Вторник, 14.02.2017, 21:38 » Пост # 2 Глава 1 Я попыталась пошевелить пальцами рук и ног, но они не слушались меня, замерзли и совсем онемели. Было так холодно, что все тело сжалось и тряслось, и холод пробирал меня до костей, проникая внутрь. Ощущение было мучительным, мышцы сжались и отказывались шевелиться. Почему, почему, почему? Почему это происходит? Я закрыла глаза, желая, чтобы это все закончилось. Я не боялась смерти, я даже желала ее. Реальность была мучительной, а боль — просто невыносимой. Рвота обожгла огнем пищевод, хлынув из моего рта и носа. В голове стоял туман, было темно, меня мотало туда-сюда между острой болью и небытием. Так пусть же пустота заберет меня. Хоть я и хотела сдаться, мне не нравилось это ощущение небытия. Что-то глубоко внутри давало мне силы, чтобы держаться на плаву. Я боялась, что если полностью отдамся пустоте, то захочу остаться там навсегда, чтобы никогда не вернуться. Я подняла голову и напряглась, пытаясь рассмотреть свое тело. Увиденное поразило меня. Я не могла поверить тому, что вижу, это было слишком страшно. Моя нога была раздроблена, часть бедренной кости порвала брюки и торчала наружу. От этого зрелища мне стало еще хуже. Кровь пропитала ткань брюк, на асфальте подо мной растеклась лужа. Огромная потеря крови наверняка и вызвала это ощущение холода. Боже, не хочу чувствовать такой холод когда-нибудь еще. Пока я боролась, чтобы остаться в сознании, густой дым сгущался вокруг моей головы, и дышать мне становилось все труднее. Мощный дерущий горло кашель едва не разорвал мне легкие. Кое-как откашлявшись, я вспомнила о несчастном случае. Как же быстро все произошло. Пытаясь усилием воли удержать себя в сознании, я подумала о том, а можно ли было поступить как-то иначе? Могли бы мы избежать этой аварии? Повернув голову вправо, я бросила взгляд в канаву. На дне ее груда искореженных велосипедов погребла под собой изувеченное тело. Тело принадлежало моей лучшей подруге, Дейдре Ларсон. От увиденного мой желудок скрутился в узлы. Опустошение и беспомощность ударили меня наотмашь. Как это случилось? Мне нужно помочь Дейдре. Нужно помочь. Она не шевелилась, лежала тихо. Я попыталась двинуться в сторону канавы, но в ответ на каждое мое движение сломанная нога отдавалась дикой вспышкой бои, сводя на нет все мои усилия. — А-а-а-а-а-а! — я кричала, пока мои легкие не забились поднимающимся от горящей резины дымом. Дым заставил все мое тело содрогнуться от нового приступа кашля. Каждый толчок отдавался резкой болью. Казалось, легкие не могут вместить в себя больше дыма, тело буквально взрывалось от боли. Из-за сломанного бедра я не могла сползти в канаву. Понимая, что Дейдре я помочь не могу, я залилась слезами. Боже, я была такой беспомощной. Сознание уплывало. Холод парализовывал меня. — Что же мне делать? — закричала я. Болью мучилось не только мое тело. Страдала и моя душа. Я лежала там, схватившись за грудь, и вдруг услышала звук открывающейся двери. Это был желтый грузовик, тот самый грузовик, что врезался в нас. До этого момента оттуда не доносилось ни звука. Из-за боли и страха я даже не подумала о человеке за рулем. Он ранен? Я увидела, как на землю ступают грязные рабочие ботинки. Водитель находился с другой стороны кабины, и я не могла его увидеть целиком. Только сапоги. И мне отчаянно захотелось посмотреть на человека, который причинил мне столько боли. Я напрягала все свои силы, чтобы приподняться и посмотреть на тварь, которая сбила нас, но стоило мне пошевелиться, как бедро пронзила вспышка боли, распространившаяся затем по всему телу. Сапоги стояли неподвижно. Что за нерешительность? Наконец, они двинулись к передней части грузовика. Здоровенный мужчина появился в поле моего зрения. Ублюдок был ростом под два метра и весил килограммов сто пятьдесят. Он на самом деле был огромным. Его борода была лохматая и грязная, наверняка в ней были вши. Стоя там, он огляделся вокруг, словно оценивая, что натворил. Его левый глаз задергался, и руки затряслись. Запах табака и алкоголя моментально донесся до меня и оглушил. Осознание того, что этот ублюдок был пьян, заставило меня ненавидеть его еще сильнее. Как он посмел напиться и сесть за руль? Его самонадеянность взбесила меня. Если бы мои легкие не горели огнем, я наверняка осыпала бы его руганью. Но я не могла вымолвить и слова, так что просто таращилась на него. Замерев на мгновение, этот великан обошел грузовик и направился в мою сторону. Его трясло. — Я… я… простите меня. Я вас не видел. — Не меня... — сказала я, отчаянно пытаясь справиться с дыханием. Я указала в сторону кювета. О, как мне не хотелось позволять этому жирному алкоголику приближаться к Дейдре, но какой у меня был выбор? Я бы позвонила в 911, если бы был телефон, но в моих велосипедных шортах не было карманов, так что я оставила его дома. Судьба моей подруги оказалась в руках человека, который ее же и сбил. Кто-то должен был спасти Дейдру. Мужик повернулся на каблуках и заглянул в канаву. С любопытством он наклонился вперед, разглядывая представшую перед глазами картину. Внезапно покачнувшись, он потерял равновесие. Попытался устоять, но ноги его подвели, и мужчина полетел в кювет. Куски грязи полетели вслед за ним и осыпали Дейдру. Остановить падение не удалось, и в ужасе я наблюдала, как массивная туша приземлилась прямо на Дейдру. Тошнотворный звук удара металла и стук столкнувшихся тел придал мне сил. Я поползла к этому уроду, а он фыркал и барахтался всей своей сотней килограммов на моей Дейдре. — Отпусти ее! — выдавила я хрип. Он не двигался, его тело зажимало Дейдру все сильнее. Я отчаянно пыталась доползти до своей подруги, а камни впивались в мои открытые раны, но это не имело значения, потому что мне нужно было оттащить этого урода от Дейдры. Движение мучило меня; и вскоре я не могла двигаться дальше из-за боли в сломанной кости. Гнев от осознания собственной беспомощности наполнил меня. Я схватила камень и с ненавистью швырнула его в голову пьяницы. Он уже отключился, и даже не дернулся, когда камень ударил его по голове и отскочил. Я завопила от беспомощности. Ярость бушевала во мне, а этот ублюдок лежал на моей Дейдре, придавливая ее собой Ощущение совершенной беспомощности только разжигало во мне огонь. Ярость и презрение переполняли меня. Я раньше никогда не чувствовала такой острой ненависти. Я умирала, лежа на асфальте, а в голове, как в фильме, проносились видения. Вот грузовик врезался в меня, расплющив заднее колесо. Вот меня ударило плашмя о дорогу, нога попала под велосипед, и меня потащило по асфальту. Хотя мне больно, я была уверена, что поправлюсь. Дейдре не так повезло. Передний бампер грузовика врезался в ее тело и расплющил велосипед. Пытаясь увернуться, Дейдра крутанула руль, но спасти себя ей не удалось. Грузовик продолжал тащить ее и велосипед, пока не затолкал их вниз, в кювет. Дейдра наверняка была мертва, ее тело уже не дергалось. Я снова взглянула в канаву, где лежали два тела. Оба были жутко неподвижны. Я не знала, пережила ли Дейдра столкновение. Ее вялое тело оказалось серьезно искореженным, и теперь, глядя на нее и мужика, лежащего на ней сверху, я осознала, что она умерла. Сунув кулак в рот, я впилась в него зубами. Жжение в руке временно отвлекло меня от боли в животе. Моя лучшая подруга была мертва, или почти мертва, и я ничего не могла сделать. Со злости я начала пинать камни, чтобы они покатились на голову того урода. Хотя он не чувствовал их, мне стало чуть лучше. Я поняла, что наверняка пройдет еще много времени, прежде чем кто-то остановится и спасет нас, потому что здоровенный грузовик загораживал обзор с дороги. Мог пройти целый день, прежде чем нас заметят. Я лежала там, под дождем, капли ударяли в мое тело, разжижали грязь подо мной. Ледяные дробинки отняли у меня последнюю частичку тепла. Мое тело яростно дрожало от переохлаждения. Живот сжался, когда к горлу подступила рвота. Кислота обжигала мое горло и язык. Я хотела сплюнуть, но без успеха. Рвота потекла по подбородку и шее, испачкала одежду. Мышцы живота сжались. Голова была пустая, я ощущала легкое головокружение. Я заколебалась на краю обморока. Наконец, к счастью, тьма взяла верх. Я отключилась. *** Открыв глаза, я ощутила страх. Кажется, я очнулась в машине «скорой помощи». Высокий звук сирены колотил в мои барабанные перепонки. Я попыталась сесть, но меня мягко выудил лечь молодой фельдшер, лет двадцати. Я заозиралась вокруг, я искала Дейдру глазами. — Где Дейдра? — спросила я сквозь кислородную маску. Слова опалили горло огнем. Фельдшер посмотрел в сторону. Он как будто не хотел делиться подробностями происшествия. Он не ответил, и я попробовала еще раз, решив, что он, может быть, он не понял меня. — Где? — На большее меня не хватило. Обожженная диафрагма и больное горло мешали говорить. — Ваше имя Стейси Олсон? — спросил фельдшер. Он старался не глядеть на меня, но я могла видеть его лицо. Наверное, он работает совсем недавно. Слезы струились по его щекам, а на лице не было той маски безразличия, которая обычно свойственна медикам. Образ изувеченного тела Дейдры мелькнул у меня в голове. Ее тело было буквально сплетено с металлом. Наверняка ребятам из спасательной команды пришлось постараться, чтобы ее извлечь. Я был рада, что упала в обморок и пропустила все это, ибо тогда ее изувеченное тело наверняка являлось бы мне в кошмарах. «Скорая» мчалась по дороге, сирены вопили мне в уши. Я понятия не имела, сколько времени провела на месте ДТП. Я хотела знать, что они спасли Дейдру. Если бы кто-то мог просто сказать мне, что она жива, то все остальное не имело бы значения. Мне все еще был нужен ответ. Все еще был шанс, что Дейдра жива. Я пыталась спрашивать снова, но мне вкололи лекарство, и сознание помутилось. Я крутилась на носилках, ища удобное положение. Страдание терзало мою душу, и, несмотря на сильнодействующие препараты, боль не отпускала меня. Я покашляла еще немного, потом закрыла глаза. Приду в себя я явно нескоро. *** Я не могла смириться с мыслью о том, что пропустила похороны Дейдры. Меня заточили в палате, не разрешили покинуть больницу. С переломом бедра и ушибом спины я лежала на вытяжении. Аппарат был очень сложный, он вытягивал мои кости и мышцы. В лечении было много процедур и препаратов. Я была раздавлена горем, я потеряла лучшего друга, но даже не могла прийти и оплакать ее. Мои друзья пришли, чтобы встретиться со мной в больничной часовне через два месяца после аварии, они помогли мне организовать панихиду по Дейдре. Это помогло немного облегчить боль, но я все равно чувствовала себя раздавленной. Я хотела остановить эту боль. Мне пришлось пережить целый цикл процедур из-за сломанных костей. Я почти не чувствовала желания выздороветь. Дейдра и я были так близки, что потеряв ее, я не испытывала желания жить дальше. Я была единственным ребенком, и Дейдра была мне как сестра. Я большую часть своего детства провела с ней. В школе мы были неразлучны. Мы спали в гостях друг у друга почти каждые выходные, обе семьи считали нас родными. Я почти чувствовала нашу духовную связь. Никто не понимал меня так, как Дейдра. Кроме того — и это в нашей дружбе я любила больше всего, мы редко ссорились. У меня было много других друзей, кроме Дейдры, и с ними я даже дралась. Но не с Дейдрой. Я вышла из больницы спустя четыре месяца и вернулась в нашу с Дейдрой квартиру. Мы переехали из родительских домов в наш собственный дом, как только окончили среднюю школу. Я вошла в квартиру, и боль едва не сбила меня с ног. Все ее вещи были на месте. На стене по-прежнему висели ее безделушки, в комнате все еще стоял ее диван. Ее комната осталась точно такой же, как в день, когда мы поехали кататься на велосипедах. В тот день, когда ее не стало. В квартире не было места, так или иначе не связанного с Дейдрой. В конце концов, я позвонила ее родителям и попросила забрать ее вещи. Мне было тяжело избавляться от них, но присутствие мучило больше. После того, как родители Дейдры уехали, я взяла в руки наш фотоальбом. Я обводила пальцем ее лицо на каждой фотографии. Пустота поглотила меня. Я никогда не смогла бы заменить Дейдру кем-то другим. Мы были родственными душами, и, когда она умерла, она словно забрала часть меня с собой в могилу. Дейдра всегда была мои примером. Мальчики любили ее. Я никогда не думала, что она красива, но сходили по ней с ума многие. Она, казалось, притягивала людей. С возрастом мы становились немного похожи друг на друга, обе — брюнетки с карими глазами. Я была стройнее, Дейдра была немного выше меня. У нее был очень большой нос, но это не делало ее уродливой; наоборот, придавало очарование. Я всегда считала себя в сравнении с ней гадким утенком. Первая фотография в альбоме. Я и Дейдра на наш выпускной в детском саду. Мы познакомились в детском саду, и с тех пор не разлучались. Только по трем предметам у нас были разные учителя; а так мы всегда были вместе. В школе мы выбирали одни и те же предметы. Мы были совершенно неразлучны. Мы ходили на двойные свидания. Жизнь была разделена между нами. Не было секретов, не было границ. У нас была полная близость. У нас было множество планов. Как я могу жить дальше без Дейдры? Я не знаю, как жить без нее. Мы принимали вместе все важные решения. А теперь я осталась одна. Мне вдруг захотелось сжечь альбом. Я подумала, что если воспоминаний не останется, тогда, возможно, я смогу двигаться дальше. Но я бы не смогла этого сделать. Это ведь была лучшая часть моей жизни. Я в долгу перед Дейдрой, и я буду хранить ее в своей памяти и никогда не позволю этой памяти умереть. Стук в дверь вернул меня в реальность. Я отложила фотоальбом на журнальный столик и заставила себя подойти к двери. Это был Кевин, бывший парень Дейдры. Он был высокий и длинный, немного худой. Его волосы выглядели жирнее, чем обычно. Я была уверена, что он после смерти Дейдры совсем забросил себя. Увидев его, я испытала и печаль и облегчение одновременно. Я бросилась в его объятия и зарыдала. Мы оба оплакивали Дейдру.
|
Автор: Daydreamer » Вторник, 14.02.2017, 23:48 » Пост # 5 Спасибо, llola, Cerera!
Выкладка будет раз в неделю по четвергам (скорее всего). Но раз в неделю точно.
|
Автор: Daydreamer » Четверг, 16.02.2017, 04:00 » Пост # 7 Linka, спасибо!
|
Автор: Daydreamer » Среда, 22.02.2017, 01:33 » Пост # 8 Cerera, исправь, пожалуйста, в шапке, я неправильно указала ник дизайнера - Poison Princess
|
Автор: Daydreamer » Среда, 22.02.2017, 01:34 » Пост # 9 Глава 2 Годы без Дейдры полетели вперед. Дни рождения приходили и уходили, пока не настало утро моего тридцать первого дня рождения. — С днем рождения тебя, ча-ча-ча. С днем рождения тебя, ча-ча-ча. С днем рождения, дорогая мамочка-а-а-а. С днем рождения тебя! — Я проснулась от нестройных звуков песни и боли в шее. Я заснула в драном кресле. У меня даже слюна потекла, так что я вытерла ее рукавом. Мне потребовалось несколько минут, чтобы проснуться. — Мы испекли и заморозили его сами, — сказала Лил’ди с широкой улыбкой. Она была милой девочкой с пухлыми щеками. Я посмотрела на Бена, он улыбался во весь рот, демонстрируя отсутствие двух зубов. Он гордился делом своих рук, я могла видеть это в его глазах. Его лицо сияло, когда он делал для других что-то хорошее. Я отвела взгляд от гордости и радости моей жизни — от моих очаровательных детей – и посмотрела на торт, который они сделали. Выглядело отвратительно. Глазурь пропитала коржи, стекала по бокам и капала на пол. Дети были покрыты глазурью от макушки до пяток, включая руки и рубашечки. Мне пришлось прикусить язык, чтобы удержаться и не отругать их за беспорядок. Вместо этого я улыбнулась и поцеловала их обоих в мордашки. — Мамочка так гордится вами! – похвалила я. — Задуй свечи, мамочка, задуй свечи, — попросили дети, хлопая в ладоши в предвкушении. Я с недоверием посмотрела на опасно скривившиеся свечи. Набрав полную грудь воздуха, я дунула. Пламя погасло, и маленькая струйка дыма заполнила нашу небольшую гостиную. Дети помогли мне – они тоже дули на торт, на случай, если я не смогу справиться со всеми свечками. — Сколько тебе лет, мамочка? — спросила Лил’ди. Я посмотрела на свою восьмилетнюю дочь. Я всегда хотела, чтобы у Лил’ди были темно-каштановые волосы, как у меня. Но дочка была совсем светленькая. Ее личико было усеяно очаровательными веснушками. Я ухмыльнулась и ответила: — Мне двадцать два. Кевин громко закашлялся, прикрывая лицо своей тонкой рукой. — В твоих мечтах. Дорогая, твоей маме тридцать один, как и папе. Я хмуро посмотрела на него, мне не нравилось, что мне уже за тридцать. Широкая молния прошила небо над головой, раздался гром. Небольшой трейлер, в котором мы жили, задрожал, окна задребезжали. Я ненавидела этот трейлер. — Это было здорово! - крикнул Бен. Он любил все громкое и шумное. Даже Лил’ди нашла грозу интересной. Бросив торт мне на колени, они подбежали к крошечному окну, не желая пропустить следующую вспышку. Они не были разочарованы; новый грохот раздался и прогремел над трейлером еще сильнее. Я заерзала в кресле – в такие моменты в нашем хлипком трейлере, который я называла домом, становилось очень неуютно. Одновременно я и Кевин и посмотрели в сторону, вода из дыр в крыше капала в уже подставленные сковородки. — Прости, у меня нет для тебя подарка, - сказал Кевин. — Я не удивлена, ты ведь редко думаешь обо мне, - ответила я с болью в голосе. Я всегда устраивала в его дни рождения что-то особенное. Почему он не вспомнил о моем празднике хотя бы раз? — Я собирался. Я просто не успел купить, - сказал он, избегая моего взгляда. Все было как обычно, на каждый день рождения, на каждое Рождество. Он постоянно забывал обо мне. А если бы о нем забыла я? Разочарованная, я в который раз оглядела наш ветхий домик. Обитые деревянными панелями некрашеные стены, маленькие окна, пропускающие тусклый свет. Из-за этого в комнате всегда темно и даже мрачно. Ковер был толстый, зеленый ворсистый. В сочетании с ржавчиной вокруг смотрелось ужасно. К сожалению, это все, что мы могли себе позволить. — Хочешь, чтобы я купил тебе что-нибудь? – спросил он, нарушая тишину. — Ты еще спрашиваешь? Конечно, я хочу, чтобы обо мне хоть раз вспомнили. Еще один раскат грома заставил трейлер покачнуться. Дети взвизгнули от восторга. Кевин нехотя схватил свое пальто из шкафа, поцеловал меня и направился к двери, оставив после себя шлейф запаха немытого тела. Муж почти всегда пах потом, и мне хотелось, чтобы он мылся почаще. Я наблюдала, как дети наслаждаются световым шоу. Для меня они были единственным источником чистой радости. Но я была уже такая липкая от торта. Мне нужно было куда-нибудь его положить и помыть руки. Я посмотрела на свою рубашку – и она тоже была вся в глазури. Я быстро прошла в кухню, поставила кривой торт на лист картона, затем подошла к раковине и вымыла руки. По дому разнесся стук. Кто-то стучал в дверь. — С днем рождения! – крикнула мама, как распахивая дверь с треснувшим стеклом. — Мне нужна помощь, твой папа совсем промок. Я бросила полотенце на пол и побежала к двери. Папа молча сидел в своем кресле на нижней ступени лестницы, дождь поливал его тонкие белые волосы. Стараясь не мешкать, я схватила свою куртку и выбежала на улицу. Мама выглядела промокшей до нитки. — Где Кевин, нам нужна его помощь, – сказала мама. Ее вставные челюсти клацнули во рту. — Он побежал в магазин. Вы рано. – Я поежилась. Со времени несчастного случая двенадцать лет назад я ненавидела холод. — Мы не могли пропустить твой день рождения. Как думаешь, мы сможем поднять папу по ступенькам? – Мама посмотрела на четыре ступеньки, ведущие к двери. Обычно папу поднимал Кевин. Хотя у него были очень тонкие руки и вообще, казалось, что ему это не под силу, ему это удавалось. Мама растеряла свои силы много лет назад. Она была похожа на веточку, на очень хрупкий прутик. Но без Кевина какой у нас был выбор? Я не могла позволить маме и папе остаться на улице, чего доброго, подхватят пневмонию. — Конечно, если мы будем действовать сообща, - сказала я. Если бы я знала, что родители прибудут пораньше, я бы не послала Кевина в магазин. Я встала за креслом папы и поцеловала его в холодные, обветренные щеки, ухватив его подмышки. — Мама, встань впереди и тяни папу за руки. Я буду толкать его наверх, и мы его поднимем. Мы заняли позиции. Мама потянула, я толкнула, и папа с трудом поднялся. Коляска оказалась между папой и мной. Пока я боролась с коляской и пыталась удержать папу на ногах, мама тянула его вперед, пытаясь заставить его сделать первый шаг. У нас не получалось. Коляска была огромной помехой. Я старалась изо всех сил, чтобы помочь папе устоять на ногах и одновременно двигать коляску по ступенькам. Ноги папы дрожали, пока он старался удержать свой собственный вес. Одной рукой подталкивая его в спину, я использовала другую, чтобы сдвинуть коляску с места. Папа выскользнул из моих рук, и мама потянула сильнее. Он закричал от боли. С коляской нам никак не удавалось двинуться вперед, я отпустила ее и стала помогать папе. И вот тогда я споткнулась о коляску и полетела прямо на папу. Он толкнул маму, и они оба полетели вниз со ступенек. Мама со всей силы ударилась головой о цементную площадку, на которой стоял трейлер. Позже она расскажет мне, что боль словно взорвала ее мозг. Папа лежал на маме, не в силах сдвинуться с места. Я была уверена, что мама сломала шейку бедра. — Слезь, слезь, слезь! — закричала мама. Дети подбежали к двери и остановились, глядя на кучу малу из тел. Папа стонал. Мамина вставная челюсть упала в грязную лужу. Я вскочила и попыталась поднять папу, но у меня не хватило сил. — Помогите мне, - рявкнула я на детей. Бен подбежал ко мне, а Лил’ди вытащила из лужи зубы бабушки и положила их в карман. Мы все трое потянули, но у нас ничего не вышло. Мы снова потянули, и снова неудача. Потом мы попытались раскачать большое папино тело, и оно, наконец, скатилось с мамы. Мама медленно встала. Кровь побежала по ее лицу. Она ахнула, когда увидела, что папа так и лежит у лестницы. Несмотря на боль и кровоточащую рану на голове, она наклонилась, и мы вчетвером, собрав свои силы, все-таки затащили отца внутрь. Кровь капала в глаза мамы, но ей некогда было думать об этом. Она должна была помочь папе. Войдя внутрь, мы с папой упали на диван. Всем было тяжело дышать. Мы все были очень взволнованы. — Вам стоит сделать здесь какой-нибудь пандус, или однажды мы просто не сможем взобраться сюда, - сказала мама, ставя холодный компресс на ушибленную голову. Внутри я тихо плакала, ибо я была даже более потрясена, чем родители. Им было больно, и им было больно по моей вине. — Простите, простите меня, пожалуйста, - умоляла я. — Все будет хорошо, дорогая. Не будем портить твой день рождения. Как насчет ягненка? Я уставилась на нее. — Вы принесли ягненка? — Только самое лучшее для моей дочки в ее день рождения. Мама хотела сделать этот день особым, ведь она знала, что я в жизни редко вижу что-то хорошее, да и частенько бываю в депрессии. Может быть, хороший стол в день рождения сможет поднять мое настроение. Мама встала, и я вскочила следом, попытавшись усадить ее обратно. — Мама, тебе больно. Я могу приготовить ягненка сама. — Бред, это твой день рождения. Я сделаю. Я без возражений уселась обратно. — Поставь стул перед дверью духовки, - напомнила я маме. — Она не совсем хорошо закрывается. Мама возилась на кухне, пока все остальные безучастно смотрели телевизор. Вскоре к нам присоединился Кевин. Запах его немытого тела заполнил небольшой трейлер. Почему он так редко моется? Еда уже готовилась, и мама присоединилась к нашей зомбированной телевизором группе. Пока мы все оцепенело смотрели шоу, трейлер стал наполняться отталкивающим запахом. Все мгновенно вышли из транса, настолько он был зловонным. Это был ужасный запах сгоревших волос. Густой дым валил из духовки. Папа закашлялся, когда дым попал в его легкие. Его зубы упали на колени, слезы потекли по лицу. Боже, мой день рождения превратился в кошмар. Я ненавидела видеть отца кашляющим. Я влетела в кухню, собираясь затушить то, что горело. Все остальные, кроме папы, последовали за мной. Мы увидели, что мама забыла поставить стул перед дверью духовки, и она была слегка приоткрыта, оттуда валил дым. Я потянула дверцу на себя и застыла, ошарашенная увиденным. Там, поджаренная на барашке, лежала огромная крыса. Его выгнутую спину заклинило в решетке духовки. Огонь охватил ее тело, и темный дым наполнил духовку и воздух вокруг. Крыса на ягненке выглядела отвратительно. Мой слабый желудок не выдержал. Я бросилась к раковине, и меня вырвало. Мама побледнела. Она заплатила хорошие деньги за ягненка, а теперь он был испорчен. Лил’ди в ужасе взвизгнула. Бен и Кевин реагировали иначе; они решили, что это довольно весело. Кевин схватил большую вилку для барбекю, пронзил крысу и вытащил ее, чтобы показать Бену. Они пронесли крысу вокруг трейлера, словно это был трофей. Я опустилась в свое кресло и разрыдалась. ... Я смотрела на свою нетронутую пиццу; мой аппетит пропал с концами, когда я увидела крысу. Запах в трейлере стоял ужасный, даже для Кевина и Бена. Я решила, что трейлер обязательно нужно будет окурить благовониями. Мой день рождения продолжился в доме мамы и папы. Они заказали пиццу и попытались спасти то, что осталось от моего праздника. — Я подумала, что вы захотите увидеть «Призрак оперы», его сейчас играют в Портленде, - сказала мама и протянула мне два билета. Кевин закатил карие глаза, зная, что второй билет достанется ему. — К подарку прилагается няня, - сказала мама, блестя глазами за стеклами очков. Мое настроение улучшилось, я любила оперы, и мне нравилось, когда к ним прилагалась оплаченная няня для детей. Я редко ходила на свидания с мужем, ведь мы были так бедны. Кевин опустился на колени рядом со мной и прошептал мне на ухо: — Я надеюсь, ты не будешь разочарована. Я не смог купить дорогой подарок в этом году. Но я все еще люблю тебя. От его дыхания меня затошнило. Он протянул мне пакет из магазина с бутылкой лосьона. Это все, что он мог сделать для меня? Мама вдруг встала, ее глаза были дикими. Она посмотрела по сторонам и начала что-то бормотать, проглатывая окончания и слова. Потом пошатнулась и упала на пол, бормоча и трясясь. — Мама, мама, мама... что происходит? — я закричала и попыталась ее поднять. Она продолжала лепетать несуразицу. — Кто-нибудь, позвоните 911.. Пожалуйста, кто-нибудь, помогите маме! Мама перестала дрожать и вяло растянулась на полу. Ее глаза смотрели куда-то в пространство. Я звала ее, но она мне не отвечала. ... Мы сидели в комнате ожидания в больнице, я плакала и плакала. Кевин меня обнимал. Мой день рождения был катастрофой. — Я ненавижу дни рождения, - сказала я и прижалась к его груди. — Не говори этого. — Нет, я и правда их ненавижу. Все умирают в мой день рождения. Я ненавижу их, я ненавижу их, я ненавижу их. — Твоя мама не умерла, и не умрет, - сказал он так ласково, как только мог. — Это был удар, но она будет лечиться, и она выздоровеет. Он пытался успокоить меня, но это не сработало. — Я ненавижу дни рождения, - сказала я снова. Кевин обнимал меня, а я думала про свой страшный девятнадцатый день рождения. Я ведь так и не смогла смириться с гибелью Дейдры. Я не могла поверить, что снова настал мой день рождения, и я снова в больнице. Хотя Дейдра была мертва уже двенадцать лет, я не смогла ее отпустить. Я не знала, как. Это беспокоило Кевина. Он сам легко справился с ее смертью. — Я понимаю, что Дейдра значила для тебя очень много, но ведь нужно двигаться дальше. Ты не можешь жить прошлым, — говорил он мне, когда я плакала, вспоминая Дейдру. Я ненавидела его бесчувственность. Если Дейдры нет, это не означает, что я должна забыть о ней и о том, как много она для меня значила. Я любила ее, и моя любовь никогда не умрет. Всякий раз, когда я думала о ней, я понимала, что моя жизнь могла бы сложиться совсем иначе, если бы Дейдра не умерла. Я очень скучала по ней. Смерть Дейдры стала началом целой череды событий в моей жизни. Одним из них был наш брак с Кевином. Потеря Дейдры оглушила нас обоих. Я потеряла свою лучшую подругу, Кевин потерял свою девушку. Естественно, мы нашли утешение в объятиях друг друга. Может быть, мы слишком увлеклись. Мы оба не принимали добрачного секса. Но однажды ночью, когда печаль была особенной глубокой, мы сделали это. Я до сих пор помню реакцию брата-близнеца Кевина на наше сообщение о том, что я беременна. — Ты должно быть шутишь? А что насчет твоей мечты, Кевин? Насчет образования? Ты собираешься бросить все ради этой замарашки? Мы должны были вместе идти в колледж. У нас были планы. Как ты мог сделать это? Почему ты не придержал свои гормоны? А как насчет религии? Как ты посмел очернить имя Колдуэллов? — Даг ткнул в меня своим тонким пальцем. — Эта шлюха во всем виновата, она соблазнила тебя. Она соблазнила моего добродетельного брата-близнеца. Даг принялся ходить взад и вперед, почесывая голову. У него были густые каштановые волосы, как у Кевина, но он был шире в плечах и здоровее, чем Кевин, наверное, потому что каждый день принимал душ и заботился о гигиене. Даг думал, что Кевин станет большой шишкой в какой-нибудь корпорации; может быть, даже вице-президентом. Как он мог так поступить с их мечтами, как он мог бросить семью ради другой семьи? Сможет ли он закончить обучение? Даг в некотором роде был больше матерью, чем братом Кевину, и очень за него переживал. Даг и Кевин были однояйцевыми близнецами, и хотя, став взрослыми, они все еще очень походили друг на друга, Даг выглядел лучше и был чуть полнее брата, но не намного. Он даже вспотел, продолжая нападать на меня. — Секс вне брака — это против нашей религии. Что подумают наши братья во Христе? Может быть, у тебя нет ценностей, Стейси, но у Кевина они есть, или были, пока он не встретил тебя. Вся эта ситуация плохо отражается на мне, потому что мы близнецы, и всякий раз, когда один из нас грешит, другой за это расплачивается. Я не могла смотреть на него, ибо он был так суров и беспощаден. Я никогда не любила Дугласа. Казалось, он завидовал отношениям Кевина. Чего он хотел для своего брата? Чтобы тот никогда не женился, и они могли остаться лучшими друзьями-холостяками? — И сколько вы вместе? — спросил у меня Даг. Я хотела бы, чтобы Кевин встал на мою сторону, но он оставил меня защищать себя самой. Мне не понравилось, что он, как обычно, спасовал перед братом. Я ничего не ответила. Он не заслуживал ответа, ибо в таком тоне со мной можно было даже и не разговаривать. Не только я была виновата, но и Кевин. Не меньше, если не больше. Кевин, наконец, вмешался. — Мы вместе около шести недель. — Он взял меня за руку. На душе потеплело. Мне понравилось, что он, наконец, заговорил, ведь это был и его ребенок тоже. Даг продолжал ходить туда-сюда. Он прикинул что-то в уме. Его глаза расширились, и он повернулся к Кевину. — Мы можем организовать церемонию уже через две недели. Если позже, то скрыть грех будет уже труднее. Да, через две недели вы поженитесь. Женщины сейчас все не донашивают детей. Мы скажем всем, что ребенок был зачат в медовый месяц. И конечно, что ты родила раньше срока, — размышлял Даг о нашем будущем. Он потер подбородок и заскрипел зубами. Кстати, и зубы у него были лучше, чем у Кевина. Прежде чем мы решились сказать Дагу, мы обсуждали много вариантов; брак был одним из них. Мы не были полностью уверены в том, что так будет лучше. Я даже подумывала о том, чтобы отдать ребенка на усыновление. Я знала, что ни я, ни Кевин не были готовы к семейной жизни. Я действительно хотела получить образование. Смогу ли я доучиться с ребенком на шее? Я сомневалась. — Барб сможет распечатать приглашения уже завтра. Тянуть некуда. Она моя должница. Мы проследим, чтобы через две недели все было готово. Ух, так много предстоит сделать. Кевин нерешительно посмотрел на меня. Мы официально встречаемся четыре месяца. Но готовы ли мы к браку? В конце концов, нам всего по девятнадцать. Кто женится в столь юном возрасте? У Кевина были планы на колледж и карьеру. Сможет ли он учиться, содержа жену и ребенка? Я стала возражать, но Дуглас был настойчив и решителен. Он не хотел, чтобы о Кевине говорили, что он обрюхатил какую-то девушку, — это было плохо для репутации семьи. Кажется, он больше думал о себе, чем о нас с Кевином. И вот, через две недели мы стали мужем и женой, и уже ждали ребенка. Хотя Даг и настоял на свадьбе, относился он ко мне холодно и жестко. У него не было к «падшей» невестке ни грамма сочувствия. ... — Колдуэлл, - сказал доктор. Мой разум вернулся в комнату ожидания в больнице. Я встала и подошла к врачу, и мы пожали друг другу руки. — Мы подержим Джулиану в отделении интенсивной терапии в течение двадцати четырех часов. К сожалению, на данный момент она не в состоянии принимать посетителей. Вы сможете... — Что значит, не может принимать посетителей? Мне нужно увидеть маму, — сказала я. Кевин схватил меня за руку и потянул к себе. — Мне очень жаль. Правила больницы. — А что, если она умрет? Я должна быть с ней. Она не может оставаться одна. Врач вел себя нетерпеливо. Я знала, что у него наверняка много дел, но ведь можно же уделить мне всего три минуты. Получая от пациентов сотни тысяч долларов, он мог бы быть с ними чуть повежливее. — Я могу позвать кого-нибудь, чтобы поговорить с вами, если вам это нужно. Мне очень жаль; вы не можете пойти в отделение. Я должен вернуться к моим пациентам. Доктор повернулся и пошел прочь. — Вы можете хотя бы сказать мне, что с ней все будет хорошо? — Мы не знаем степени повреждения. Все решится через двадцать четыре часа. И доктор поспешил в отделение. — Чертов день рождения.
|
Автор: Daydreamer » Воскресенье, 26.02.2017, 15:03 » Пост # 12 Пожалуйста, вечерком следующая!
|
Автор: Daydreamer » Вторник, 07.03.2017, 02:46 » Пост # 13 Решила не делить, так что вот полная третья глава!
Глава 3 Все произошло быстро. Через два месяца мама умерла. Для меня было очень тяжело потерять ее. Она была для меня как целый мир. Я не могла представить своей жизни без ее присутствия. Смерть мамы разбередила душевные раны, не зажившие со смерти Дейдры. Целый месяц у меня были кошмары. В них я снова и снова переживала или гибель Дейдры, или смерть мамы. В некоторых снах они были еще живы, и я старалась предупредить их. Но они все равно умирали. Я начала понемногу сходить с ума. Я была постоянно на взводе и постоянно ссорилась с родными, и даже начала терять вес. Мне нужны были мама или Дейдра, чтобы держаться на плаву. Я хотела вернуть их обратно. Я пыталась сама ухаживать за отцом, но это было невероятно сложно. С его слабоумием он постоянно нуждался в уходе, и в конце концов, нам пришлось поместить его в дом престарелых. Я была настолько эмоционально раздавлена тем, что не могла ухаживать за папой, что впала в еще большую депрессию. Единственным светлым пятном было то, что нам удалось продать наш старый прицеп за пять тысяч долларов и переехать в дом, где раньше жили папа и мама. Мы использовали деньги, чтобы обновить интерьер, ибо все там было очень старое. Дети были в восторге от первых в своей жизни собственных комнат. Наш трейлер был меньше чем в миле от дома моих родителей, поэтому, когда мы переехали, я сохранила шефство в родительском комитете. Мы даже не сменили церковь. Наша нормальная, обыденная жизнь продолжалась. Мы по-прежнему были бедны, но сейчас жили в лучшем месте. Однажды, когда я красила стены комнаты Лил’ди, у меня закончилась черная краска. Было воскресенье, и я не смогла бы приобрести краску до понедельника. Я была так расстроена из-за того, что не смогу закончить мой проект. Я сидела на полу и ревела. Лил’ди вошла в комнату и попыталась меня успокоить. — Что случилось, мама, почему ты плачешь? — ласково спросила она, положив руку на мое плечо. Мне следовало бы принять ее ласку, но я была слишком погружена в свои эмоции и не хотела, чтобы меня дергали. — Пожалуйста, оставь меня в покое, - ответила я. Лил’ди наклонилась и приблизила свое личико к моему лицу. — Мамочка, не плачь. Что случилось? К сожалению, я была слишком на взводе и сорвалась. — Оставь меня в покое! — закричала я. Большие глаза Лил’ди тут же наполнились слезами. Она отскочила от меня и с ревом выбежала из комнаты. Я чувствовала себя ужасно. Я не хотела кричать на нее, но я была слишком напряжена. У меня не было возможности контролировать свой гнев. Я чувствовала себя виноватой. Я стала ходить по комнате, икая и бормоча себе под нос. Моя жизнь разбита. Я скучаю по маме. Как бы я хотела иметь рядом близкого друга, того, кто мог бы помочь мне облегчить боль после смерти мамы. Я думала о Дейдре. Дейдра могла бы быть этим другом. Она могла бы помочь мне пережить смерть мамы. Почему она так рано ушла из жизни? Это было так несправедливо. У Дейдры не было возможности наслаждаться жизнью. У нее не было шанса выйти замуж или стать матерью. Пьяный водитель просто выдернул ее из этого мира. Он украл ее у меня. О, как я нуждалась в ней. Я взяла свои кисти и швырнула их в стену. На кисти была свежая краска, и она брызнула на рисунок. Это разозлило меня еще больше. — А-а-а-а! – кричала я. Я хотелм, чтобы моя лучшая подруга вернулась ко мне. — Зачем ты забрал ее? Она нужна мне. Нужна! Я подошла к стене и попыталась оттереть потеки краски. Они просто слились в грязное пятно из белых и красных мазков. — Сначала мой лучший друг, и теперь мама. Я не могу так. Я не могу без них. Я снова заходила туда-сюда. Моя голова готова была взорваться от боли. Я посмотрела на потолок, как будто пытаясь торговаться с кем-то там, наверху. — Пожалуйста, верни мою подругу обратно. Пожалуйста, почему ты забрал ее? Она была слишком молода, чтобы умереть. Мне нужно, чтобы она помогла мне пережить смерть мамы. Мне так нужна Дейдра, пожалуйста, сделай так, чтобы она не умерла. Я бы отдала все, чтобы вернуть ее. Я посмотрела на свои руки; они были покрыты разными цветами краски. Красить я больше не могла, так что решила прибраться. Я подошла к куче тряпья и наклонилась, чтобы собрать ее. Но стоило мне ее коснуться, как что-то страшное вырвалось из-под тряпок. Это была коричневая змея, и она попыталась укусить меня за руку. Клыки прошли в сантиметре от моей кожи. Я закричала и отскочила назад. Мои нервы натянулись, как струны, и сердце забилось сильнее. Что, черт возьми, змея делает под тряпкой? Я никогда не боялась змей, но неожиданное появление гадюки напугало меня. Глядя на свою едва не укушенную руку, я одновременно не сводила глаз с гадюки. Она спряталась обратно в кучу. Я подбежала к углу комнаты и схватила длинную палку для мытья потолков с губкой на конце. Я осторожно приблизилась к куче тряпок и, тыкая длинной деревянной ручкой, стала искать нарушителя спокойствия. Вдруг гадюка дернулась и ударила по ручке. Я вскрикнула и уронила палку. Мое сердце колотилось. Увидев клыки и выступивший на них яд, я поняла, что надо быть более осторожной. Змея заползла на ручку. Я снова взялась за нее. Змея обвилась вокруг нижнего конца. Я понесла ее через дверь спальни и по коридору, потряхивая палку на ходу. Я была готова бросить ее, если змея пошевелится. — Откройте дверь, откройте дверь! - кричала я, идя со змеей через гостиную. Лил’ди увидела меня и завопила в истерике. Она ринулась за диван — прятаться. Бен как раз собирал паззл на полу. Он посмотрел вверх. — Круто, а можно мне подержать? — спросил он. — Нет, - рявкнула я, — она ядовитая. Пожалуйста, открой дверь. Бен просто смотрел на меня. — Сейчас! — заорала я. Серьезность ситуации наконец, была им осознана. Бен вскочил и быстро открыл дверь. Я подошла к двери, и тут змея поползла по палке к моей руке. Отчаявшись, я побежала так быстро, как могла. Змея была в сантиметрах от моей руки. Добравшись до порога, я швырнула палку так далеко, как смогла. Змея улетела прочь. Я быстро захлопнула дверь, прежде чем змея заползла обратно. — Какой ужас, мама. Что это была за змея? Я дрожала и тяжело дышала. — Гадюка, кажется, и она хотела укусить меня. — Где ты ее нашла? — В комнате Лил’ди. Лил’ди взвизгнула и подпрыгнула на диване. — Я не хочу, чтобы это была моя комната, - сказала она, прижимая ручки к груди. Я подошла и взяла ее на руки. Моя драгоценная дочь обняла меня. — Не волнуйся, милая, все будет хорошо. Змеи больше нет в доме, - сказала я, пытаясь успокоить ее. — Как она сюда попала? — спросил Бен. — Наверное, заползла внутрь, когда кто-то оставил дверь открытой, - ответила я. Лил’ди прижалась ко мне еще крепче. — И значит, еще змеи ползают на улице? — спросила она. — Нет, я не думаю, что такие виды змей живут здесь. Наверное, откуда-то сбежала. Лил’ди заплакала. Я уселась в кресло-качалку, прижала дочь к себе и запела ей песенку. Прервав пение спустя немного времени, я сказала: — Я сожалею, что накричала на тебя. Я не хотела. Мама сейчас расстроена. Лил’ди улыбнулась мне. — Все нормально, мама. Я все равно люблю тебя. Ее невинность и великодушие растопили мое сердце. Я обняла ее еще крепче. Она облегчила мои страдания. ... После инцидента с гадюкой я почти три месяца подряд без перерыва проработала над перепланировкой дома моих родителей. Работа помогла отрешиться от потери, разъедающей внутренности. Кроме того, я старалась быть хорошей мамой, даже если порой было и трудно. Однажды, вскоре после того, как ремонт был закончен, я сидела на диване, и мои дети принесли почту. Бен бросил ее мне и побежал к своей спальне. Я сделала глоток лимонада, потом подобрала разбросанные письма. Счет, счет, счет, еще куча счетов. Но вот я взяла в руки последнее письмо, и мое сердце затрепетало. Но было вложено в пожелтевший конверт. Почерк выглядел очень знакомо, на самом деле, почти как мой. Я изучила письмо. Это было адресовано Стейси Олсон. Олсон была моя девичья фамилия. Кто-то хотел разыграть меня? Я думала, открыть его или нет. А вдруг там какая-нибудь сибирская язва? Я колебалась недолго. Кто пришлет мне отравленное письмо? У меня не было врагов. И о чем я только думаю? Я разорвала конверт и достала письмо. Дорогая Стейси (я) Привет, будущий я, как дела? У меня все хорошо. Да-да, все верно, это я, сижу на английском мистера Риттла в десятом классе и пишу сама себе в будущее. Так как дела? У меня все хорошо. Джо — мой парень. Я люблю его, я люблю его, я люблю его! Мы собираемся пожениться, как только мне исполнится восемнадцать. Дейдра все еще мой лучший друг. Она собирается выйти замуж за Майка. Он — лучший друг Джо. Мы собираемся купить дом в Ньюпорте и жить вместе и навсегда! Итак, для того, чтобы все было правильно, мне нужно следовать указаниям мистера Риттла: 1. Когда я вырасту, я хочу стать морским биологом. 2. Я никогда не позволю наркотикам встать на пути моей мечты. 3. Я живу в Корнуоллисе, штат Орегон. Когда я вырасту, я буду жить в Ньюпорте. 4. Когда я вырасту, я собираюсь стать морским биологом и заработать много денег. 5. Наука — это моя любимая тема. 6. Обществознание дерьмо! Мистер Риттл говорит, что ты получишь это письмо через 15 лет. То есть, тебе будет или 31 или 32. Жду не дождусь, чтобы увидеть, как у тебя все получится. Люблю, Я, снова я, и ты. З.Ы. привет! Стейси, это Дейдра. Люблю тебя. Увидимся через пятнадцать лет. ... Я уставилась на письмо. Память волной нахлынула на меня. Не помню, когда именно в десятом классе мистер Риттл дал нам задание написать нашим будущим я. Он обещал через пятнадцать лет отправить все письма по адресу. Он надеялся, что родители смогут получить эти письма за нас. Всем в классе очень понравилось задание. Я наверняка волновалась, сочиняя письмо для себя в будущем. Я еще раз перечитала письмо. Прочла последнюю строку, и озноб пробежал по моему позвоночнику. Это был почерк Дейдры. Я помнила, как Дейдра прочла мое письмо и сделала эту приписку. Я чувствовала себя так, словно призрак Дейдры явился ко мне и поздоровался со мной. Я еще раз перечитала письмо. Я подумала о мечтах, которые были у меня пятнадцать лет назад. Я была такой воодушевленной и полной оптимизма. Мир лежал передо мной, и я наивно верила, что смогу добиться всего, чего захочу. Как же я ошибалась. Ни одно из моих желаний не сбылось. Я не морской биолог. Я не вышла замуж за Джо, слава богу. Он был моим парнем всего две недели. Я не жила в Ньюпорте. И худшая часть — Дейдра была мертва. Письмо заставило меня ощутить всю величину своего краха. Ярость на весь мир вскипела во мне. Я решила прокатиться на велосипеде, чтобы выплеснуть из себя свою боль. Кружа по улицам города Корнуоллис, я позволила эмоциям взять верх. Я подумала о том, как все могло бы быть, если бы написанное в письме сбылось. Я представляла себе успешную карьеру. Я представила себе дорогие вещи и хороший дом. Я бы ходила к океану каждый день и любила бы свою жизнь. Я имела бы положение в обществе и все смотрели бы на меня снизу вверх. Но, лучше всего то, что Дейдра жила бы по соседству. Я надавила на педали, горечь и ярость придали мне сил. Слезы текли по моему лицу. — Почему у меня ничего не сбылось? Почему моя жизнь должна быть таким провалом? – кричала я, в то время как ветер хлестал по моему лицу. — Я бы отдала все, чтобы письмо сбылось. Пожалуйста, почему моя жизнь так ужасна? Я хочу иметь свою идеальную жизнь, — ревела я, нажимая на педали. Тучи собрались над головой и разразились дождем. Крупные капли дождя падали на меня. Чем быстрее я ехала, тем сильнее был дождь. Приняв ледяной душ, я развернулась и направилась домой. К тому времени, как я добралась до дома, я промокла насквозь. Я бросила свой красный велосипед на газон и побежала к двери. Я уже собиралась открыть ее, когда замерла от страха. Прямо перед собой я увидела коричневую змею. Это была гадюка. Я шагнула в сторону. Змея набросилась на мою ногу. Я отпрянула в испуге и завизжала. Нервы готовы были лопнуть. Мимо змеи мне было не пройти, поэтому я повернулась к ней спиной и побежала к черному ходу. ... Лето кончилось слишком быстро. Прежде чем я это осознала, дети вернулись в школу. В доме без них было так тихо и одиноко. И мне стало тоскливо, и очень хотелось найти себе работу, что-то, что может наполнить смыслом мою скучную жизнь. Я подумала, какой была бы моя жизнь, если бы я стала морским биологом. Я уже подготовила документы на поступление, когда забеременела Беном. Я отложила свое образование, чтобы помочь Кевину получить диплом по бухгалтерскому учету. Я знала, что без диплома, я просто не могу быть специалистом. Я всегда жалела, что бросила учебу. *** Однажды утром я отдыхала во внутреннем дворике своего дома. Я была счастлива, чтобы у меня есть дворик, чтобы посидеть там. Пока мы жили в трейлере, все было иначе. Я поежилась от прохладного воздуха и подумала о том, чтобы пойти в дом, но мне хотелось встретить детей, когда они вернутся. Выглянув на улицу, я, наконец, увидела их с Карой, соседской девочкой. Все трое шагали по тротуару, погруженные в свои фантазии. Они были счастливы, возвращаясь домой. Мне всегда было забавно наблюдать, как дети играют. Я была рада, что они наконец-то дома. Обрадованно я вскочила с кресла и вышла на тротуар, открывая для них объятья. Увидев меня, дети тут же бросились меня обнимать. Это было мое любимое приветствие. — Теперь мы можем идти? – спросил Бен. Он подскакивал от возбуждения; наверняка и в школе думал только об обещанном празднике. — Мы практически готовы. Папа должен быть дома с минуты на минуту. – Я повернулась к соседской девочке, — Кара, скажи маме, что мы будем готовы через пятнадцать минут. Я взъерошила волосы на ее макушке. — Юху-у-у! – завизжала Кара и побежала домой. Она не могла дождаться, чтобы пойти на ярмарку со своими новыми лучшими друзьями Беном и Лил'ди. Двадцать минут спустя, Алета, мама Кары, подъехала за нами на своем пикапе. Алета была моя подруга детства. Мы не были близки, но дружили. Она всю жизнь жила в своем доме рядом с моими родителями. Ее муж переехал к ней после того, как они поженились. Отец Алеты умер, и теперь с ними жила только ее мама. У Алеты была только одна дочка, Кара. Алета была светловолосая, настолько блондинка, что волосы казались белыми. Ее брови имели прекрасную форму, макияж всегда провоцировал. Она была тонкая и очень спортивная. Я завидовала ей. Я всегда чувствовала себя толстой и плохо одетой, когда была рядом с ней. Я не толстая, ношу сорок шестой размер, но Алета заставляла меня чувствовать себя уродливой. Я знаю, что она не хотела. *** На ярмарке мы разбрелись, кто куда, вдыхая доносящиеся отовсюду чудесные ароматы. Мой желудок заурчал при виде хрустящих тако-навахо. Чуррос, поджаристые лепешки, гамбургеры, картофель фри и хот-доги манили меня. Не решив пока, за что приняться, я глядела по сторонам. Вокруг слонялись толпы народа. Было забавно наблюдать, как странно все одеты и как странно себя ведут. Некоторые пары оделись, чтобы соответствовать друг другу. Другие, казалось, специально привлекали внимание своими грязными волосами и рваной одеждой. Были и раздраженные родители с выводками непослушных детей. А еще — и это всегда приводило меня в восторг – были пожилые пары, держащие друг друга под руку и демонстрирующие свою любовь. Дети быстро устали от нашей неторопливой прогулки. Они умоляли нас пойти и поучаствовать в детской сценке. Кевин, скучный, как обычно, вызвался идти с ними, оставив Алету и меня гулять самим по себе. Мы не были против. — Ты только посмотри на эти сумочки, – позвала Алета, подойдя к прилавку, где лежала куча модных сумок. Что бы она ни выбрала, все идеально бы ей подошло, она имела удивительный вкус. — Ну как, достаточно по-деловому? – спросила она, накинув ремень одной из сумочек на плечо. Она любила аксессуары. — О да, - ответила я без интереса. Модная одежда не была моей стихией. Я подошла к следующему прилавку, уставленному домашними джемами и хлебом. Вот это было по мне. — М-м-м, так вкусно, – сказала я, откусив кусочек на пробу. Липкий джем с хлеба капнул на мои пальцы. Я слизнула его и вытерла руки салфеткой. — Я впервые пришла на ярмарку без родителей, – сказала я Алете, украдкой стащив второй кусочек хлеба. Я была рада, что никто не заметил мою жадность. — Каждый год с самого детства они брали меня сюда. Я хотела бы взять с собой папу, но я в ужасе от перспективы целый день возиться с коляской. Это эгоистично? — Нет, это нормально. Ты же говорила, что у него плохая память? — Слабоумие, да, все верно. Он, скорее всего, жаловался бы все время. Кому это нужно? Но я так скучаю по маме. Ей бы это понравилось. — Твоя мама была замечательная соседка. Мы все переживали, когда у нее случился инсульт. Я не могу поверить, как быстро она ушла. Мы были в шоке, когда вы переехали. Как я уже сказала, твои родители были великолепные соседи. Пройдя еще пару прилавков, мы замолчали, обе погруженные в свои мысли. Петляя, мы вдруг услышали где-то рядом чарующие переборы гитары. Музыка манила нас все ближе и ближе, убаюкивая, даря нам ложное чувство эйфории. Дразнящие ощущения экстаза ласкали мои чувства. Как зачарованные мы двинулись к поляне между деревьев. Там на траве сидела одинокая девушка с гитарой. Реальность стала расплываться, музыка завораживала нас. Меня охватила дрожь, когда я посмотрела в глаза этой девушки. О, какими они были дикими и величественными. Оттенок радужки был почти фиолетовый. Неестественный свет мерцал в них. Я не могла сказать, что меня покорило больше – сама музыка или девушка; они оба были потрясающими. Она не только великолепно играла, ее голос был невероятно сильным и красивым. Он захватил мою душу и подчинил ее себе. У гитаристки были волнистые черные волосы, они свисали почти до ее талии. Странно, некоторые участки напоминали шелк, а другие пряди выглядели так, будто их не расчесывали годами, они сбились в колтун. У девушки была медового цвета кожа и темно-красные губы. Платье из малинового прозрачного материала струилось вокруг ее тела. Золотые ажурные нити мерцали в малиновой ткани Заостренные пурпурные ногти венчали ее пальцы. Своим великолепным сопрано девушка напомнила мне сирен из греческой мифологии. Их голоса были настолько прекрасны, что моряки поддавались их очарованию и вели корабли на скалы. Я словно потерялась в чарующей мелодии. Гитара была мастерски украшена. Каждый дюйм был покрыт подлинными австрийскими кристаллами Swarovski. Каждый кристалл блестел в своей величественной цветовой гамме. С каждым движением пальцев гитара искрилась и сияла. Драгоценные камни мерцали радугой. Звук был совершенен. Девушка подняла взгляд и сказала: — Стейси и Алета. Присаживайтесь. И она пробежала пальцами по струнам. Я бросила на Алету удивленный взгляд. Откуда девушка знает наши имена? Алета вопросительно посмотрела на меня своими голубыми глазами. Я вдруг почувствовала себя странно. Может быть, мы звали друг друга по имени, когда шли за музыкой? Девушка определенно была необычной. Мы обе опустились на влажную траву перед загадочной женщиной. Было интересно смотреть, как она играет. Ее пальцы скользили вверх и вниз по струнам с настоящим мастерством. – Меня зовут Асп (прим. переводчика: asp - в переводе с английского «змея, гадюка»). Тебе нравится моя музыка? - спросила она. Я кивнула. У Асп на руках было несколько татуировок с изображением змеи. Ее имя очень хорошо подходило ей. Снова взявшись за гитару, она запела. Я могла бы весь день слушать ее пение. Я удобно растянулась на траве, прохладный ветерок щекотал мои руки. Я была так расслаблена. Я хотела закрыть глаза и сконцентрироваться на музыке, но не могла. Асп вперила в меня свой взгляд, и я не могла отвести глаз. Мои нервы вибрировали в такт музыке. Напев увлек меня. Когда Асп закончила свою песню, Алета вдруг выпала из своего транса. Она больше не казалась довольной, была сосредоточенной, идеальная кожа лба сморщилась от раздумий. Она, должно быть, чувствовала себя неловко. Алета поднялась и кинула в черный гитарный футляр доллар. – Спасибо, - сказала Алета, стремительно потянувшись к моей руке. Я была до сих пор заворожена и не обратила внимания на ее руку, глядя на Асп. — Не уходи. Я люблю играть на публику, – сказала Асп, перебирая струны. – Спасибо, - сказала Алета. — но мы действительно должны идти, нам надо найти наши семьи. Алета крепко схватила мою руку своей нежной рукой. Она потянула меня к себе, но, прежде чем я успела встать, рука Асп обхватила мою другую руку. — У меня есть кое-что лично для тебя, сказала Асп. Я послала Алете беспомощный взгляд и шлепнулась обратно. Я была рада остаться, и даже обрадовалась, что Алета уйдет. Я повернулась к ней спиной и улыбнулась Асп. Алета остановилась позади меня. Я чувствовала, как она сверлит меня взглядом. — Может, уже пора домой, - коротко сказала Алета. Глубоко внутри у меня возникло желание послать Алету куда подальше, но я придержала язык и поднялась. Асп ухмыльнулась и взяла гитару. Когда мы встретились с тобой, был мир мой радужен и светел. Когда расстались мы с тобой, его не стало у меня. Теперь не радует меня ничто на этом свете, Мой мир стал черно-белым вдруг, померкли краски дня. Песня ворвалась в меня, зацепила за душу, и огромные слезы потекли по моим щекам. Алета выглядела смущенной моей реакцией. Я не могла остановить свои слезы. Я хотела уйти, но чувствовала себя как в ловушке в логове змеи. Асп закончила песню, опустилась на колени рядом со мной и провела пальцами по моим волосам. Ее прикосновения пронзили меня, ее платье обвилось вокруг нас двоих. Нас обеих словно пронзил электрический заряд. Смутившись, я прошептала: — Мне так жаль. Эта песня заставляет меня думать о моей умершей подруге. Я слушала ее снова и снова с тех пор, как она умерла. Мы были большими поклонницами Стива Миллера; мы даже ходили на концерт, когда нам было по четырнадцать. Я потерла глаза пальцами. Они были мокрыми и солеными. Асп взяла свою гитару и вернулась к пению, довольная эффектом. Мне кажется, я счастлив больше чем другие, Мне дали счастье быть с тобой, любить тебя... Алета потащила меня прочь. Я словно очнулась, пробормотала Асп «спасибо» и повернулась к ней спиной. — Так не должно было быть, - сказала мне Асп вслед. — Не обращай на нее внимания, Стейс, - сказала Алета. — Ты не должна так страдать. Алета взяла меня за руку и повела прочь. — Я могу вернуть Дейдру обратно. Я остановилась. Я действительно это услышала? Я повернулась и встретилась с ней глазами, чувствуя, как каменеет все внутри. — Откуда ты знаешь ее имя? АСП подмигнула мне, перебирая гитарные струны. — Я спросила тебя, откуда ты знаешь ее имя? — Я знаю все, Стейси Олсон Колдуэлл. Я знаю все о твоей боли, о том, как она разрывает тебя, и я могу заставить ее уйти. — Что ты знаешь о моей боли? – спросила я. — Я вижу ее в твоих глазах, Стейси. Тебе не придется больше скучать по ней. Я могу вернуть ее. Алета дернула меня за руку — Стейс, идем, сейчас же! Эта девушка – ведьма. Не поддавайся ей. Я со злостью выдернула руку из руки Алеты. Я была загипнотизирована. Я не могла просто так уйти от Асп, не могла оторвать от нее взгляда. Это сон или реальность? Бесчисленными ночами мне снились сны, где Дейдра не была мертва. Может быть, это был один из них. Я чувствовала, что плыву к Асп, а если змея зачаровывает тебя, ты ничего не можешь поделать. Алета снова схватила меня за руку — Ты в трансе Стейси, очнись. Эта женщина работает на дьявола. Она лжет тебе. Идем же. Я оттолкнула Алету во второй раз и подошла к Асп. — Тогда верни ее! - потребовала я. — Иногда цена слишком высока, - предупредила Асп. — Если ты действительно можешь вернуть Дейдру Ларсон к жизни, я готова заплатить. Асп посерела лицом, ее рот оскалился. Темное облако сгустилось вокруг нас. Поднялся яростный ветер, все вокруг нас взлетело в воздух. — Стейси Колдуэлл, я могу вернуть Дейдру обратно, но я предупреждаю тебя в последний раз, что иногда цена слишком высока. Волосы Асп трепал ветер. Ее яркие глаза превратились в черные камни. Алета рыдала, размазывая макияж вокруг глаз. Она умоляла меня пойти с ней. Но зло уже захватило меня. Полностью себе подчинила. – Верни мою подругу к жизни. Холодная рука Асп сжала мою, и вдруг раздался ужасный взрыв. Я отлетела в сторону, удар о землю вывел меня из транса. Алета потащила меня прочь. Я потерла уши, они болели от грохота. — Ух, это было громко, – я почти кричала, едва слыша свой голос. Алета не выглядела взволнованной из-за взрыва, она улыбнулась. Я обернулась, чтобы посмотреть, что случилось с Асп. Но ее нигде не было видно. — Куда делась Асп ? – спросила я Алету. — Кто? – переспросила она . — Ну, эта, с гитарой. Алета, казалось, не понимала, о чем я говорю. — Ой, я наверное ее не заметила, - сказала она.
|
Автор: Daydreamer » Четверг, 09.03.2017, 04:52 » Пост # 15 Cerera, с праздником!
|
| |||