| [ Вход · Выход Регистрация · · Новые сообщения · Участники · Правила форума · Поиск · RSS ] |
   |
| Форум » Раздел Кристин Фихан » Темная серия » Темное золото » Темное золото (Онлайн-чтение) |
| Темное золото |
Темное золото  Алекс Хоутон - обладательница необычайного дара. Она способна предчувствовать появление тех инфернальных сил, которые приходят в наш мир, чтобы творить в нем зло. Однажды на тихой улочке Сан-Франциско Алекс и ее шестилетний брат попадают в ловушку, устроенную могущественным вампиром, выходцем из Карпат, этой прародины всех вампиров. Алекс кажется, что выхода нет и ей с братом уже не вырваться из рук кровопийцы - откуда знать ни о чем не подозревающей девушке, что по следу страшного существа идет Эйдан Сейвидж, знаменитый охотник на вампиров. И тем более Алекс не может знать, что встреча с Эйданом окажется для нее судьбоносной. Содержимое
   |
Стефан откашлялся и посмотрел на жену.
– Они просили Вас позвонить, как только вы приедете. Кажется, Ивэн слишком настойчив, особенно после того как объявили, что вчера сгорели два тела в нескольких милях отсюда. Я сказал в полиции, что видел пламя, когда возвращался из магазина, и сразу позвонил по телефону. Александрия смертельно побелела и посмотрела на Эйдана, точно спрашивая: «Они и об этом будут спрашивать меня?» Эйдан нежно погладил ее по волосам. – Конечно, нет, cara. Не тревожься по этому поводу. Они думают, что ты была в больнице. Если нужно, мы предоставим доказательства. Полиция хочет только успокоить неуемную заботу Ивэна, увидев тебя живой и здоровой. Я говорил ему, что с тобой все хорошо, когда он был здесь в последний раз, но Томас не поверил. Он обидел меня этим. Несмотря на легкие опасения, Александрия не смогла сдержаться и рассмеялась. – Ты умирал, дурак. Я не была в безопасности. Ты не забыл, что меня укусил вампир? Он приподнял бровь. – Дурак? За все столетия моего существования еще никто не называл меня дураком. – Ну и что, все равно это правда. У Томаса была уважительная причина так считать. Ты поступаешь, как те средневековые мужчины, которые дрались на дуэли, чтобы защитить свою честь. – В свое время у меня был не один поединок. – Дурак, – произнесла она снова, но вслед за этим рассмеялась. Александрия зарылась лицом в цветы, вдыхая их сладкий аромат. Затем подняла глаза, и ее взгляд перехватил Эйдан, смотрящий на нее со страстью, мужским желанием, которые заставляли ее сердце стучать быстрее. – Мне действительно придется идти в полицию? А ты не можешь это сделать за меня? Приятно видеть порицание Ивэна с ее стороны, подумал Эйдан, но его раздражало то, как она прижимала к себе цветы. Стефан покачал головой. – На самом деле полицию очень заинтересовали тела. Особенно то, как они сгорели. Абсолютно никаких следов не обнаружено. Они даже по зубным слепкам никого не опознали. Я думаю, что они захотят поговорить с нами обоими. Александрия резко почувствовала слабость и сильнее оперлась на Эйдана. – Я не умею лгать, Эйдан. Все видят, когда я начинаю врать. Она приговорила это так убито, точно это был большой грех, раз она не умеет лгать, что он не смог сдержать улыбки. – Не волнуйся, cara. Я позабочусь о полиции. Все что тебе придется сделать это сидеть на стуле и выглядеть очень хрупкой и бледной. – Уверил ее Эйдан. Она нахмурилась, посмотрев на него и решив, что он, наверное, издевается над ней. – Я не могу выглядеть хрупкой или больной. Я здорова, Эйдан. Тогда он рассмеялся. Он ничего не смог с собой поделать. Звук его смеха был таким бархатистым, чистым, что вызвал у Александрии улыбку, и она даже легонько толкнула его. – Не смей, Эйдан. Я клянусь, ты так самоуверен, что это даже пугает. Он всегда такой? – Спросила она с первой настоящей улыбкой у Мэри, выражая чисто женскую солидарность. – Всегда, – торжественно сообщила Мэри, сердечно улыбаясь. Она не осознавала, что очень боялась того, как могут измениться отношения в доме, что она и Стефан станут нежеланными гостями. Она понимала – Эйдан никогда не выгонит их, но напряженные отношения между ними и Александрией были еще не решены, и, рано или поздно, им со Стефаном пришлось бы искать себе новое место. А дом Эйдана был ей домом всю жизнь. Когда она вышла замуж за Стефана, тот переехал и принял ее жизнь, привык и полюбил Эйдана Сэвэджа тоже. – Мне кажется, что цветы нужно поставить в гостиную. – Согласилась Александрия. – Когда Томас придет, то увидит их. Эйдан поймал себя на том, что буквально скрипит зубами. Александрия уже вышла из кухни. Он успел остановить Мэри за плечо, прежде чем она вышла следом, наклонился к ее уху и казал: – Ты не могла бы выкинуть их? – Слова были произнесены тоном, который вибрировал между шипением и рычанием. – И только для заметки – ты предательница. Ивэн не ее мужчина. Я ее мужчина. Мэри удивленно посмотрела. – Еще нет. Я думаю, тебе придется поухаживать за ней. И, конечно, я не выброшу розы, Эйдан. Когда мужчина идет на риск, даря цветы, то девушка, как минимум, должна ими любоваться. – Я думал, что тебе не понравился этот осел. – Он не может не понравиться. Ты должен увидеть, как он заботится о ней. Я тебе говорю, Эйдан, он действительно заботится о ней. – Голос Мэри был абсолютно невинным. – Я не думаю, что тебе стоит волноваться о ней, когда она с ним. – Попыталась она успокоить его. Позади них Стефан снова поперхнулся. Эйдан пробормотал проклятия на трех языках и последовал за Александрией, качая головой и пытаясь понять принцип работы женского ума. Стефан обнял Мэри. – Злая, злая ты женщина. Она мягко рассмеялась. – Это так забавно. И для него полезно. – Будь осторожна, женщина. Он не такой, как другие мужчины. Он может убить, чтобы удержать ее. Это в его природе хищника, – серьезно предупредил ее Стефан. – Мы никогда не видели его таким. Мэри вздохнула. – Он будет вести себя хорошо. Он не может сделать иначе. Эта девочка хочет сбежать. Она считает, что она одна, и очень храбрая. – Душа моя, – согласился Стефан, – она заставит его потанцевать. Но она не осознает всю опасность, в которой теперь будет всегда находиться. Или опасность, которая угрожает Джошуа. – Ей нужно время, Стефан. – Мягко возразила Мэри. – У нее будем мы, чтобы помочь, а Эйдан направит ее. Эйдан шел позади Александрии, пытаясь обуздать демона, который возражал против кротости, смотря на нее. Умом он понимал то, что предлагает Томас Ивэн Александрии. Она хотела быть человеком. Она хотела чувствовать себя человеком, хотела работать и жить как люди. Алекс думает, что Ивэн сможет ей дать это. И даже более того, ей не придется больше общаться с незнакомцем, который вызывает в ней такой сильный сексуальный отклик, как Эйдан в ней. Он догнал ее и взял за длинные волосы, притягивая к себе. – Не волнуйся о полиции, Александрия. Они не будут спрашивать тебя о вампирах. Полицейские не знают, что это были вампиры. Они предполагают, что ты лежала в больнице. А если спросят, скажешь, что ничего не знаешь. Она тихо поставила розы. Он чувствовал, как ей неловко в этот момент. – Эйдан? Я могу уйти отсюда? Ты разрешишь мне уйти? Его рука, держащая ее волосы, невольно напряглась. Он медленно выдохнул. – С чего вдруг ты это решила, piccola? – Я просто хочу знать. Ты сказал, что я не пленница. Могу уходить и приходить, когда мне хочется? – Сказала она, а потом стала покусывать нижнюю губу. – Ты хочешь встретиться с этим шутом гороховым? – Я просто хочу узнать, могу ли я выйти из дома. Он обнял ее за стройную талию и притянул к себе. – Ты думаешь, что смогла бы выжить без меня? – Губы Охотника были так близко к ее шее, что она чувствовала его теплое дыхание. Несмотря на ее намерения не отвечать, все ее тело буквально загорелось. Ее голубые глаза смотрели ему в лицо, но оно ничего не отражало. У нее не было ни одной мысли, о чем он думал, но она не собиралась объединять их сознания, чтобы выяснить это. Эйдан затягивал ее все глубже и глубже в свой мир, мир ночи. Мир резкого разделения полов и насилия. А Александрии хотелось назад, в ее старую жизнь. Она хотела видеть вокруг понятные и привычные вещи, те, которые она могла бы контролировать. Его губы прикасались к ее горлу, настоящая пытка огнем. Его золотой пристальный взгляд не отрывался от ее глаз. – Не спрашивай того, чего тебе не хочется знать на самом деле. Я не буду контролировать тебя, даже если тебе от этого станет легче. Она закрыла глаза, чувствуя, как жар накатывает на ее тело. Он создавал ощущение, будто ее лелеют. Это было так красиво. Было такое чувство, словно она без него была пуста и незавершенна. Ее пальцы сильнее сжали стебли роз. Вдруг, она резко отдернула свою руку с легким вскриком, потирая палец. – Разреши мне посмотреть, – проговорил он мягко. Его голос был нежен, словно прикосновение, в этот же момент он притянул к себе ее руку, чтобы посмотреть. Маленький булавочный укол и… капелька крови на ее указательном пальце. – Сер Острый шип, – пробормотал он, одновременно наклоняя свою голову так, чтобы взять ее палец в свой теплый рот для лечения. Она не могла двигаться, не могла говорить. Ее тело горело от желания. Она замерла и наблюдала за ним, точно мышь за котом. Он уже забрал ее жизнь. Это было там, в ее сознании, в теле – дикая потребность в нем. Ей хотелось заплакать. Даже если бы она каким-то образом убежала и забрала Джошуа, то он бы последовал за ней куда угодно. Она резко вырвала свою руку, до того момента, как жар затопил ее полностью. – Его имя Томас Ивэн, а не сэр Галаард, и я очень сомневаюсь, что он лично обрезал шипы. Эйдан торжественно кивнул. – Ты права, piccola. Он не думает сам о таких вещах. Он решил бы, что это лишняя трата его времени и это ниже его. – Он обнял ее и убрал шип, а затем тщательно осмотрел каждый стебель, чтобы быть уверенным, что она больше не поранится. – Почему ты такого низкого мнения о нем? – Сердито потребовала она. Александрия решила очаровать Ивэна. Женщины всего мира не раз влюблялись в него. А если другие могли влюбляться всю жизнь, то и она тоже сможет. Только бы это был не Эйдан Сэвэдж. Он был слишком земным, чувственным, слишком привлекательным, с особенными глазами и совершенным ртом. Любая женщина, вероятно, была бы очарованна им, но это было только физическое влечение. Она должна была переболеть этим, как гриппом. Тяжелым случаем гриппа. Эйдан отвернулся от нее, чтобы посмотреть в окно. Он не знал, смеяться или плакать от ее диких мыслей. Она хотела кого угодно, кроме него. – Эйдан? – Вошел Стефан. – Я сказал полиции, что ты и Александрия вернулись, и она побеседует с ними сегодня с утра. Я им объяснил, что она сама не сможет придти к ним в участок и долго общаться. Они скоро пришлют пару детективов. – Детективов? – Эйдан поднял бровь. – Для такой обычной вещи? Стефан прочистил горло и беспокойно помялся на месте. – Я думаю, что мистер Ивэн имеет некоторый вес в обществе. По утверждению детективов, с которыми я говорил вчера, он вышел на начальника главы отдела и, даже, удосужился проверить, законным ли образом мы находимся в стране. Я думаю, что он хотел нас выслать. Александрия задохнулась, поднимая подбородок. – Что он сделал? – Извини, Александрия, я не должен был говорить это при тебе. Мистер Ивэн был ужасно расстроен из-за того, что не мог связаться с вами. – Сказал Стефан. Эйдану хотелось задушить этого человека за все его дела. Александрия была в бешенстве. Не думая ни о чем, она уже принимала его семью как свою. – Это не оправдывает Томаса за то, что он пытался выслать тебя и Мэри. Его вообще не волновало, что он полностью может разрушить вашу жизнь! А что Джошуа? Он выходил из дома? – Ее гнев на Томаса Ивэна возрастал. Она ненавидела людей, которые думали, что могут делать все, что хотят, если у них есть деньги. Определенно, она нашла бы другие возможности. – Если честно, – признался Стефан, избегая пристального взгляда Эйдана, – я думаю, что он хотел выслать Эйдана. Он занимался проверкой информации о нем, надеясь найти какие-то криминальный факты. Он использовал все возможные и, даже, сомнительные пути. Все это вызвало у Александрии смех. – Определенно, Томас имеет хорошую интуицию, лучше, чем мы думали. Сомнительные – это ключевое слово, не так ли Стефан? Я не думаю, что Эйдану угрожает высылка. – Я думаю, что тебе нужно вернуться на кухню и позавтракать, Александрия. – Дипломатично сказал Стефан. – Вы только послушайте. – Прорычал Эйдан. Стефан ухмыльнулся и остановился в дверях. – Тебе, наверное, стоит позвонить мистеру Ивэну, Александрия. Детективы сказали, что он беспокоит их каждые десять минут. – Он звонит им каждые десять минут? – Медленно улыбка изогнула ее губы. – Он определенно должен волноваться, разве это не мило, Эйдан? Он беспокоится обо мне. Он точно хочет, чтобы я у него работала. Великолепно. С теми деньгами, что он мне будет платить, мы с Джошуа будем жить замечательно. – Она потянулась и посмотрела на Эйдана. Его рука сильнее нажала на затылок, массируя пальцами и успокаивая. – Я рад за тебя, Александрия. Твоя работа необыкновенна, раз Ивэн желает нанять тебя после того, как был очарован тобой. Ты заслуживаешь этого. – Но сам он ни на мгновение не поверил, что Ивэна интересует исключительно деловые вопросы, он знал, что она действительно очень талантлива. Эйдан был словно тень в ее сознании, и видел яркие и живые картинки в ее воображении. Она улыбнулась ему. – Я всегда мечтала работать на Томаса Ивена. Его компания лидирует в графических проектах, а его игры словно полнометражные фильмы. Когда прошел слух, что он ищет другого проектировщика графики, я начала рисовать эскизы днями и ночами. Я не думала, что у меня действительно появится шанс показать свою работу, и он захочет нанять меня.
|
– Из того, что я видел, я могу сказать – ты очень талантлива. – Мягко произнес он. – Но, возможно, ты могла бы исправить некоторые моменты в его представлениях о вампирах. – Ее глаза вспыхнули, глядя на него, а на щеках появились ямочки.
– Сделать их более безжалостными и беспощадными, как ты? – Озорно спросила она. Александрия прикасалась к лепесткам самой крайней розы и еще раз нагнулась, чтобы вдохнуть ее аромат. – Я не могу поверить, что он прислал мне эти цветы. Грубый звук поднялся откуда-то из глубин горла Эйдана. – Я спас твою жизнь. Что по сравнению с этим розы? – Он смотрел на цветы с угрозой в своих золотых глазах. Александрия посмотрела на него, видя темноту и то, как искривился его рот, и рассмеялась. Она подошла к нему, поднялась на цыпочки, чтобы прикрыть его глаза своей ладонью. – Ты не рискнешь. Если мои розы завянут, я буду точно знать, кто в этом виноват. Именно так, Эйдан. Оставь мои цветы в покое. Ты мог бы уничтожить весь букет одним только взглядом. Ее тело было таким мягким рядом с его, а смех таким теплым у его горла... Его рука обняла ее, прижимая к себе. – Они бы только слегка завяли. И ничего более. Его бархатистый голос буквально переворачивал ее сердце. В животе бились сотни маленьких крыльев бабочек. Она чувствовала твердые мышцы мужского тела, в которое вжималось ее, мягкое и податливое. И почему ее тело словно плавится, стоит только прикоснуться к нему? Даже когда он ведет себя отвратительно, когда злится, раздражается, как ревнивый ребенок, то вызывает только улыбку. Почему все это произошло с ними? – Я уберу руки, но ты не должен смотреть на мои розы. И если я только увижу… – Она попыталась напугать его. Ее рука стала медленно соскальзывать с его глаз, случайно прикоснувшись пальцами к его губам. Ее сердце забилось сильнее. Или это его забилось напротив ее? Она не знала, но электрический ток пробежал, он был слишком близко. – Ты не рискнешь, Эйдан. – Приказала она. Он же только смотрел на нее горячим, жарким, словно расплавленное золото, взглядом, разжигая жар внутри нее. – Не рискну, что? – Прошептал он. Его голос, словно по волшебству, скользнул по ее коже огненной волной. Его пристальный взгляд был так силен, что она почувствовала, как пламя лижет ее нервные окончания. Его губы были в миллиметре от ее. Она облизнула нижнюю губу. Соблазняя его. Искушая. Она прикрыла глаза, когда его губы коснулись ее. Словно море в приливе промчалось сквозь ее тело. Его руки сильнее прижимали ее к нему, но все это было не важно. Ничего не имело значения, кроме его губ, заставляющих землю уходить из-под ног. Она принадлежала ему, и только ему. И не могло быть никого другого. Только Эйдан. Только они вдвоем. Она была его. Слова буквально стучали у нее в голове, отпечатываясь на сердце. В душе. Александрия неохотно оторвалась от его губ, спрятав лицо у него на груди. – Так не честно, Эйдан. – Произнесла она, слова звучали приглушенно из-за его рубашки. Его теплое дыхание касалось ее шеи. – Это не игра, cara. И никогда ей не было. – Его пульс ласкал кожу над ее пульсом, заставляя его биться так, словно она учувствовала в гонках. – Так будет всегда. – Я не знаю, что мне делать с тобой. Я даже не знаю, говоришь ли ты правду. – Замешательство отчетливо читалось в ее сознании. Он подавлял ее, не давая никакой уверенности, стабильности, и времени на осознание самой сути происходящего. Это было не то, чего бы хотел Эйдан. Ему необходимо ее доверие, чтобы она видела в нем своего друга, наравне с возлюбленным. А желания его тела и его природы давали им очень мало времени, но он хотел сделать все зависящее от него. Она смеялась над ним, заставляя его присоединиться к ее смеху над собой. Это будет началом дружбы. Медленно и неохотно он разжал свои руки и отступил подальше от нее, давая возможность им обоим успокоиться. – Томаса Ивэна нужно найти и прибить. – Проговорил он, вполне осознанно стараясь вызвать у нее улыбку. – Он подонок, который сделал большие деньги слишком быстро. Она расслабилась. – Я вот задаюсь вопросом, а не думает ли он так же о тебе? – В его фантазиях он, наверное, протыкает мое сердце колом, – пробормотал он. – У этого человека большие возможности делать всякую чушь. Чего стоит одна только его последняя игра про вампиров и армии рабынь? – Мне абсолютно ясно, что ты имеешь в виду. – Подчеркнула она, нападая на него. – Ты тайно любишь все его игры. Могу поспорить, что у тебя они есть все. – Ее глаза расширились, а по губам скользнула озорная улыбка. – Не так ли, Сэвэдж? У тебя есть все его игры. Ты его тайный фанат! Он почти зашипел. – Фанат? Этот человек не увидит правды, даже если она будет у него под носом. Так же, как это было в тот вечер. Она приподняла бровь. – Его игры – беллетристика, Сэвэдж, там и не должно быть правды. Там только фантастика, поэтому они и являются играми. Признайся, тебе ведь нравятся его творения. – Этого никогда не будет, Александрия, и не задерживай так дыхание. И еще, в следующий раз, когда будешь говорить с этим напыщенным ослом по телефону, не говори обволакивающим голосом. – Он скрестил руки на своей груди и посмотрел на нее свысока. – Обволакивающим? – Возмущенно отзывалась она и тут же начала обвинять его. – Мой голос никогда не звучит обволакивающе. – Ее большие глаза вспыхнули, предупреждая его, если он вдруг рискнет продолжить обсуждение этой темы. Но он рискнул. – О, это как раз то, что ты делаешь. – Он посильнее скрестил руки на груди и скорчил ей рожицу, одновременно пародируя ее голос в притворной улыбке. – О, Мэри, цветы такие красивые! Это Томас Ивэн принес их мне. – Он скосил глаза, изображая ее манеру. – Я не говорила этого! Я бы никогда не сказала так. По каким-то причинам ты даже не хочешь признаться, что тебе нравятся игры Ивэна. Это, должно быть, просто твоя бравада мужественностью, хотя многие мужчины играют и наслаждаются этим. – Они являются полной ерундой. – Настаивал он. – Там нет и доли правды или, хотя бы, смысла. Он слишком идеализирует вампиров. Интересно было бы посмотреть, если бы он познакомился, хотя бы с одним. – Это была завуалированная угроза, никак не меньше. Эйдан буквально замурлыкал от этой великолепной мысли. Александрия была в ужасе. – Ты не сделаешь этого! Эйдан пообещай мне, что ничего не будешь делать. – Разве это была не ты? Разве не ты говорила, что вампиров не существует? – Спросил он невинным голосом, сверкнув белозубой улыбочкой. Снова его губы… Она поймала себя на том, что зачарованно смотрит на них. Его улыбка смягчила губы, придавая им еще большей чувственности. Она моргнула, пытаясь вернуться к реальности. Его нужно объявить вне закона! Его улыбка стала еще шире, заставляя забыть даже намек на жестокость, и он наклонился ниже к ней. – Не забывай, что я могу читать твои мысли, piccola. Ее голубые глаза сверкнули, и маленький кулачок из-за всех сил нанес ему удар в грудь. Сильно. – Оставим это. И не льсти себе. Я не говорила тебе комплименты. – Нет? – Рука Охотника нежно прикоснулась к ее лицу. – Борись, Александрия. Это не принесет тебе ничего хорошего, но если это заставляет тебя чувствовать лучше, тогда вперед. – Самоуверенная, примитивная обезьяна. – Сказала она отворачиваясь, до того как он смог бы прочесть желание в ее глазах. Она пошла к телефону. – Как я понимаю, у тебя есть номер Томаса? Он подошел и прикоснулся к ней своей рукой, окружая своим запахом. Любой из его народа опознал бы эту метку и понял, что она принадлежит ему. И только его запах будет на ней. Однако человек никогда не заметит этого. Злясь на это, Эйдан достал визитку с телефоном и вручил ей. – Позвони ему, – произнес он мягко. Алекс вскинула подбородок. Она была человеком. Она должна быть человеком. Но даже если это не так, то кем бы он ни был, он не сможет управлять ею. Она вызывающе набрала номер. К большому удивлению Александрии, Томас ответил сразу. Казалось, это было знаком. – Томас? Это Александрия Хоутон. – Проговорила она нерешительно, не понимая, что ей теперь говорить ему. – Я надеюсь, что не очень рано для звонка. – Александрия? Слава Богу! Я уже начал думать, что этот человек запер тебя где-то в подвале. С тобой все в порядке? Если хочешь, я приеду и заберу тебя? Томас откинул волосы, которые упали ему на лоб. Простыни так сковывали его, что ему буквально приходилось бороться за возможность двигаться. – Нет, нет, у меня все отлично. Все хорошо, правда, я еще слаба, и мне надо много отдыхать, но уже значительно лучше. Спасибо за розы. Они красивые. – Она очень остро чувствовала Эйдана, находящегося близко к ней и прислушивающегося к каждому ее слову. Она чувствовала, как убыстряется ее пульс. Этот человек не имел никакого права подслушивать ее личный разговор. – Я приеду, Александрия. Мне надо увидеть тебя. – Томас сказал это почти воинственно, предупреждая голосом, что не примет отказа. – Я уже разговаривала с парой детективов сегодня утром, – проговорила она, выговаривая ему. Рядом с ней беспокойно пошевелился Эйдан. Ее голос был слишком нежным, чтобы он не начал волноваться. Слишком сексуальным. Сейчас она была Карпаткой, со всей вытекающей отсюда чувственностью и гипнозом, так влияющие на людей. Мягким, изящным движением Эйдан передвинулся поближе к ней, чтобы она могла чувствовать его запах. Он вторгался в ее сознание, принося с собой жаркий огонь, заставляющий терять нить разговора. Александрия согнула плечи и отодвинулась как можно дальше, смотря на антикварный столик, на котором располагался телефон. – Я так волновался, Александрия. Этот человек опасен. Насколько хорошо ты его знаешь? – Произнес низким тоном заговорщика Томас. Александрия прекрасно понимала, что не имеет значения, насколько тихо говорит Томас. Ее слух был теперь настолько острым, что она могла бы слышать на большом расстоянии, если бы захотела. А теперь следует предположить, что слух Эйдана намного лучше, и он имеет опыт управления этим на много больше, чем она. Она почувствовала, как лицо начинает заливать краска. – Ты вообще не знаешь Эйдана, Томас. Ты едва знаешь меня. Мы встретились только за обедом, и то он был прерван. Никогда не говори такие вещи о моих друзьях. – По какой-то причине пренебрежительное отношение Томаса к Эйдану ее раздражало, и она не желала, чтобы Охотник об этом узнал. – Ты еще очень молода, Александрия. Ты, наверное, еще никогда не встречала людей такого типа. Поверь мне он тебе не по зубам. Он очень опасен. Ее пальцы на телефонной трубке напряглись так, что побелели суставы. Что узнал Ивэн? И какими из-за этого опасностями подвергнется Эйдан? Она закусила губу. Она не смогла бы себе простить, если бы кто-то узнал правду и пронзил его сердце колом или еще чем-то. Да, она не хотела во все это ввязываться, чувствовать это все, но она ничего не могла с собой поделать. Сама мысль о том, что она может потерять его, ужасала. Эйдан нежно обнял ее. В ее сознании появилась картинка Томаса Ивэна в виде белой акулы с его фирменной улыбкой. Эйдан пытался ее рассмешить, пока она не сдалась. – Это совершенно не смешно, Александрия, – сердито сказал Томас. – Я приеду, чтобы поговорить об этом. Тебя, скорее всего, не выпустят из его дома. – Я хочу работать у тебя, Томас. – Мягко ответила она. – Но моя личная жизнь не обсуждается. – Она прикрыла глаза. Сейчас ей хотелось только работать. Она снова была человеком, и могла жить и дышать, существовать в мире, который она понимала. – Я приеду. – Решительно сказал он. Александрия положила трубку, услышав длинные гудки. Она посмотрела на Эйдана. – Что такое? – Потребовала она, когда положила телефон. – У меня что-то не так? – Позволь мне посмотреть. – Сказал Эйдан, наклоняясь ближе. Его губы были в дюйме от ее. – Хм… Ничего. Но они просят, чтобы их поцеловали. Она толкнула его в грудь, но он остался неподвижен. – Даже не пробуй, Эйдан Сэвэдж. Мне сказали, что ты очень опасный мужчина, и ты мне не по зубам. – И как же я могу быть опасным? – Его тело окружало ее теплотой и агрессией. Она так легко начинала желать его. – Я опасен? – Шептал его голос над ее губами, лаская их словно шелком. – Если ты сейчас же не уйдешь с моего пути, то пожалеешь. – Она изобразила в своем уме то, как она коленом ударит его в пах, а он будет корчиться от боли на полу. Ее картина была такая же яркая, как и его картинка с акулой. Эйдан отпрыгнул от нее подальше, смеясь. – У тебя отвратительно мелочный характер, Александрия. – Еще один из моих недостатков. – Самодовольно проговорила она.
|
Глава 11 В этом доме было что-то, что лишало смелости. Томас даже не мог точно выразить это словами, хотел, но был не в силах. И дело было не только в хозяине дома. Сам дом казался живым существом, неподвижно замершим и наблюдающим за ним. Ели бы он смог передать эти чувства с экрана компьютера, показать как дом жил, дышал и пристально, злорадно наблюдал за ним, то стал бы одним из богатейших мужчин в мире. В Эйдане Сэвэдже было что неправильное, странное, и он собирался разобраться в этом до конца. Место, где располагался дом, было очень красиво, а сам коттедж – просто совершенство архитектуры. И, все же, он чувствовал что-то еще, что-то ужасное, прячущееся где-то там, внизу. Подходя к огромной и богато окрашенной парадной двери, он радовался, что сегодня нет обычного утреннего тумана. Даже машина полицейского патруля, припаркованная неподалеку, некоторым образом утешала. Он знал, что не нравится детективам, но, тем не менее, их присутствие придавало чувство безопасности при встрече с Эйданом Сэвэджэм. Честно говоря, этот человек чертовски его пугал. Чего только стоили его глаза. У Сэвэджа был пристальный, немигающий взгляд хищника. В этом взгляде, цвета расплавленного золота, было столько силы и знания, что иногда Томасу казалось, будто эти они вспыхивают красным цветом и накаляются. Несколько лет назад для одной из своих игр Ивэн исследовал кошек джунглей: тигров, леопардов и подобных им. Он до сих пор не мог забыть, насколько хорошо эти животные могут видеть в ночи – совершенное приспособление для хищников. Их большие глаза имеют большой зрачок, который сужается при свете дня и расширяется ночью. И он отчетливо помнил их смертельный, пристальный взгляд перед прыжком. Томас вздрогнул и постарался избавиться от чувства страха, тем более он уже стоял перед дверью. Его воображение явно работало сверх меры. Сэвэдж был опасен не потому, что был ночным хищником, а из-за того, что пометил Александрию Хоутон как свою территорию, Томас Ивэн собирался сделать тоже. Именно из-за этого. Они соперничали за эту девушку. И ничего более. Никакого зла. Ему всегда удавалось держать воображение под контролем. Он пристально смотрел на сложные витражи в двери. Они были красивы, изготовлены по особым образцам со странными символами и формами. Чем больше он смотрел на стекло, тем сильнее его затягивало. Он был словно пойманная в капкан янтаря муха. Неосознанный страх снова стал подниматься так, что перехватывало дыхание. Было такое ощущение, что войти в этот дом – все равно, что войти в ад. Под его пристальным взглядом рисунок на двери начал двигаться и изменяться, словно хотел затянуть в спираль и отправить в преисподнюю. Его сердце стучало так громко, что шумом отдавалось у него в ушах. Томас чуть не закричал, когда распахнулась дверь. Эйдан Сэвэдж смотрел на него с высоты своего роста. И, несмотря на то, что одет он был всего лишь в выцветшие джинсы и легкую рубашку, он казался настолько изящным и необычным, словно был не в своем времени, не на своем месте, точно вождь племени. Волосы до плеч, такие же золотые, как и его глаза, только добавляли впечатления. – Мистер Ивэн. – Его голос был так низок, что, проникая в сердце и душу Томаса, сворачивался там кольцом, словно живое существо. – Я рад, что у Вас нашлось время приехать и успокоить Александрию. Я уверен, Ваш визит успокоит ее. Она очень волнуется, что Вы не оставите за ней место. Сильное тело Сэвэджа преграждало вход внутрь. И, несмотря на то, что его голос был очень приятным и успокаивающим, слова слегка жалили. Это делало Томаса для Александрии Хоутон скорее работодателем, не более, и не создавало никакой угрозы для планов Сэвэджа относительно этой девушки. Томас откашлялся, пробуя свой голос. Внутри у него начинал разгораться тлеющий уголек гнева, побуждая его к противостоянию с этим человеком. Ведь он Томас Ивэн! У него была своя корпорация, он богат, знаменит, у него есть власть, которой он может воспользоваться. Он не трус, чтобы скулить на пороге. – Я рад, что мы смогли снова встретиться при более благоприятных обстоятельствах. – Он протянул руку, раздуваясь от самодовольства. Сэвэдж моментально пожал его руку, и Томас поморщился от его огромной силы. А Сэвэдж даже не замечал, казалось, этого. Молча проклиная его, Томас пожал руку. А потом Сэвэдж улыбнулся, показав белые зубы. Сильно. Точно. И в это не было ни смехом, ни приветствием. Это была улыбка хищника, не коснувшаяся его странных глаз. – Проходите в мой дом, мистер Ивэн, – пригласил Эйдан, отодвигаясь и пропуская его в комнату. Вдруг Томас понял, что войти в дом – последняя вещь, которую он хотел. Он практически попятился, чувствуя, как по спине побежал холодок. Губы Сэвэджа изогнулись в ироничной, жесткой и почти чувственной улыбке. – Что случилось? – Этот голос был споен и гладок словно бархат, но, все-таки, он насмехался над ним. Два детектива были у них уже битый час, а зверь в Эйдане, тем временем, становился все сильнее и сильнее. У него выросли клыки, и он почти их показал, когда один из них попросил Александрию о встрече. Ей нужен еще один поклонник? Ему придется дать знать всем мужчинам, что любой, кто захочет поухаживать за Александрией Хоутон, сильно рискует. Александрия стала провожать двоих детективов к двери, и Томас Ивэн сразу забыл обо всех своих опасениях. Он не мог отвести от нее глаз. Она была еще прекраснее, чем он помнил. Даже офицеры смотрели на нее, словно загипнотизированные. Томаса стала душить ревность такой силы, что он был удивлен ее интенсивности. Под пристальным взглядом Сэвэджа он постарался взять себя под контроль. Лицо Александрии засияло, когда она увидела его, и Томас с усмешкой послал победный взгляд Сэвэджу. Он быстро вошел во вкус, оттолкнув уходящих детективов, и завладел обеими руками Александрии. Что-то внутри Эйдана сильно напряглось, когда он увидел ее ладони в руках у Томаса Ивэна. Его дыхание остановилось, сердце перестало биться. Демон вырывался из-под контроля, требуя ответить на это. Клыки удлинились во рту, а глаза стала застилать красная пелена. В то время как Томас наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку, Эйдан боролся за контроль над собой. В итоге он небрежно взмахнул рукой и направил кучу пыли в нос Ивэна. И когда Томас это вдохнул, то стал бешено чихать, сотрясаясь всем телом. Александрия отошла от него подальше и вопрошающе подняла бровь, смотря на Эйдана. Но он выглядел слишком невинным, чтобы она поверила ему, поэтому она сердито посмотрела на него. С нее хватило уже и того, что ей пришлось иметь дело с двумя очарованными полицейскими. Казалось, они были загипнотизированы ее голосом, глазами, движениями. Они так переживали за нее, за ее здоровье, что она стала подозревать, будто Эйдан поделился с ней не только кровью, но и своей сексуальностью. А она определенно этого не хотела. Эйдан проводил детективов до двери, проявив просто феноменальную сдержанность тем, что просто не выкинул их за шкирку. Он не ожидал такой реакции на красоту Александрии у частных посетителей. И, естественно, он не ожидал таких эмоций у себя по отношению к ним. Он мог чувствовать их желание, читать их мысли... И Охотник решил, что они должны оказаться вне поля его деятельности прежде, чем он сделает что-нибудь ужасное. Что-то прикоснулось к его сознанию, словно крыло бабочки. «Эйдан?» Он испуганно перевел взгляд на Александрию. Она хмуро смотрела на него. «Перестань быть таким черстым по отношению к Томасу». Радость поднялась у него внутри. Она сама сплела свое сознание с его, как Спутница жизни. Он улыбнулся, абсолютно не раскаиваясь. «Отпусти его руку». «Ты словно неразумное дитё, я не держу его за руки. И не разрешай ему целовать себя». «Он и не должен был целовать меня. Успокойся, Эйдан. Кому я говорю». Он поднял руку, и пыль рассеялась. Смущаясь, Томас отвернулся от Александрии, спрашивая себя, что же случилось. Он никогда так не чихал. Никогда. Почему это произошло именно сейчас? Было это просто так, или в этом виноват дом и эти проклятые янтарные глаза?
|
Александрия проигнорировала его, ослепив своим опьяняющим ртом и завлекающими ямочками.
– Проходи и присаживайся, Томас. Извини, тебя, похоже, обеспокоила моя болезнь. – Ее голос буквально ласкал его кожу, и он чувствовал, как желание поднимается у него внутри. Она была одета очень просто: в светлые джинсы и кардиган на пуговицах. Она босиком стояла на полу. И, все же, она выглядела невероятно сексуально. Для Томаса было естественным, что женщины следуют моде, но он не мог оторвать взгляд от неотшлифованной красоты Александрии. Экономка поставила поднос с теплыми круассанами и булочками с кремом и серебряным кофейником. Неожиданно она доброжелательно улыбнулась Томасу. – Мистер Ивэн, ваши цветы внесли некоторое оживление в наш дом. Сидя на кушетке, он стал лучиться самодовольством. Он победил экономку. Считая себя неотразимым, он слегка кивнул и послал слабую улыбку в ее сторону. Эйдан поймал Александрию за руку, удерживая, а затем усадил на стул подальше от Томаса. После того, как Охотник усадил ее, он встал позади и опустил свои руки на ее плечи. – Александрия скоро должна отдыхать, мистер Ивэн. Она все еще очень слаба. А беседа с детективами была дольше, чем мы ожидали. Ей еще трудно все это выдерживать. – Это напоминало выговор о том, что именно Томас Ивэн был тем, кто организовал для хрупкой Александрии разговор с полицией. – Да, конечно. Я буду краток. Я просто хотел узнать, как она, и обсудить некоторые рабочие моменты. – Томас взял у Мэри чашечку кофе, а затем посмотрел на мужчину, стоящего за стулом Александрии и оберегающего ее. – Как я и надеялся, она сможет оправдать мои ожидания относительно этого проекта, приходится признать ее гениальность. Сюжетная линия уникальна и великолепна. У нас есть отличные актеры, которые могут озвучить эти роли, мы создадим продукт, которого еще не было на рынке. У меня все было готово, но нужна была только совершенная художественная работа. – Это так захватывающе, Томас, – сказала Александрия, остро чувствуя руки Эйдана на своих плечах. Его палец медленно и чувственно поглаживал ее ключицу. «Ты снова используешь этот хрипловатый голос», – подчеркнул Эйдан, а его голос прикасался к ее сознанию подобно его пальцам. Все это заставляло сердце девушки буквально таять. – Значит, Вам нужна только творческая работа Александрии? «Не вмешивайся не в свое дело. Я специально слегка флиртую. Ты слышал о таком понятии? Хотя, на самом деле, я думаю, что ты уже выпустил книгу на эту тему». «Мы не будем обсуждать эту чушь», – холодно прозвучал его голос в ее сознании, а смех Охотника прозвучал мягко и приглашающее. Александрия быстро взглянула ему в лицо. Оно было словно маска, а глаза смотрели, не отрываясь, на Томаса. И, все же, у нее было ощущение невероятной близости, словно они занимались любовью. То, как она чувствовала Эйдана, было сильным и ярким, возрастая с каждым слиянием их сознаний, с каждым разговором, с каждым обменом крови. Это пугало, пугало до безумия. – Дыши, piccola. Не забывай, что надо дышать. – В голосе Эйдана звучало удовольствие. Александрия решила пренебречь усмешкой и вместо этого послала Томасу улыбку, которая заставила почувствовать того бешеное желание, его тело напряглось, заставляя действовать. Томас остро чувствовал положение Сэвэджа, словно он был греческим богом позади стула Александрии, с его проклятым немигающим пристальным взглядом и руками на ее плечах, точно она принадлежала ему. Этот смертоносный пристальный взгляд ни разу не оторвался от него. Лицо Ивэна выражало решительность. Эйдан мог чувствовать Томаса, мог читать его похотливые мысли, каждое его желание. Он сделал глоток кофе, чтобы успокоиться. – Возможно, мы могли бы позавтракать, Александрия, – предложил он, игнорируя претензии Эйдана на нее, – и обсудим детали. Этот пристальный взгляд не отрывался. – Александрия еще не в состоянии. Врач составил специальный график отдыха для нее, верно, Александрия? Возможно, Вам нужно это предусмотреть, когда Вы решите, принять Александрию, чтобы она делала необходимую работу. – Он произнес это очень спокойно, мягко, почти без эмоций, точно все было очень просто, и Томас не был его соперником. И, все же, от этих слов Александрия напряглась и хотела скинуть руки Сэвэджа, но он не позволил. Томас обрадовался напряжению между ними. Притяжение между ними было, в этом нельзя было ошибиться. Ненависть вспыхивала в нем, он понимал, что это угроза для их отношений с Алекс. Но Александрии не нравилась эта ситуация, что заставило Ивэна улыбнуться легко и обаятельно, наклоняясь вперед. – У Александрии будет работа вне зависимости от ограничений во времени. У меня есть с собой контракт и меня не волнует цена. – Интересно как на это отреагирует Сэвэдж? Пусть не думает, что меня можно легко убрать с дороги. – Атака акулы! Берегись, cara, он плывет в твоем направлении. – Эйдан осознанно старался убрать напряженность в отношениях с Александрией. Александрия взглянула на Эйдана и увидела его абсолютно спокойное лицо. Золотые глаза не отрывались от лица Томаса, но в своем уме она слышала эхо его мягкого смеха. И, несмотря на досаду, ей хотелось рассмеяться вместе с ним. – Я очень рада, что ты так считаешь, Томас. – Ответила она, сознательно произнося это все своим самым сексуальным голосом, пытаясь вывести из себя Эйдана, чтобы вернуть его. – Врач очень осторожен, к тому же у меня есть младший брат, так что мне нужно поберечься. – Тщательно исполняй его инструкции, – сказал Томас, с одобрением наклоняясь ближе. – Я не хочу повторения всего этого. Он напугал меня до смерти. – Сказал он это, одновременно стараясь положить свою руку к ней на колено. По какой-то причине этого не получилось. Чашка кофе, которая была под его второй рукой, вдруг опрокинулась, и горячая жидкость пролилась на его руку и запястье. Он с криком поставил чашечку на поднос, но задел рукавом крем на булочках. И теперь некогда чистый рукав его костюма был в чем-то липком. – Ой, Томас. – Александрия попробовала встать на ноги, чтобы помочь ему, но руки Эйдана удержали ее на месте. «Я знаю, что это сделал ты, неандерталец! Больше не пытайся это повторить, не сработает. Ты специально поставил его в неловкое положение». Она обвиняла Эйдана в этом горячо, усердно, избегая любого проявления этого с виду. «Пусть он держит свои проклятые руки при себе». – Сказал Эйдан спокойно, абсолютно не раскаиваясь при виде гнева на ее лице. «Ты будешь прикасаться ко мне каждый раз, когда у тебя взыграет плохое настроение, словно пересохший цветочный горшок к чайнику. Перестань провоцировать его. Я хочу получить эту работу». «Этот идиот настолько опьянен тобой, что запросто мог бы встать на голову, если бы ты попросила. Так что работа никуда не денется». «Сейчас никто не говорит, что пьян». Она не могла так сразу придумать подходящее выражение, а Эйдан абсолютно не раскаивался. Ее гнев увеличивался, поскольку она слышала его точные комментарии и подколки голосом, подобным черному бархату. – Извини, Александрия. – Томас был смущен. Он чувствовал те проклятые янтарные глаза, наблюдающие за каждым его движением, ждущими, только ждущими. Это было жутко, беспокойство медленно поднималось от этого пристального взгляда хищника. Он чувствовал себя кроликом на растерзании у волка. Он снова стал осыпать проклятием свое собственное воображение. Ивэн улыбнулся Александрии своей самой обаятельной улыбкой, пробуя игнорировать мужчину, стоящего за ее стулом. Сэвэдж создавал впечатление полной расслабленности, но Томас не обманывался на этот счет. Кем бы ни был этот человек, он обладал силой, с которой необходимо было считаться. Он подкрепил доказательствами свои претензии на Александрию и ясно предупредил Томаса. – Не волнуйся, Томас. Просто поднос стоял слишком близко. Так или иначе, ты испортил свой костюм, а не мой. Голос Александрии успокаивал, умиротворял его, казалось, окружая его, расслабляя. – Александрия устала, мистер Ивэн. Я настаиваю на том, чтобы она пошла отдыхать. – Золотой пристальный взгляд Эйдана не дрогнул. – Я думаю, Вы увидели, что я не держу ее в темнице. – Он сделал паузу. – И на будущее, мистер Ивэн, если Вы захотите что-то узнать обо мне или о моих работниках, я уверяю Вас, частный детектив – это напрасная трата и денег и времени. Я буду рад ответить на все Ваши вопросы. – Несмотря на то, что его улыбка была весьма дружелюбной, мощные белые зубы создавали иллюзию предупреждения волка. В золотых глазах Сэвэджа не было ни грамма теплоты, лишая решительности. Томас поднялся на ноги, всей душой ненавидя то чувство страха, что разрасталось внутри него, а еще унижение от того, как этот человек выпроваживал его под видом заботы о здоровье Александрии. Но он может быть терпеливым. Она будет работать с ним. Они будут наедине, и не будет Эйдана Сэвэджа, чтобы помешать им. – Я очень сожалею, что доставил вам неудобства своей заботой об Александрии. Я очень волновался о ее благополучии. Игнорируя руки Эйдана на своих плечах, Александрия тоже встала. – Мы все понимаем. Хотя я уверяю тебя, Эйдан хороший человек, и он никогда бы не навредил мне или Джошуа. Тебе не стоит волноваться об этом. Томас поверх ее головы посмотрел на Эйдана. – О, я думаю, ты права. – Он понимал правду о внебрачном ребенке, но Александрия была такой невинной, чтобы осознать это, чтобы понять, кем является в действительности мужчины типа Сэвэджа. У таких как он всегда есть скелет в шкафу, а то и два. И Томас намеревался найти их все. Он сознательно проигнорировал мужчину, хладнокровно угрожая. – Мистер Сэвэдж и я отлично понимаем друг друга, Алекс. Я позвоню тебе позже. Она пошла с ним к двери. Он остановился на веранде, затем повернулся и поднял руку, чтобы прикоснуться к ее щеке, проверить, так ли нежна ее кожа, как кажется. На мгновение, казалось, что его сердце остановилось, а дыхание замерло. Никакая женщина так не действовала на него так, как она. Но в то мгновенье, когда он почти прикоснулся к ее лицу, он услышал сердитое жужжанье, и рой черных плел совершенно неожиданно напал на него. С проклятьем, Томас отскочил, пытаясь безрезультатно противостоять насекомым. Он оступился и подвернул лодыжку. Александрия в ужасе зажала рот рукой. «Эйдан, прекрати это сейчас же!» – Я не понимаю, в чем ты меня обвиняешь. – Эйдан с абсолютно невинным видом вернулся в гостиную. Его голос был само воплощение спокойствия и целомудрия. Томас убегал вниз по дорожке, стремясь к относительной безопасности своего автомобиля. Будь проклят этот человек, этот дом, и весь этот кошмар, который случился! Сэвэдж не думал прогонять его! С безопасного расстояния, от своего автомобиля, он помахал рукой Александрии и был счастлив увидеть, что она не рада его мучениям. Томас почти пожалел, что не позволил пчеле себя укусить, тогда она, возможно, настояла бы на уходе за ним. Александрия захлопнула дверь сильнее, чем ей бы хотелось. – Ты человек, который бесит меня больше всего, – обвинила она его. Эйдан поднял бровь. – И, не смотря на все это, я самый обаятельный. – Его медленная сексуальная улыбка поддразнивала ее. Александрия почти потеряла нить разговора, отвлеченная возникающим теплом, которое вызвала его улыбка. Она поймала себя на этом и расправила плечи, стараясь вызвать так много гнева в ответ на его поведение, сколько могла при этих обстоятельствах. – В тебе нет ничего, что мне бы нравилось. Это правда. Как ... , – тут она запнулась, пытаясь подобрать нужное слово. Ни у кого не должно быть такой улыбки, как у него. – Бриллиант? – Предположил он, помогая ей. – Я на это не реагирую, помнишь? Ты собираешься, вести себя как ребенок каждый раз, когда он будет приходить? Ее руки уперлись в стройные бедра, а голубые глаза обжигали его взглядом. Ему хотелось поцеловать ее. Золотые глаза Эйдана потеплели, а взгляд переместился на ее рот. Ее тело мгновенно ответило на этот темный чувственный взгляд. Она отскочила от него на свою первоначальную позицию, подальше от него, в защитном жесте скрестив на груди руки. – Ты не рискнешь, ты сбежал с сумасшедшего дома! – Не рискну, что? – Его голос был мягким, гипнотизирующим и соблазнительным. Она хотела почувствовать его прикосновение, ей это было нужно. Волна накрыла Алекс с головой. – Просто не подходи ко мне. Пожалуйста, Эйдан. Ты опасен. Ты должен быть изолирован. – Но я ничего не сделал. – Он улыбнулся и стал медленно приближаться к ней. – Вот так. – Мэри! – В панике громко позвала Александрия. Эйдан засмеялся, услышав, как экономка поспешила на зов. «Маленькая трусишка, поступай, как знаешь, пока можешь». И, хотя они были в разных концах комнаты, а Мэри была между ними, Александрия чувствовала прикосновение его пальцев к своей щеке, лицу, горлу всей своей кожей. Они стали опускаться ниже, словно перышки, чтобы прикоснуться к груди, которая в этом нуждалась. Но, вдруг, это ощущение пропало. – Что случилось, Александрия? – Спросила Мэри, уперев руки в боки и повернувшись к Эйдану. Смеясь, он успокаивающе выставил руки вперед. – Я не виноват. Я был настоящим джентльменом с ее гостем. – Он пролил кофе на Томаса, заставил его чихать, испачкал взбитыми сливками и заставил пчел напасть на него, – обвиняла его Александрия. Пока Мэри старалась сохранить невозмутимый вид, Алекс добавила последний пункт из списка его нарушений.
|
– И еще он собирался сделать так, чтобы завяли мои цветы.
– Эйдан! – Строго выговорила Мэри, хотя в ее глазах стоял смех. Эйдан по-настоящему рассмеялся, откинув голову назад и сверкая своими золотыми глазами. Его лицо абсолютно преобразилось, появилось что-то мальчишеское. Ни одна из женщин не смогла бы противиться этому чистому смеху, забаве, который он испытал впервые за много лет. Это заставило Мэри захотеть заплакать от счастья, это очень возбуждало Александрию – она обладала такой властью над ним. – Это не правда. Ивэн сам пролил на себя кофе и измазал руку в креме. Меня не было возле него. А пчелы, наверное, просто пролетали мимо. Как я могу отвечать за то, что насекомые приставали к этому человеку? – Он выглядел абсолютно невинно. – А что касается цветов, то я только посмотрел на них исподлобья. И почему она так глупо печется об этих проклятых цветах? – Глупо? – Повторила Александрия. – Я сейчас покажу тебе глупо, ты разбудил зверя. – И она целеустремленно направилась к нему, но Мэри выставила руку вперед. – Так спокойно, спокойно, дети. Сейчас спуститься Джошуа, а мы ведь не хотим, чтобы он застал вас в драке? – Да, определенно. Мы ведь не захотим, чтобы он узнал, что у его героя глиняные ноги, – сказала Александрия, явно издеваясь над Эйданом. Он стал двигаться в ее сторону, намериваясь преследовать, в молчании плавно огибая Мэри, заставляя сердце Александрии отчаянно стучать. Его губы пересекла игривая улыбка. Она неосмотрительно отступила назад и упала бы, если бы он не подхватил ее. – Убегаешь, маленькая трусишка? – Мягко прошептал он, притягивая ее в свои объятья. Мэри осторожно вышла из комнаты, предоставив молодую женщину своей судьбе и пряча усмешку. – Эйдан. – В голосе Александрии слышалась боль. Она не делала выбора, оказавшись здесь. Это был его выбор. Охотник был так близко, что она чувствовала, как тепло его тела окружает ее. Его рот был в сантиметре от ее, сердца бились в одинаковом ритме. Его палец в легкой ласке прикоснулся к ее нижнее губе. Поток пламени растекся внутри нее. Его глаза удерживали ее взгляд, пока он наклонял голову. Его голодный рот неспешно прикоснулся к ее, медленно, словно смакуя ощущение ее шелковистости, исследуя, упрашивая. Его руки стали опускаться на ее бедра, сжимая пальцы, притягивая ее к нему, прижимая ее мягкое тело к твердому. В ней почувствовалось легкое сопротивление, будто она все еще боролась за выживание, за смысл своей жизни, говорящий ей, что она в опасности. Но притяжение между ними росло с каждой их близостью, обменом крови, с взрывоопасным желанием между ними. Ее сознание уже само нашло его, а ее душа тянулась к нему. И только ее упрямый разум оставался единственным препятствием, мешая ему заявить на нее собственность, как на Спутницу жизни. Его рот прикасался, углубляя поцелуй, уводя ее, прочь от возражений и протестов, по огненной дороги, погружая ее все сильнее и сильнее в мир чувственности, ночи, всего того, что пришло вместе с обменом крови. – О, святые угодники! – Голос Джошуа был испуганным, и, одновременно, в нем слышалось отвращение. – И тебе это нравится, Эйдан? Александрия резко вырвалась из рук Эйдана и стала вытирать рот рукой, стараясь изо всех сил успокоить дыхание. Эйдан взъерошил белокурые локоны мальчика. – Да, Джошуа, мне нравится заниматься этим, но только с твоей сестрой. Она особенная, как ты понимаешь. Такие, как Александрия, рождаются раз в несколько столетий. Джошуа посмотрел на свою сестру с понимающей улыбкой. Было что-то игривое в его глазах. – Кажется, ей тоже это нравится. – Я этого не говорила, – непреклонно сказала Александрия. – Эйдан Сэвэдж – ребенок, Джошуа. Большой ребенок. Улыбка стала шире. – Ей это определенно понравилось. – Заявил Джошуа. – Ты, должно быть, очень хорошо целуешься, Эйдан. Она никогда никому не позволяла целовать себя, кроме меня. – Он подставил свое лицо для поцелуя Александрии, а его маленькие ручки обвили ее шею, когда она нагнулась для этого. – Никто не может поцеловать тебя, кроме меня и Эйдана. – Так и должно быть. – Самодовольно сказал Эйдан. – Нам придется быть особенно внимательными, теперь, когда мистер Ивэн нанял ее для графической работы. За ним стоит присматривать. Я могу поспорить, что он хочет поцеловать Александрию. – Не волнуйся, Эйдан. Я ему не позволю, – уверенно сообщил Джошуа. – Если она пойдет работать с этим парнем, я буду с ними и сделаю так, чтобы он не приближался к ней. – Это было бы отлично, Джош. – Услышав одобрение Эйдана, мальчик гордо просиял. – Я просто не верю! – Прервала Александрия. – О чем ты разговариваешь с шестилетним мальчиком? – Она обняла напрягшегося брата, возвращая свое тепло ему. Он был много времени без нее. И не таким взрослым, чтобы пререкаться с ней. – Мне почти семь. – Это не так. Джошуа подмигнул Эйдану. – Не волнуйся. Она всегда говорит так, когда не знает что сказать, но хочет, чтобы я замолчал. Эйдан присел и обнял мальчика так, что он оказался у него на плечах. – Точно, это все потому, что ей понравились мои поцелуи, и она немного взволнованна. Нам придется дать ей время, чтобы привыкнуть. – Я не собираюсь привыкать. – Александрия гневно взглянула на обоих, но у нее уже появились ямочки на щеках, несмотря на все ее усилия выглядеть разгневанной. – Вы, парни, планируете заговор против меня. Они посмотрели друг на друга и обменялись улыбками. – Да, – проговорили они одновременно. Александрия почувствовала, как ее сердце сбилось с ритма. У Джошуа никогда не было никого кроме нее, чтобы защищать его. Он никогда прежде не доверял и не защищал никого. Она не могла ничего сделать, но была счастлива, что Эйдан так относится к нему. Сэвэдж своей нежностью похитил ее сердце. Джошуа был для нее всем. Она видела настоящую привязанность Эйдана к мальчику и наблюдала, как развиваются нормальные отношения между ними. Глядя на них обоих, она почувствовала, как на глазах наворачиваются слезы. – Пойдем, дружок, ты должен позавтракать. Мистер Ивэн такой странный мужчина, любит кормить свою одежду. Ты должен был это видеть. – Проинформировал мальчика Эйдан. Джошуа захихикал. – Он разлил свое питье? Эйдан с легкостью плавно двинулся в сторону кухни, как будто Джошуа совсем ничего не весил. – Он выставил себя полным дураком. Даже Александрии приходилось моментами сдерживаться, чтобы не рассмеяться. Это она просто притворяется, что он ей нравится. – Сказал он шепотом, отлично зная, что Алекс слышит каждое слово. Александрия замерла в нерешительности, думая, стоит ли еще раз пнуть Эйдана в голень, или она должна быть более доброжелательной и проигнорировать его. Это был трудный выбор. «Я читаю твои мысли». Его голос в ее сознании прозвучал, словно физическая ласка. Ее глаза вспыхнули, когда она посмотрела на него. Она пнет его при первой возможности, которая представится. Он точно знал, как он действует на нее, неотесанная деревенщина. Плейбой. Бешеный пес. Свинья. Он заслужил того, чтобы его пнули. Сильно. – Я никогда не проливаю то, что пью, Эйдан, – сказал доверительно Джошуа.– По крайней мере, сейчас. Когда был маленький, то, наверное, делал так. – Сестры не действуют на своих братьев так, как на посторонних мужчин. Поверь мне, Александрия могла бы заставить меня разлить мой напиток. Джошуа потряс головой. – Определенно нет, Эйдан. – Это так, Джошуа. Не то, чтобы я этого хотел, но она могла бы. Это то, как женщины пугают мужчин. – Почему? Она же только девчонка. – Он почесал нос и улыбнулся сестре. – Она всегда говорит нам, что делать. – Прямо сейчас я хочу сказать, что тебе пора завтракать и собираться в школу. – Александрия старалась сказать это как можно жестче и не рассмеяться. Джошуа совсем забыл о своих повседневных делах. – Пойдем, я провожу тебя. Эйдан медленно повернулся и перенес все свое внимание на нее. Александрия проигнорировала его, прекрасно помня, что он был категорически против ее выхода. Но она была настроена решительно. Она не собиралась менять свою жизнь из-за него. Чем больше она позволяет Эйдану указывать что можно, а что нельзя, тем больше она втягивается в его мир. – Я собираюсь проводить его, – повторила она твердо. – Ты так думаешь, – проговорил он мягко мрачному Джошуа у его ног. Он снова взъерошил его локоны. – Кому-то придется позаботиться о тебе. Мы с Джошуа позаботимся, хочешь ты этого или нет. Джошуа улыбался ей во весь рот, как ребенок. Мальчик и не подозревал обо всех подводных течениях. – Так как ты болеешь, Алекс. Я буду заботиться о тебе, так же как и ты, когда я болею. – Он пошел к высокому дубовому стулу. – Когда я болел, действительно болел, она не оставляла меня, даже когда я спал. Я не забыл об этом, Алекс. – У тебя была пневмония, – мягко подтвердила она, наклоняясь вниз, чтобы ласково прикоснуться к его плечу. В выражении ее лица была такая нежность, что Эйдану пришлось отвернуться, чтобы не позволить себе притянуть ее к себе в объятья. Она сопротивлялась, желая оставаться человеком, и он не мог осуждать ее за это. Вся ее жизнь перевернулась с ног на голову. Для человека, который считал, что он вымышленное существо, живущее только в легендах, испуганного вампиром, она воспринимала все просто отлично. – Мэри приготовила сегодня утром блины, – сообщил ей. – Я сказал ей, что мне хочется их потому, что ты их любишь. А она, услышав это, сделала странное лицо. Удар был почти физическим, словно ее толкнули в живот. Александрия побледнела, и, вдруг, поймала себя на том, что осматривает чистый кухонный пол. Ей сразу вспомнилась цена, которую пришлось заплатить за то, чтобы остаться в живых. И не было пути назад. Вампир или Карпатка, какая разница? У современной медицины должна быть вакцина. Она бы в тайне сдала анализы и постаралась позаботиться о Джошуа без помощи Мэри и Стефана, и уж тем более без Эйдана. Она была слишком близко к тому, чтобы он начал нравится ей по-настоящему. Она почувствовала на себе взгляд его золотых глаз, знала, что он наблюдает за ней, почувствовала тот момент, когда он сплел их сознания. Она сознательно противилась, стараясь отстоять свою независимость. Его смех прозвучал мягко, с легкой насмешкой. – Ты не хочешь обуться перед тем, как мы поведем Джошуа в школу, или ты планируешь пойти босиком? – Спросил он ее мягко с легким вызовом. – Я не думаю, что тебе тоже стоит идти, Эйдан. Я способна и сама отвести Джошуа. Тебе не стоит забывать об этом. Я отлично справлялась с этим в прошлом. Он подошел и поправил ее волосы. – Правда, piccola, но это не обсуждается. Я знакомился со школой только в беглом порядке, и, пока, Стефан не проверил ее для меня. Поэтому у меня нет своего заключения на ее счет. Это будет отличный шанс исправить это. – Ты охраняешь меня, – сказала она, обвиняя. Он лениво пожал плечами. Вдруг слезы появились на глазах, это рассердило Александрию. – Мне не нужна охрана. – Мне лучше знать. Она поймала его за руку. – Джошуа, поторопись, заканчивай свой завтрак и иди чистить зубы. Я хочу поговорить с Эйданом. Приходи в гостиную, когда будешь готов. – Хорошо, Алекс, – ответил Джошуа. И, хотя ее маленькие пальчики только частично обхватывали его мощное запястье, она буквально вытащила Эйдана из кухни. – Ты не можешь держать меня, как пленницу, Эйдан. И я знаю, что ты охраняешь меня не для того, чтобы защитить. Что может случиться такого, способное навредить мне? Ты сам говорил, что вампиры не могут навредить после рассвета. Я собираюсь только проводить Джошуа. – Ты не имеешь даже представления, что может случиться. Свет, даже рано утром, самый легкий, причинит боль твоим глазам, солнце будет жечь твою кожу. Тебе нужно будет носить специальные темные очки, особенно на солнце. Как твой Спутник жизни, я несу ответственность за твое здоровье и безопасность, и я должен защищать тебя все время, даже от себя. Если ты собираешься провожать Джошуа в школу, я пойду с тобой. – Ты же знаешь, что я вернусь. Твое сопровождение нас – это забота о моей безопасности или проверка школы Джошуа? Ты что думаешь, я собираюсь забрать Джошуа и поехать в ближайший аэропорт? Если бы у меня были бы мозги, я бы так и сделала. Ты можешь остаться здесь, Эйдан, и позволить мне самой позаботиться о брате. Я делаю это уже много лет. – Ее голубые глаза обжигали его огнем уверенности и вызова. Эйдан позволил медленной мужской улыбке смягчить его губы. – У тебя это отлично получается, Александрия. Джошуа замечательный мальчик. Он поселился во всех сердцах в этом доме. Но я был бы не прав, если бы, хотя бы раз, не проводил мальчика в его новую школу. Очевидно, раньше у него были проблемы с задирами, и он сказал, что демонстрация силы была бы не лишней в установлении взаимоотношений. Я скажу Стефану, чтобы он подготовил лимузин. – Ты абсолютно не слышишь меня, Эйдан. – Но он успешно сумел разрядить ее гнев. Она хотела, чтобы Джошуа был счастлив. Алекс слишком хорошо знала о его неприятностях в школе. Если он хочет большой автомобиль и несколько взрослых рядом, чтобы поддержать его и произвести сильное первое впечатление, то кто она такая, что бы отказать ему?
|
– И не думай, что мне это очень понравилось, Эйдан. Такое ощущение, что ты всегда добиваешься своего, – неохотно уступила она.
Он взъерошил ее волосы, словно она была Джошуа. – Помни об этом, piccola. Все мне подчиняются. – Меня это не волнует. – Возможно, Александрия, но ты определенно выглядишь напуганной. Иначе бы ты уже попробовала убежать тем способом, который сама определила. – В его голосе слышалось поддразнивание, что заставляло ее внутренности вытворять такие вещи, о которых она не хотела даже знать. Ей надо убежать. Оставалось найти способ. Только способ. Мэри просунула голову в дверной проем. – Телефон, Александрия. Снова твой молодой человек. – Она подмигнула. – Он прямо горит желанием. – Он не ее молодой человек, Мэри, – раздраженно сказал Эйдан. – Он достаточно стар, чтобы быть ее отцом. Мэрии на это только рассмеялась и пошла назад в кухню, игнорируя его плохое настроение. – Привет? – Александрия осознанно заставила свой голос звучать так сладко, как только смогла, когда стала разговаривать с Томасом Ивэном. – О, Томас! – Она смотрела на Эйдана, когда поизносила имя другого мужчины. – Театр? Сегодня вечером? Ну, я не знаю, готова ли я для сегодняшнего вечера. Эйдан слышал, вежливый убедительный голос на другом конце линии. – Мы только спокойно посидим, Алекс, и я отвезу тебя домой достаточно рано. Она прикрыла свои глаза. Ночь подальше от всего этого. Ночь в настоящем мире. В ее мире. Это определенно привлекало. И, принимая приглашение, она сможет узнать пленница ли она в этом доме или нет. – Звучит прекрасно, Томас. Но мне бы не хотелось, чтобы врач потом ругал меня. – Говоря это, она смотрела на Эйдана. Эйдан поднял бровь, хотя все остальное лицо было словно высечено из гранита. По какой-то причине это заставило ее сердце биться быстрее, чем, если бы он выглядел недовольным. Эйдан Сэвэдж определенно что-то задумал. Она не знала что, но была уверенна – что-то определенно есть у него в голове. Она положила трубку. – Я собираюсь в театр. – Проговорила она с вызовом. Эйдан кивнул. – Я слышал. И ты считаешь это мудрым? Она пожала плечами. – Определенно. По-моему, мое здоровье возвращается к нормальному состоянию. – В настоящий момент меня беспокоит не твое здоровье, – проговорил он мягко. – Только он.
|
Глава 12 – Эйдан, а можно я заведу щенка? – спросил Джошуа, зажатый в автомобиле между Эйданом и Александрией, тщательно стараясь не смотреть на сестру. Александрия обиженно выпятила подбородок. Рука Эйдана проскользнула вдоль спинки сиденья и легла ей на затылок. Его пальцы стали нежно массировать кожу. – Джошуа, это, конечно, забавно – подразнить Александрию тем, что я главнее и могу изменить ее решение, но мы оба знаем правду. Александрия – твоя сестра и опекун. Так почему ты задаешь этот вопрос мне? – Ах, Эйдан. – Джошуа смущенно посмотрел на свои руки. – Она всегда отказывается, правда Алекс? Она говорит, что трудно найти квартиру, в которой можно позволить себе завести еще и щенка. Но сейчас мы живем с тобой. И щенок мог бы жить с нами, ты так не считаешь? – Произнес он с надеждой. – У тебя большой дом, и я бы за ним ухаживал, кроме того времени, когда я в школе. – Ну, я не знаю, Джошуа, – серьезно ответил Эйдан. – Щенки доставляют кучу неприятностей. У Мэри и Стефана и так много обязанностей и забот по дому. Это не справедливо, если им придется заниматься еще и этим. Это очень серьезное решение. Но, так или иначе, прежде чем решать что-то дальше, ты сначала должен договориться со своей сестрой. Джошуа пожал плечами и улыбнулся Александрии. – Она же уже сказала, что мы можем завести одного, если найдем подходящее жилье, которое нам это позволит. Александрия попробовала сфокусировать взгляд, но глаза, не смотря на очки, которые Эйдан заставил ее надеть, очень сильно горели. Окна автомобиля тоже были темными, чтобы препятствовать прямому проникновению солнечных лучей, но, даже не смотря на это, она чувствовала, что тысяча иголок начинает колоть лицо, стоит только свету прикоснуться к нему. Это пугало. И еще это означало, что Эйдан говорил правду. – Мы живем у Эйдана не так долго, чтобы решить, останемся ли мы там, Джошуа. – Она проигнорировала пальцы, которые напряглись на ее затылке. – И это не честно по отношению к Мэри. Давай поживем и посмотрим. Я скоро пойду работать, вот тогда и решим. Я не говорю «нет», а просто предлагаю еще немного подождать, хорошо? – Но, Алекс. – В голосе Джошуа послышалась скулящая нотка. – Я думаю, что Александрия права, Джошуа. – Тон Эйдана не допускал никаких пререканий, и Джошуа мгновенно успокоился. Она чувствовала странную благодарность к Эйдану. Джошуа обычно пробовал канючить. Но сейчас она так утомлена, что не в состоянии думать о чем-либо еще. Глаза слезились, приглушенный солнечный свет обжигал руки и лицо. Ей хотелось зарыдать и закричать на судьбу, которая сотворила с ней такое. И еще она надеялась, что Эйдан говорил ей неправду. Что он просто пытался ввести ее в заблуждение, чтобы заставить поверить ему. «Мы скоро будем дома, cara». Слова проникали в ее мозг, окружая мягким бархатом и теплом, так же, как его руки. – Я не могу принять это. – Она сказала это вслух, позабыв о том, что с ними сидел Джошуа и все слушал внимательно. – Я не могу, Эйдан. – Это был крик ее сознания. Она сказала бы что-то еще, но это могло бы зародить сомнения в Джошуа. Она всегда была так осторожна рядом с ним. Рука Эйдана скользнула ниже и зарылась в ее волосах, сплетая их в узел. – Не волнуйся так. Все будет хорошо, – сказал он, легко смягчая момент. Автомобиль припарковался у обочины, и Стефан открыл дверь со стороны Эйдана. Солнечные лучи мгновенно полились в салон, Александрия поняла, что Стефан был проинструктирован заранее – открыть дверь со стороны Эйдана, а не с ее. Эйдан, как всегда, защищал ее, даже от ее же собственной глупости. Он принял основную часть света на себя, отбрасывая на нее тень, но все равно она сжала зубы от ощущения, что она сгорает заживо. Закрыв глаза за темными стеклами очков, она поцеловала Джошуа в макушку. – Удачи, Джошуа. Увидимся вечером. – Она очень удивилась, что смогла произнести это нормальным голосом. – А ты будешь там, когда я приду? – Спросил он взволнованно. Он все еще ненавидел выпускать ее из поля своего зрения и потерять. Недавно у него возникло чувство, что Александрия ушла от него навсегда. Он обнял сестру и спрятал лицо на ее плече. – Что случилось, Джошуа? – Ее страхи и боль сразу отошли на второй план, ей надо было утешить его. – С тобой ничего не случится? – Его голос и напряжение в его маленьком теле выдавало беспокойство. Александрия хотела ответить ему и успокоить, но слова застряли у нее в горле и отказывались выходить. Зародился только еле слышный звук, что-то среднее между страхом и болью. – Я буду с Александрией, пока ты в школе, Джошуа. – Сказал Эйдан мягко, легко делая свой голос чистым и завораживающим. Было просто невозможно не поверить ему.– Я никогда не позволю чему-нибудь случиться, или чтобы кто-то обидел ее. Даю тебе слово. И, даже если она будет отдыхать, когда ты придешь домой, вы увидитесь вечером. Джошуа расслабился в руках сестры, и Эйдан погладил мальчика по голове. Чувство привязанности появилось неожиданно, захлестнув их. Джошуа поселился в его сердце. Но за темными очками глаза Эйдана оставались беспокойны, выискивая то, что вызывало в нем беспокойство. Он мог переносить солнечный свет, но, по сути, Карпатцы были существами ночи. В конце концов, это многое давало, но и многое забирало взамен. – Я буду дома в два тридцать, – сказал Джошуа, словно взрослый человек, а потом поцеловал Александрию на прощание. – Твой легкий завтрак, – Стефан вручил мальчику контейнер с едой, который Мэри купила несколько дней назад. – Спасибо, Стефан! – Звонко отозвался Джошуа, уже убегая к мальчику, который уже успел стать его другом. – Джефф! Привет! Александрия попробовала проследить за ним взглядом, но свет практически ослепил ее. Ощущение было такое, словно иглы вонзились ей в глаза, заставляя их слезиться. У нее не было выбора, оставалось только зажмуриться. Алекс сомкнула свои колени и несчастно откинулась на сидение. Эйдан изменил положение, чтобы она почувствовала себя комфортнее в его объятьях. Она не хотела, чтобы что-либо случилось с ним. Эйдан обещал Джошуа, что присмотрит за ней, что она всегда будет с мальчиком, но для нее продолжение жизни за счет крови других было неприемлемо. Без солнца. Без дня. Без реального времяпровождения с Джошуа. Она застонала и спрятала лицо в руках. Стефан легко закрыл дверцу, и Эйдан обнял ее за плечи. – Так не будет все время, cara. – Но, ведь, же еще нет и девяти утра. Солнце еще полностью не встало. – Вырвалось рыдание из ее горла. – Твоя кожа будет медленно привыкать к дневному свету. – Она почувствовала прикосновение его губ к своей макушке. Стефан завел автомобиль. – Подожди, – приказал Эйдан, и Стефан мгновенно повиновался, поворачиваясь с вопросом. Но Сэвэдж в молчании просматривал окружающую обстановку, слегка нахмурившись и сжав губы. – Наверное, нам нужно воспользоваться помощью Винния дель Марко и Руфуса. Извести их немедленно об этом и проинструктируй, что они должны оставаться с Джошуа, пока он не вернется в безопасные пределы нашего дома. Пусть один из них остается с Мэри, пока она занимается своими делами и проследи, чтобы она отложила на потом все, что возможно. – Его голос был абсолютно спокоен, без признаков малейшей тревоги, но, все же, это напугало Александрию. – Что случилось? – Потребовала она. Стефан же не задал ни одного вопроса. Очевидно, он отлично понимал суть приказов Эйдана и их значение. – Скажи мне! Ведь Джошуа мой брат. Он в опасности? Рука Эйдана сжала ее сильнее, не позволяя ей выпрыгнуть из отъезжающего от школы автомобиля и побежать обратно к Джошуа. Александрия пыталась сопротивляться, но он был сильнее. – Об этом позаботятся. – Ты сказал, что вампиры не могут действовать с рассветом! А еще кто, кроме них, может сделать ему больно? Ведь он просто маленький мальчик, Эйдан. Забери его обратно домой. – Она теряла контроль, находясь на грани истерики. – Джошуа должен жить нормальной жизнью. И никто ему не навредит. Винний и Руфус очень хорошие телохранители, и, если что, они защитят его. Джошуа не такой, как мы, Александрия. Он должен остаться в мире людей. А мы должны вернуться домой и отправится спать, пока солнце не зайдет. Ей был ненавистен его голос. Такой добрый, такой заботливый, он словно заставлял ее забыть обо всех заботах. Такой невозмутимый, когда она так нервничала. Казалось, он вообще не обращал внимания на ее сопротивление, ее истерику. Он создавал у нее ощущение, что она поступает как неразумное дитё. Она глубоко вздохнула и попробовала вернуть контроль над собой. – Позволь мне выйти, Эйдан. Я хочу выйти прямо сейчас. – Мне кажется, что стоит задержать тебя, piccola. Я нахожусь в твоем сознании и знаю, что ты пытаешься обмануть нас своим фальшивым спокойствием. Расслабься, дыши вместе со мной, и ты увидишь, что я позаботился обо всем. С теми мерами, что я предпринял, Джошуа будет в безопасности. – Я не думаю, что ты понимаешь ситуацию до конца. – Сказала она выразительно. – Это я сестра Джошуа. И это я – та, кто должна решать, что безопасно для него или нет. Я хочу видеть его рядом с собой. – Он не может быть рядом с тобой, Александрия. Это невозможно. – Терпеливо повторил Эйдан. Его палец нежно гладил ее бешено бьющуюся жилку на шее. – Джошуа останется в школе. – Это не твое дело! Я хочу, чтобы он был дома. – Ты собираешься что-то менять? Ты та, кто ты есть, cara mia. И это ничего не сможет изменить. – Когда она попробовала отстраниться от него, его рука помешала ей. – Это не сработает, Эйдан. Я отказываюсь позволять мне указывать, что я могу делать, а что нет по отношению к Джошуа. Это не твое дело. – Взбешенная, она еще сильнее напряглась, чтобы отодвинуться от него подальше, но почувствовала, что очень утомлена. Эйдан стал укачивать ее голову у своей груди, а его рука обхватила ее горло и нашла ее пульс под своей ладонью. – Для тебя нет ни единого шанса выжить без меня, Александрия, и твое сердце это знает. Возможно, именно поэтому ты так отчаянно сопротивляешься. Ты еще не готова доверить мне свою свободу. – Я ненавижу тебя. – Он ничего не понимает. С ранних лет она была вынуждена быть самостоятельной. Она привыкла к этому. Ей это нравилось. Это было хорошо. Сама идея, что кто-то будет ей указывать, что и как делать, приводила ее в ужас. И еще, она очень боялась, что рано или поздно у нее заберут Джошуа. Она вынудила себя успокоиться и сделать так, как сказал Эйдан. Дышать. Дышать. Она почувствовала легкое прикосновение к своему сознанию и попробовала воспротивиться этому. Но даже это было выше ее сил. Он слишком хорошо знал ее защиту. Она спроецировала в своем уме большую грифельную доску и стала методично все стирать. «Cara, поверь мне хоть немного. Я знаю, что будет лучше для Джошуа. Ему придется сталкиваться с некоторыми вещами на своем собственном опыте так же, как и Мэри, и Стефану, и их детям. Телохранители позаботятся, чтобы он был в безопасности».
|
Она не ответила. Куда ушла ее жизнь? Что такого случилось, что началось все это сумасшествие? Оно не поддается контролю. Возможно, Эйдан загипнотизировал ее, и все, что случилось с ней, всего лишь игра воображения? Или, может, правда еще хуже? Если он был вампиром, если вампиры существовали, а легенды и рассказы – правда, он может сделать ее своей рабыней, заставляя ее делать все, что захочет. Ей придется придумать, как узнать, правду ли говорил Эйдан, или она находится под гипнозом.
Алекс боялась, что оставшись, каждый раз, когда его золотые глаза посмотрят на нее с желанием и потребностью, она будет таять, желать его, хотеть, чтобы кто-то чувствовал такое же к ней. Секс. Она позволила забрать Джошуа от себя для секса? Боже, как она себя ненавидит! Ненавидит то, чем стала. Ей нужен врач. Желательно психиатр. Ни одно из того, что было, не может быть реальным. Она должна находиться в изолированной палате. Ей нужна помощь. Срочно. Автомобиль подъезжал к гаражу, но все еще было не достаточно комфортно для ее чувствительных глаз. Стефан открыл ей дверь и подал руку, чтобы помочь. Она взяла ее, скрывая свой вызов. Она чувствовала на себе пристальный взгляд золотых глаз Эйдана, который исследовал ее сквозь темные очки, но он ничего не говорил. Она поспешила в дом, но ожог от солнечного света был мгновенен. Жар, который заставлял пылать ее кожу, иглы, наносящие удары ее глазам, исчезли. Она поняла, что тяжелые шторы опушены, создавая затененность. Прикусив губу, она пошла через дом, не зная куда свернуть. Александрия дошла до огромной лестничной площадки, но не смогла выйти. Устав контролировать себя, она опустилась на пол перед дверью и обхватила свои ноги руками. Она опасалась за свое здравомыслие. В кухне Эйдан колебался, желая последовать за ней, но чувствовал себя странно неуверенным и испуганным. Мэри и Стефан обменялись обеспокоенными взглядами. Эйдан никогда не показывал нерешительности и неуверенности. Александрия подрывала его самообладание. И они лучше, чем кто-либо знали, насколько он может быть опасен без сильного контроля и самообладания. – Эйдан, можно я поговорю с ней? – Рискнула предложить Мэри. – Она так боится меня, что даже боится доверять своему собственному суждению, своим мыслям. В сердце она понимает, что мы одно целое, и я никогда не причиню ей вреда, но отказывается признать своим умом. Она все еще думает, что, возможно, больна. – Большинство людей никогда бы не приняли то, что ты требуешь от нее, Эйдан, – мягко заметила Мэри. – Она еще совсем молоденькая, да притом еще и человеческая женщина. Ее жизнь была совсем короткой. И только Джошуа заставлял ее выживать. Она боится отпускать его далеко от себя. Ей нужно что-то контролировать. Его золотые глаза впились в нее. – Что ты говоришь? – Ты слишком явно доминируешь. Ты командуешь людьми. Ты принимаешь все решения, а Александрия все еще пытается понять, что же с ней произошло. И ты лучше нас знаешь, что требуешь от нее полного подчинения все время. Он провел рукой по своей рыжевато-коричневой шевелюре. – Я дал ей больше свободы, чем давал кому-либо. Ты не понимаешь сути отношений Спутников жизни. Я едва соображаю сейчас. Мне нужна уверенность, как бы это грубо не звучало, Мэри. Зверь во мне растет с каждым днем. И я не знаю, как долго еще смогу его сдерживать. – Ты настоящий зверь, Эйдан. – Серьезно сказала Мэри. – Алекс еще сущее дитя, несчастный ребенок. У нее есть причина так поступать. Дай ей время, чтобы привыкнуть. – Почему остальные ищут ее? Ведь есть и другие. Как минимум двое. Ты читал газеты, мол, серийные убийцы на свободе. Но это – вампиры, я чувствую их присутствие. Они ищут ее. Они могут чувствовать ее, потому что она одна из нас и пока еще ни с кем не связанна. – Это не так. Ты ее Спутник жизни. Твоя кровь течет в ней так же, как и ее – в тебе. И нет ни единого шанса на то, что кто-то может привлечь ее кроме тебя. За все годы жизни с тобой я узнала многое. Это твоя природа Карпатца ослепила тебя, Эйдан, твое желание всегда держать свою Спутницу под крылом, чтобы быть с ней и защищать ее. И, не смотря на внешность, внутри у тебя все еще остается что-то дикое, нецивилизованное. Но Александрия, по своей сути, все еще человек. Она не родилась Карпаткой. И она не имеет ни малейшего представления о том, что с ней случилось. Она этого еще не осознала. Эйдан вздохнул, потирая свой лоб. – Она бессмысленно страдает. Она должна полностью слить свое сознание с моим. – Она еще не доверяет, но только учится, – настаивала Мэри. Эйдан вздохнул и повернулся к Стефану. – Нам придется скоро спуститься в палату. Но я почувствовал какое-то постороннее присутствие у школы Джошуа. Думаю, что скоро появятся гости. Будьте осторожны к любым опасностям. Стефан кивнул. – Я нанесу необходимые визиты и увеличу систему безопасности. Не волнуйся за нас. Мы уже проходили через это ранее. – Слишком много раз, – печально ответил Эйдан. – Почему вы остались и решили, что хотите прожить жизнь далеко от родины, в такой опасности для вас и ваших детей? Я не знаю… – Ты знаешь, – мягко ответила Мэри. Эйдан нагнулся и легонько поцеловал ее в щеку. – Я только догадываюсь, – сказал он. – Посмотрите, готова ли Александрия идти в палату. Не хочу, чтобы она подумала, будто я принуждаю ее. Мэри кивнула, и Стефан последовал за своей женой через дом, чувствуя смутное беспокойство. Эйдан был опасным, сильным, скорее большим зверем, чем мужчиной. И он не позволит никому и ничему забрать у него Александрию Хоутон. Стефан легко читал это по его позе, когда Алекс находится рядом. И еще эта легкая маска вежливости, которую Охотник одел на себя днем. Мэри и Стефан, искавшие Александрию, внезапно остановились, когда увидели ее скорчившуюся у парадной двери. Она выглядела такой потерянной и несчастной. Ее колени были прижаты к подбородку, а лицо опущено вниз. Волосы скрывали выражение ее лица. Она тряслась. Бледная девушка находилась на грани летаргического сна карпатского народа, который начинал медленно брать над ней верх. Было ясно, что это ее безумно пугает, как-будто она теряет контроль над своим телом навечно. – Александрия, – Сказала взволнованно Мэри, подходя к скрючившейся фигуре. – Ты в порядке? Ее забота казалась настоящей, но Александрия не испытывала иллюзий по этому поводу. Мэри с самого начала была предана только Эйдану Сэвэджу. Все, что она скажет, будет немедленно передано ему. Александрия даже не подняла головы. Внутри у нее разрастался страх, что она абсолютно беспомощна и поймана в ловушку, как в лабиринт, и никогда не выпутается из нее. Эйдан был слишком силен, чтобы бороться с ним, а он по какой-то причине захотел видеть ее рядом с собой. – Александрия? – Мэри нежно прикоснулась к ее склоненной голове. – Скажи мне, стоит ли позвать Эйдана? Александрия плотно зажмурилась. Эйдан. Все всегда возвращалось к Эйдану. – Нет. Мне только все пугает. Я… мне только нужно время, чтобы привыкнуть. – Его голос был таким тихим, что казался тихим шелестом. Она боролась за то, чтобы хоть немного успокоиться. Может, она сумасшедшая? И она сбежала из лечебницы? Ей придется что-то придумать, чтобы забрать Джошуа от этих людей. Она должна попросить помощи у Томаса Ивэна. Но правда была такова, что она даже не может надеяться, что сможет выстоять против Эйдана. Он никогда не позволит ей уйти. Она не знала почему, она не понимала как, но была абсолютно уверена, что Охотник последует за ней на край земли. Она закусила суставы свои пальцев, чтобы не закричать. Могла ли она надеяться уйти от Эйдана? Сможет ли она выжить без его помощи? Если она отправится в больницу, допустив, что у нее были галлюцинации, что тогда случится с Джошуа? Не предупреждая Алекс о том, что ей будет необходимо чувствовать присутствие Эйдана, необходимость заполняла ее, ее сознание. И, невзирая на то, что она старалась это отбросить прочь, оно никуда не уходило. Ей было необходимо знать, что он где-то близко. Безумие! Ее собственный разум восстал против нее. Чем сильнее она сопротивлялась, тем хуже становилось. Ей был нужен он. Его успокаивающее присутствие. Мэри мягко вскрикнула, когда у Александрии на лбу выступили капельки крови. Она повернулась к Стефану, испуганная за девочку. Им был нужен Эйдан, немедленно. Было ясно, что в сознании Александрии происходит борьба, которая и вызывает эту агонию. Слезы потекли по лицу Мэри, когда она встала на колени рядом с Александрией и утешающе обняла ее за плечи. Она чувствовала, как это хрупкое тело дрожало под влиянием сильных чувств. И Мэри опасалась, что оно может разлететься на миллион кусков. – Позволь мне помочь тебе, Александрия, – мягко попросила экономка. – Что ты можешь сделать? – Спросила безнадежно Александрия. – Разве кто-то может мне помочь? Он никогда не позволит мне уйти. – Она жалобно посмотрела на женщину. – Он не позволит, так ведь? Ответом ей послужило молчание Мэри. Она чувствовала дрожь страха девочки. – Эйдан очень хороший человек, и он защитит тебя. Доверься ему. – А ты бы доверилась? – Свою жизнь. И жизнь своих детей. – Правдиво сказала Мэри. – Но с другой стороны, он не хочет от тебя того, чего требует от меня? – Спросила горько Александрия. – Он сделает все что угодно, чтобы удержать меня здесь, и будет даже обманывать меня в том, что правда, а что – нет. Она без предупреждения вскочила на ноги, почти ударив Мэри, а затем попыталась открыть парадную дверь. Стефан предупреждающе закричал, и Мэри тоже, горячо поддерживающие Эйдана. Александрия резко открыла тяжелую дверь и выбежала под лучи смертоносного солнца. Словно тысяча игл сразу вонзилась в ее глаза, кожа стала жечь, вокруг нее появился дым, она горела. Она не знала, закричала ли она от боли или из-за того, что Эйдан сказал правду. Эта агония не была отзвуком или результатом гипноза. Стефан разорвал свою рубашку и набросил ей на голову, поднимая ее разрушающееся тело на руки и внося ее обратно в безопасность дома. Мэри рыдала, взволнованно тянулась к ней, но Эйдан появился раньше, забирая ее из рук Стефана и укачивая ее в объятьях у своей груди. Все мгновенно замолчали, когда он опустил свою голову к ней, закрыв глаза. Его сердце бешено билось, а душа буквально ушла в пятки. – Никогда больше. – Прошипел он эти слова вслух. «Никогда этого больше не повториться, cara, я тебе не позволю послать мне такой вид вызова». Он повторял это предупреждение в ее уме, клянясь в этом. Он был напуган за нее. Злился на нее. Злился на себя. Эмоции бурли в нем, словно лесной пожар и не подчинялись контролю. Она чувствовала его ярость, которая била по ней. Его руки, словно стальные тиски, держали ее. – Это мое право, Стефан, – проговорил он просто, а его голос был как всегда спокойным и размеренным: полная противоположность тому, что происходило с ним внутри. Он повернулся и ушел, используя свою сверхстерственную скорость, которая практически стерла их движение для человеческих глаз. Александрия слышала удар подвальной двери, когда они очутились в узком каменном зале, который примыкал к спальной палате, но сам Эйдан не произвел, ни одного звука. Ничего. Даже дыхания не было слышно. Александрия была все еще жива, но ее боль была ужасна, а волдыри огромными и страшными. Эйдан был осторожен, стараясь не задеть ожоги, и очень бережен, не причиняя ей дополнительной боли. О ней заботились. Она понимала, что случилось что-то ужасное. Эйдан, всегда такой спокойный и уверенный, сейчас был словно кипящий котел черных эмоций. Сначала она видела быстро промелькнувшие стены туннеля, а затем Эйдан осторожно положил ее на кровать и отвернулся от нее. Она тщетно старалась приподняться. – Ты очень сердит на меня. – Проговорила она мягко. Он ни на минуту не остановился, продолжая по-прежнему смешивать травы в ступе из агата. Она чувствовала их усиливающийся аромат. Затем он зажег свечи, и их благоухание смешалось с ароматом трав. Александрия с трудом сглотнула и с вызовом подняла подбородок. – Ты не испугал меня, Эйдан. Что ты можешь сделать мне? Убить меня? Я думаю, что я уже мертва. Или, как минимум, живу таким способом, как мне не хотелось бы жить вовсе. Отнимешь у меня Джошуа? Будешь угрожать ему? Причинишь боль? Я сплетала наши сознания и не думаю, что ты пойдешь на это. – Проговорила она мужественно. Он медленно вскинул голову, и взгляд его золотых глаз остановился на ее лице. Холодная волна прошла по ее позвоночнику. Его глаза были абсолютно бездушными, ледяными. – Ты не знаешь самого главного обо мне, Александрия. И ты не потрудилась узнать это. Ты не боишься ошибиться. Ты всего лишь птенец, я же – один из самых древних существ нашего вида. И ты даже не представляешь, какой силой я владею. Я могу вызвать землетрясение под твоими ногами или молнию над твоей головой. Я могу распасться в туман и быть невидимым. – В его голосе не было никакого хвастовства, только сухие факты. Все это было произнесено голосом, похожим на темный бархат. – Я могу делать такие вещи, которые ты даже не можешь представить. Александрия чувствовала сильную связь, которую он образовал между ними, и могла через нее чувствовать его ярость, черную и ужасную, которая кипела глубоко под поверхностью. – То, что я сделала сегодня, я сделала по отношении к себе. – Прошептала она. Он подошел ближе, возвышаясь над ней. Его непобедимая фигура еще мощнее воздействовала на воображение. – Ты предала меня. Ты предала Джошуа. Я говорил тебе, что будет, если ты выйдешь на солнце. И все равно ты решилась проверить это, не смотря на то, что я говорил правду. Ты знала, что я говорил правду. Ты решила убить себя и оставить Джошуа с незнакомыми людьми, не зная, позаботятся ли они о нем.
|
– Ты бы позаботился о нем.
– Без тебя, моя жизнь – ничто. Мы связаны и в жизни и в смерти. Если ты выбираешь смерть, то избираешь ее для нас обоих. Она дрожащими руками пригладила свои волосы. – Этого не может быть. – Ты ведь не хочешь этого, – поправил он ее и завладел ее правой рукой. – Но это так. Я не отправил тебя в безопасный сон, Александрия. Я позволил тебе определенное количество свободы потому, что это все внове для тебя. Мазь, которую он втирал в ее руку, была прохладной и успокаивающей. – Ты говоришь, что у меня нет выбора. Что у меня никогда не будет выбора. – Рискнула возразить она. – Твое тело и твоя душа сделала уже выбор. Твоя душа – вторая половинка моей. Мое сердце принадлежит тебе, а твое – мне. Наши умы тянутся друг другу, чтобы почувствовать близость и ощущение друг друга. Это правда, Александрия, хочешь ты этого или нет. Она с трудом сглотнула, прижав кончики пальцев ко лбу. – Это не так. Этого не может быть. – Громко отрицала она. Алекс не хотела верить в это, не хотела, чтобы это было правдой потому, что она не сможет верить ему и его ужасному миру, жить в нем. – А почему ты думаешь, что я могу спокойно касаться твоих ожогов, не причиняя боли? Я убрал боль от тебя. Это лечение стало бы пыткой для тебя без меня. – Это не правда, – повторяла она шепотом. – Я очень рассержен на твою глупость, чтобы подтвердить доказательством свои слова, cara. Мое тело жаждет тебя. Но не с человеческой потребностью, а с потребностью мужчины Карпатца в своей Спутнице. Я хочу тебя и днем и ночью. Я спокоен только тогда, когда сплю сном нашего народа, ничего не зная и не чувствуя. Не соблазняй меня, чтобы я решил доказать тебе свои слова, потом уже ничего нельзя будет изменить. Она сгорбилась и отвернулась. Эйдан чувствовал горячую, кипящую ярость, бурлящую в нем, ощущал сильную необходимость своего тела и необходимость мужчин Карпатцев управлять этим. Он нагнулся ниже, безразличный ко всему, не выбирая и не подбирая слова и интонации, акценты, так тщательно, как она это обычно делал. – Ты не можешь позволить человеческому мужчине прикасаться к себе. Ты почувствуешь внезапную смену настроения, удовольствия не будет, и ты это знаешь. Я был в твоем уме. Я читал твои мысли. Ты алчешь только меня. Картина, которую он отослал ей обратно, была ее собственной. Жаркие эротические моменты, о которых в реальности она ничего не знала. Сама мысль об этом, должна быть оскорбительной. О том, как она будет стоять на коленях у его ног, прикасаться к нему, как ее рот будет скользить по нему, как его тело будет на ней, будет владеть ею, любить, горячо и неистово. Он знал и насмехался над ее собственными мечтами о том, как они будут вместе. – Ты – отвратительное животное, которое не думает ни о ком, – прошептала она, закрывая лицо руками. – Мне все равно, что будет с тобой. Я не хочу прикасаться к тебе. Его рука обхватила ее горло и приподняла подбородок так, чтобы она видела бешенство, горящее в его золотых глазах. – Я могу сделать тебя марионеткой, Александрия, чтобы ты удовлетворяла меня такими путями, о которых ты даже не слышала. – Его палец легко, словно перышко прикоснулся к ее дрожащим губам. Александрия чувствовала, как слезы подступают к глазам, а тело начинает гореть от желания. Эйдан был прав. У нее сразу вылетели все мысли о сопротивлении, стоило ему прикоснуться к ней. Она сразу начинала тонуть в водовороте желания, сгорая в пламени. И не важно, кем она была и во что верила. Никогда мужчины не могли ей указывать, что делать. Чтобы Эйдан Сэвэдж ни сделал с ней, она уже не была Александрией Хоутон. Когда Эйдан соединил их умы, его гнев мгновенно растаял. Она была в шаге от потрясения. Слишком много случилось за последние дни, и ее человеческий мозг просто не справлялся. Он проклинал свое тело, которое бунтовало и заставляло его говорить и делать такие вещи, о которых он в обычном состоянии даже не мог додуматься. Он хотел ее каждой клеточкой тела, и только что он оттолкнул ее от своих желаний. Никакого насилия, ни один мужчина Карпатец никогда этого не сделает. В тот момент он вдруг осознал, насколько он близко к тому, чтобы превратиться в вампира. Он почувствовал презрение к себе за свой эгоизм и слабость, в то время как она так страдала. – Cara, прости меня. Не надо бояться меня. – Эти слова были произнесены соблазнительным голосом, но казалось, они отскакивали от глухой стены. Ее мозг переставал работать, защищая и жалея ее от любых дальнейших тяжелых испытаний. Она отвернула свое лицо и неожиданно упала на кровать, свернувшись в позу эмбриона. Эйдан стоял над ней, сердитый на себя, неуверенный в том, что надо сделать для восстановления всего, сломанного его глупостью. Он очень испугался, что мог потерять ее в тот момент, его душа чуть не умерла, когда она открыла дверь и по своему желанию вылетела на улицу под смертельно опасное солнце. Он мог выдерживать свет и жар, потому что умел периодически охлаждать себя. Сейчас, после столетий опыта, у него была практически неограниченная власть. Надо было вылечить ее. Тогда он сомкнул свои глаза и оставил свое тело, входя в нее и видя там ужасные ожоги, из-за того, что ее кожа сильно обгорела на солнце. Эйдан начал восстанавливать ее изнутри. Он был очень осторожен и точен. Когда он закончил, то еще раз соединился с ее сознанием. Он увидел замешательство и страх. Этот страх не был полностью желанием доказать, что она все еще человек. Он не мог найти в ней желания убить себя. Она просто хотела доказать ему, будто он обманывал ее в том, что она не сможет вернуться в свой мир. А она хотела этого. Он притянул девушку к себе, обнимая и защищая ее утомленное тело. Она вполне могла бы бояться его. Он требовал от нее такие вещи, о которых она ничего не знала. Он пробудил такие чувства, с которыми она не могла справиться. А сила ее сексуального влечения очень пугала ее, так что она даже решила сбежать от него. Охотник положил свой подбородок на макушку Алекс и потерся о ее волосы. Его очень беспокоила ее сумасшедшая идея показаться человеческому доктору, чтобы он вылечил. Все что угодно, лишь бы избавиться от него. Где-то в глубине души ему было больно от этого, но в основном он был доволен, что она думает, словно сможет нанести ему поражение, перехитрив. Она была так уверена. Это восхищало его. – Тебе нужно только время, piccola. Извини за то, как по-дурацки я пытаюсь разобраться в этой ситуации. Единственное что меня оправдывает – это забота о твоей безопасности. – Он знал, что она может услышать его, но она не ответила. Он действительно и не ожидал этого от нее, только сильнее прижал ее к себе. «Поспи, Александрия, врачующим сном наших людей. Спи глубоко». Он не дал ей выбора и не дал возможности возразить. Он захотел, чтобы она забыла обо всем, обо всех ужасных мыслях и опасениях. 
|
Глава 13 Эйдан проснулся, чувствуя, как его тело сжигает желание. И это было не желание поесть, а потребность в крови, которая всегда поднималась в такие моменты. Это было абсолютно ни на что не похожее ощущение, встречавшееся ему доныне. Он громко застонал. Рядом с ним, все еще в объятьях сна, лежала Александрия. Она была бледна, а ее волосы спутались между ними, словно связывая их. Он хотел ее. Она была ему просто необходима. И если он останется с ней хотя бы на мгновение дольше, то будет не в состоянии обуздать потребность в ней. Он отскочил подальше от нее, словно обжегшись, точно она обжигала его кожу, подобно солнечным лучам. Он мягко выругался. Как он сможет накормить Александрию и не превратить процесс кормления во что-то эротическое, чувственное? Внутри него ревел дикий зверь, требуя ее. Голод. Жажда. Это не поддавалось здравому смыслу и не приносило ничего, кроме тяжелой постоянной боли, увеличивающейся с каждым прожитым днем. Он провел трясущимися руками по непослушным волосам. Ситуация была взрывоопасна. Не было никакой возможности накормить ее кровью, так необходимой ей, не испытав дикой потребности в ее теле. И, все же, после случившегося ранее он понимал − ей нужно время. Зверь буквально бесновался внутри него, и он не мог больше управлять им. Мэри думала, что он сможет. Она верила в него. Однако Мэри не знала о том накале страстей внутри у мужчин-Карпатцев, который возникает к их Спутницам. И она не знала, насколько близко он от обращения. Эйдан снова громко простонал и отвернулся от фигуры, все еще лежащей на его кровати в его доме. Он отступил, потому что это слово пульсировало в его уме. Зверь начинал доминировать. И был только один путь справиться с ним – слиться со Спутницей жизни, позволить ее нежности и свету осветить его темноту, принести краски цвета его душе. Он отошел подальше, прежде чем разбудить ее, оделся в мягкую шелковую сорочку и черные брюки, надеясь, что элегантность старины поможет обрести спокойствие. Он завязал длинные волосы на затылке. Охотник не стал застегивать ворот сорочки, потому как боялся задохнуться от силы сексуального желания. Только после этого он послал ей мысленный приказ проснуться и стал наблюдать за ее первым вдохом; его тело накалилось от нестерпимого жара, и Эйдан поймал себя на том, что снова ругается. Она потянулась всем телом, чувственно двигаясь под стеганым одеялом. Он подумал, что, возможно, скоро не выдержит. Ее язык облизнул пересохшие губы, словно приглашая его. Эйдан зажмурил глаза, чтобы не видеть ее, но все еще продолжал чувствовать ее аромат и слышать шелест простыней. Александрия медленно и потерянно приподнялась. Она видела яркие эротические сны о руках на ее груди, о том, как ее ласкали ром, пальцами двигаясь в ней, а потом твердое и сильное тело накрыло ее, пронзая снизу. Тело болело от желания, оно жаждало прикосновения. Она извивалась, приглашая его, соблазняя его, прося прикоснуться к себе. Алекс открыла глаза и встретилась с пристальным взглядом золотых глаз Эйдана. Опасность. Она читалась в его пристальном взгляде. Александрия замерла, не отводя пристального взгляда от хищника, наблюдающего за ней. Она боялась даже вздохнуть. Она чувствовала, знала – эротический сон был о нем, знала, что его самоконтроль очень хрупок, и Охотник сражается за каждую его минуту. − Уходи отсюда, cara mia. – Хрипло прошептал он. Бархатистость его голоса словно ласкала кожу девушки, делая ее еще чувствительнее. – Уходи отсюда, пока можешь. – Казалось, золото его глаз освещает красное пламя, а на лбу выступают капельки пота. Его мускулы напряглись от усилия оставаться неподвижным. Ей хотелось подойти к нему, чтобы успокоить, и пусть все последствия катятся к чертям. Ее тело пылало, сгорая в живом огне, не подвластном контролю. Единственное, что ее удерживало, – ее застенчивость. Стеснительность и страх. Она скатилась с кровати и побежала, точно за ней гнались черти. Хотя, убегала она, скорее, от себя, чем от Эйдана. Позади нее Эйдан своей неподвижностью был похож на статую. Он боялся, что если сойдет с места, то рассыплется от боли и желания. Он даже и предположить не мог, как быть дальше. И, да помогут им обоим Боги, если она не придет к нему вскоре... Александрия начала успокаиваться только внизу, в туннеле. Она чувствовала Эйдана в своем сознании: он тянется к ней, зовет. Она могла ощущать его поцелуи и прикосновения. Она плотно закрыла глаза и облокотилась на стену, в попытке удержаться на ногах. Ее ноги тряслись, словно желе, отказываясь идти дальше. Она хотела его. Без сладости и нежности, а дикой, почти животной потребностью, желая так горячо, что царапала ногтями камень. Она потрясла головой, стараясь избавиться от этих мыслей, а они, словно насмехаясь над ней, возвращались снова и снова. Она поднималась по ступенькам, благодарная тому, что Джошуа не видел ее в таком состоянии. Ее душа не делала ничего, чтобы облегчить голод, не делала ничего, чтобы стереть из памяти Эйдана или его пряный сладкий вкус. Горячая волна прошлась по ее коже, от груди до низа живота к чувствительному местечку, увеличивая ее желание. Ей пришлось сильно напрячься, чтобы не позвать Эйдана к себе. Она вожделела его, все ее тело горело и пульсировало от желания. Ей придется позвать его, чтобы прекратить эти мучения. Ей было необходимо почувствовать его рот на своей коже, его руки на своем теле. Он был ей нужен, срочно, чтобы соединиться со своим мужем на вечность. А потом она вспомнила его слова. Он может сделать ее своей рабыней. Он может заставить ее делать все то, о чем она даже не могла вообразить, то, о чем она мечтала сейчас. Чьи это были мечты? − Чтоб тебя, Эйдан. Вот тебе за то, что ты делаешь мне! – Она подняла голову и закрылась от него. Она услышала эхо его отчаянного крика, рев раненного животного, рык охотника, упустившего свою добычу. Без него давление в ее уме и мысли о собственном голоде уменьшились. Но не исчезли совсем: реальный голод остался. Она была бледна, ей было нужно питание. Ей был нужен он. Небрежно надев джинсы и свитер, она направилась в соседнюю комнату. Эта комната должна была стать ее студией. Она увидела, что Мэри и Стефан уже купили все необходимое, наверное, по приказу Эйдана. Все было высшего качества, все, о чем она даже и мечтать не могла. Обычно, она никогда не принимала такие дорогие подарки, но художник в ней просто замирал от красоты инструментов. Она услышала Джошуа перед тем, как он зашел сюда в поисках нее. Возвращаясь домой из школы, он смеялся со Стефаном, непринужденно веселился в кухне с Мэри, поедая ее домашнее печенье. Александрия поймала себя на том, что ей от этого и радостно и грустно. Джошуа нужна была компания, а пожилые люди показали, что искренне привязались к нему. Но ей было грустно оттого, что ее отношения с братом изменяются, он больше не будет целиком зависеть от нее. В то время, когда он быстро взбегал по ступенькам, громко зовя ее, Алекс вновь овладела собой. Джошуа кинулся ей на шею, она подняла его и кружила, пока тот не завизжал от быстроты и удовольствия. − Посмотри на все это! – Сказала она радостно, указывая на все свои сокровища. Джошуа пытался восстановить дыхание. – Я помогал выбирать все это. Мы с Эйданом ходили вместе за покупками. Я показывал ему все то, на что ты всегда обращала внимание, но не покупала. Я сказал, что ты хочешь это. Знаешь, нам понравилось покупать для тебя. Он сказал, что это должно быть сюрпризом. Она прижала коробку с деревянными карандашами к себе, поняв, что ей трудно дышать. − Это сделал он? Когда вы успели? Джошуа улыбнулся ей. - Несколько дней назад, пока ты болела. Он купил тебе еще и новую одежду. Загляни в шкаф, что в спальне. Ты должна была видеть реакцию продавщицы. Как она смотрела на него… – Могу себе представить, – надтреснуто произнесла Александрия. Она последовала за Джошуа, когда тот направился обратно в ее спальню. − Он продумал буквально все. Эйдан сказал, что если девушка так красива и хороша, как ты, и производит такое впечатление на мужчин, как ты на него, то он хочет, чтобы у тебя было все самое лучшее. – Джошуа кинулся к дверцам шкафа, которых она никогда ранее не касалась, пользуясь только тумбочкой для джинс и свитеров. В своей жизни у Александрии никогда не было столько одежды, чтобы заполнить весь шкаф такого размера, а теперь все это было забито платьями, пальто, юбками, брюками и блузами. Она закусила губу и прикоснулась к длинному черному вечернему платью. Оно было от знаменитого дизайнера. Алекс отвела руку в сторону. − Почему он это делает? – Громко прошептала она Джошуа, повторяя свой вопрос мысленно. «Почему ты это сделал?» «Это всего лишь деньги, cara. Я привык к тому, что за все надо платить, и за свои ошибки тоже». Он произнес это так потерянно и одиноко… Неожиданно она почувствовала, что у нее на глазах навернулись слезы. Ей хотелось бежать к нему, утешать его, но слова Охотника, произнесенные тем злополучным утром, все еще эхом отдавались в ее голове. Потому она твердо закрыла свой разум от его уловок. Стать его рабыней?! Он никогда не добьется этого. – Ах, сестренка, не плачь, словно ребенок, − предупредил ее Джошуа. – Эйдан сделал то, что захотел. Ты должна увидеть игрушки, что он купил для меня. Знаешь, я спросил Мэри и Стефана о щенке, много ли это добавит им работы, если он появится в доме. – Ах ты, маленький хитрец! – Она подошла к дверцам шкафа с твердым намерением закрыть его, решив никогда не носить новую одежду. − Эйдан сказал, что это того стоило, − сказал Джошуа. Александрия глубоко вдохнула. – Ему виднее. – Алекс передумала: она будет носить эти платья. Все до единого. Надевать их, когда будет встречаться с Томасом Ивэном. Когда она будет с Томасом Ивэном. Когда она безумно влюбится в Томаса Ивэна. На мгновение она почувствовала, как Эйдан зашевелился в ее голове, словно большая дикая кошка, которая неторопливо и гордо прошлась, а потом все исчезло, словно этого и не было. Может быть, ей это только показалось? − Забудь о нем! – Ругала она себя, разгневанная тем, что не может находиться далеко от него, не соприкасаясь с ним. Джошуа посмотрел на нее обиженными глазами. – О ком? О щенке? Но почему? Ты уже нашла одного? Это мальчик? − Определенно, где-то рядом есть охотничья собака. – Ответила она мрачно. А затем рассмеялась и взъерошила локоны Джошуа. – Я пошутила, Джош. И нет, я не нашла еще щенка. Я даже не давала согласие на это. Я хочу, чтобы мы сначала поняли, будем ли счастливы здесь, прежде чем заведем животное. − Мне здесь хорошо, – мгновенно сообщил Джошуа весьма решительным тоном. Она обняла его. − Я рада, что тебе здесь хорошо, но я не уверена насчет себя. Взрослым всегда труднее уживаться вместе, чем детям. – Но, Мэри и Стефан тоже большие, Алекс, а Эйдан – самый лучший. Он помогает мне с домашним заданием. Мы много разговариваем. Он спокоен. Он сказал… − Я не хочу слышать то, что он говорил, хорошо? У меня много работы, ты не забыл, милый? У нас должны быть деньги для пропитания. – Но у Эйдана куча денег, и он сказал, что тебе не надо работать, если ты не хочешь. Она медленно выдохнула, пытаясь сдержать свой нрав. Алекс была разгневана словами Эйдана. Девушка была рассержена его присутствием в своей голове, тем, что он читал все ее мысли с того момента, как она проснулась. − Мне нравится работать, Джош. А сейчас займись чем-нибудь или пойди и поиграй. Он состроил ей рожицу, но послушно уселся на пол с ее старым набором цветных карандашей и листом бумаги для рисования. Они быстро устроились на полу. Иногда она спрашивала его мнение о своих идеях, а он показывал свои рисунки. Александрия считала, что для шестилетнего ребенка они просто великолепны. Она подправляла линии то здесь, то там, когда он просил ее, но, по большей части, она поощряла его к самостоятельности. Ненадолго она почувствовала, что ее мир, как и она, снова стали нормальными. Но Эйдан никуда не исчез. Она чувствовала, как ее мозг пытается найти его, соприкоснуться с ним. Ее уши желали услышать его красивый голос. Она поймала себя на том, что пристально смотрит на бумагу, а потом дважды изобразила героев, очень похожих на него. И, когда Алекс это обнаруживала, быстро вырывала листы до того, как Джошуа обнаружит ее одержимость и начнет дразниться. Она попробовала не реагировать на пульсацию сердца Джошуа, на бег крови по его венам. Александрия притворялась, что ее не интересует этот путь, но пульс Мэри увлек ее, когда та позвала Джошуа обедать. Она игнорировала незабываемый вкус во рту, ощущение Эйдана под своими губами, когда ее тело извивалось рядом с ним, желая его. Она простонала и попробовала отвлечься от этого, равно как и от тех картин, что рисовала рядом с ним. Его рот был насмешливо изогнут, казалось, высмеивая ее, приманивая. Чистое искушение. Алекс прикоснулась кончиком пальца ко рту, нарисованному по-другому. – Я не позволю тебе сделать это со мной, − прошептала она мягко. Она очень сильно хотела его. Он был нужен ей, чтобы утешить, чтобы привнести смысл в этот безумный мир. Ей был нужен он, чтобы унять тот тянущий, пугающий голод, чтобы позволить ей полностью наслаждаться компанией Джошуа. Но, больше всего, он был нужен ей, чтобы слить свое тело с ее, чтобы чувствовать его губы и руки, прогоняющие ужасный жар и пустоту. Ей было нужно слышать стук его сердца, что бьется в унисон с ее. Она хотела чувствовать его сознание, сплетенное с ее. Оно полностью связывало их, позволяло разделять каждую его дикую фантазию о том, как он будет овладевать ею.
|
Она прошла через все это, стараясь казаться нормальной, помогая Джошуа с его домашним заданием, притворяясь, что ей нравится смотреть телевизор. Они спорили на счет значения широкого экрана телевизора. Стефан принял сторону Джошуа, сказав, что это хорошо для старых глаз. Мэри же была на стороне Александрии, утверждая, что это за пределами необходимости. А тем временем кровь играла по их венам, словно симфония, заглушая звуки программы и пугая Александрию. Она попробовала отправить Джошуа спать и почитать ему перед сном, перед этим слегка поборовшись с ним на подушках, когда укладывала его. Ей всегда нравилось проводить время проводить вечера с Джошуа, в это время он всегда был таким хорошим. Но сейчас громкий стук его сердца мешал ей получать удовольствие, она чувствовала себя посреди какого-то кошмара.
Перед предстоящим свиданием с Томасом Ивэном Александрия очень тщательно подбирала одежду. Когда платье заскользило по ее коже, она почувствовала прикосновение горячего бархата. Ее руки тряслись, пока она поднимала свои волосы. Алекс ни разу не видела Эйдана с тех пор, как убежала от него. Она всегда близко чувствовала его, но он позаботился о том, чтобы не попадаться ей на глаза. Вместо чувства благодарности, она ощущала угнетенность. Возможно, не имело значения, что она уходила с другим мужчиной. Может быть, его это совсем не волновало. А почему, собственно, должно волновать? Она не хотела, чтобы его это волновало. Она хотела встретить человеческого мужчину и влюбиться в него. Именно с таким она хотела любви. А не то странное ощущение какой-то одержимости, и неподвластности, но, одновременно, нежности и чуткости. Хотелось нормального человеческого мужчину. Она оценила свои ногти. Когда-то они были маленькими, теперь же − длинные и красивые, с хорошим маникюром, точно сделанным профессионалом. Даже волосы казались гуще и роскошнее, а ресницы – более длинными и загнутыми. Ее кожа была белой, словно просвечивалась. Она вздохнула, глядя на свое отражение в зеркале. Она была, вроде бы, той же, но, в то же время, – другой. Лучше. Она точно не знала, в чем тут дело. Просто лучше. Платье облегало, словно вторая кожа, делая акцент на ее полной груди и тонкой талии. Это платье могло быть сшито только для нее. Она критически провела рукой по мягкой ткани на своем бедре. Ее сердце ухнуло вниз, когда она увидела золотые глаза Эйдана, смотрящие на нее из зеркала. Она стоял позади нее, высокий, сильный, его великолепные светлые волосы дополняли ее собственные. Она могла чувствовать его рот на своем. Эта эротическая картина отразилась в зеркале: Эйдан, высокий и сильный, мужественный, с голодными глазами и Александрия, стройная, миниатюрная, бледная. – Ты великолепно выглядишь, Александрия, − проговорил он мягко. Его голос ласкал ее кожу таким же теплом, как и бархатное платье. Она не могла разобрать выражение его лица, чувствуя только пристальный взгляд его глаз цвета расплавленного золота. – Я вернусь не поздно, − сказала она, заикаясь, словно подросток. Затем она дала время, чтобы он мог что-то ответить на ее реплику. Но Эйдан не улыбнулся и не изменил выражения лица. Она почувствовала, как мурашки побежали по позвоночнику. Вдруг ее вызов показался таким же глупым, как и травля тигра. А все из-за этого пристального немигающего взгляда. Он собирается позволить ей уйти? Только мгновение назад она считала, что так и должно быть. Но сейчас ей не хотелось ничего, кроме того, чтобы жить далеко-далеко отсюда. Он покачал медленно головой. – Dio [5], Александрия. Ты смотришь на меня так, будто я монстр. Будь осторожна, piccola, не создай еще одного. – Он оставил комнату так же тихо, как и вошел. Она вздрогнула от угрозы. Она прикоснулась к своим губам. Он пристально смотрел именно на них. Она могла бы поклясться, что практически почувствовала прикосновение его губ к своим. Она сомкнула глаза, наслаждаясь и смакуя эти ощущения. Черт, он так легко может управлять ею! Она была человеком. Человеком! И она была настроена забыть обо всем остальном. Александрия вздернула свой подбородок. Ее не сможет сбить с пути его сексуальная привлекательность, и ее не напугают его угрозы. Она обулась и плавно, как королева, спустилась по ступенькам. Томас приехал во время и ожидал в гостиной, радостный оттого, что Эйдан Сэвэдж не захотел почтить его своим присутствием. У него перехватило дыхание, когда вошла Александрия. Казалось, она становилась красивее каждый раз. Она так поразила его, что он не мог думать больше ни о чем, кроме нее. Ивэн мечтал о ней, о том моменте, когда они закончат всю сюжетную линию его последней видеоигры. Он представлял ее по ночам в ярких эротических снах. Все это происходило от истинного положения дел, как полагал он. − Томас, это было отличной идеей. – Сказала она, приветствуя его голосом, который проникал в самое сердце и находил ответ намного ниже в его теле. Но, вдруг, он почувствовал взгляд этих проклятых золотых глаз на себе. Пристальный. Беспощадный. Они смотрели на него, не отрываясь, и проклинали его. Эйдан Сэвэдж стоял, развалившись с обманной ленцой в дверном проеме, опираясь на стену и сложив руки на груди. Он ничего не говорил. Ничего не делал. Но само его присутствие усилило страх в душе Томаса. Томас обнял Александрию и вдохнул ее духи. – Ты просто ослепительна, Александрия. Никто и никогда не подумал бы, что ты только что выздоровела. Эйдан слегка пошевелился, и это навело мысль о хищнике. − Однако она очень сильно болела, Ивэн. Я надеюсь, что Вы проследите, чтобы Алекс не уставала и рано вернулась домой. Томас учтиво улыбнулся, излучая обаяние. Будь проклят этот человек, он же не подросток на первом свидании! Он сознательно проявил участие к Александрии, зная, что это раздражает ее белокурого сторожевого пса. – Не волнуйтесь, Сэвэдж. Я намерен очень хорошо заботиться о ней. – Он повел ее к двери, желая быть как можно дальше от Сэвэджа и от этого странного дома. Александрия охотно пошла с ним, с виду желая уйти так же, как и он. Выйдя на улицу, она остановилась и глубоко вдохнула. − Он слегка подавляет?– Сказала она улыбаясь. Она так улыбалась, что могла бы соперничать со звездой. Свобода. Благословенная свобода. И сейчас не имела значения даже улыбка Ивэна, напоминающая оскал акулы, даже то, что она слышала его сердцебиение так же громко, как и Джошуа или, еще хуже, что она чувствовала аромат его возбуждения. Она была далеко от Эйдана Сэвэджа и от его влиянии. Это было все, что имело значение для нее. − Подавляет? Ну, если ты предпочитаешь это называть так, то он полностью доминирует. Этот человек поступает так, будто ты его собственность! - Взорвался Томас. Она мягко рассмеялась. – Ты должен быть терпимее. Он не может измениться. Он привык отдавать приказы. Тебе бы следовало это понимать… к чему это ведет, − озорно добавила она. Он поймал себя на том, что смеется вместе с ней, пока они быстро шли к машине. Он специально нанял лимузин с водителем, чтобы можно было расслабиться на заднем сиденье. – Я начала с эскизов, Томас, – продолжила она, – но ты не уточнил что для тебя важно. Я думаю, что ты должен определиться поскорее и сказать мне. − Я предпочел бы, чтобы ты сама попробовала, − ответил Томас, открывая ей дверцу. Он захотел сделать это, что его крайне удивило. В большинстве случаев, все эти любезности, которые он выполнял, были, скорее, для эффекта. Но с Александрией Хоутон это было не так. – Ты не считаешь что дом какой-то странный? Он внушает тебе беспокойство? Она выгнула бровь. − Беспокоит меня? Дом? Нет, он красив. Все очень красиво. А почему ты спрашиваешь? – Просто, я иногда чувствую, что, он словно наблюдает за мной, дожидаясь своего часа, ненавидя меня. − Томас, ты слишком много играешь в свои игры. Такое яркое воображение! – Ее смех прозвенел и коснулся Ивэна там, где он обычно оставлял места для близости. Его рука медленно стала двигаться через сиденье по направлению к ней. Он захотел ее сильнее, чем какую-либо женщину до этого. Томас посмотрел в окно и увидел отражение глаз – пылающие красные дикие глаза, заполненные ненавистью и обещанием расплаты, обещанием смерти. Глаза хищной кошки. Глаза демона. Или смерти. Он вздрогнул и простонал. − Что случилось? – Ее голос успокаивал, словно журчание воды. – Скажи мне, Томас. – Ты видела что-нибудь… ужасное? – Его душили опасения. – В окне… Ты что-нибудь видела? Она потянулась через него, чтобы посмотреть в стекло. − Что я там должна увидеть? Глаза исчезли, словно их там и не было. Был ли это Сэвэдж? Или его собственное воображение? Он прочистил горло и постарался улыбнуться. – Ничего. Просто, я думаю, что до сих пор не могу поверить в свою удачу. В тесном салоне Александрии было трудно игнорировать растущий голод. Казалось, что он вгрызается в ее внутренности и распространяется, подобно опухоли. Казалось, ее мозг сам усиливал звук крови, стремительно текущей в венах Ивэна, зовя ее, приманивая. Ее живот напрягся от мысли о прикосновении к нему. Она старалась всеми силами сохранить улыбку на своем лице. Казалось, он пользуется любой возможностью, чтобы прикоснуться к ней, гладя ее ногу, руку, волосы. Она ненавидела это. Ненавидела. От его прикосновений по коже пробегали мурашки. Она ненавидела себя за то, что не могла ответить на его ласки и прикосновения. Она игнорировала его, говоря и делая то, что надо в таких ситуациях, но все внутри у нее протестовало. И где-то внутри начал разрастаться страх. Томас Ивэн был бакалавром, богатым, очаровательным и знаменитым. Человеком. Он разделял ее любовь к фантазиям. Он восхищался ее художественной работой. У них было много общего, но даже самое легкое прикосновение внушало ей отвращение. Она внутренне застонала. «Ты нуждаешься во мне, сara mia?» Голос Эйдана пересекал время и расстояние, чтобы найти ее и обнимал теплыми руками, защищая. Алекс закусила губу. Искушение позвать его почти подавляла, но она сопротивлялась. Она должна быть человеком. Она должна найти хорошего человека и влюбиться в него. Возможно, не Томаса Ивэна, а кого-то еще. У меня впереди вся жизнь. Просто, это не Томас Ивэн. Она почувствовала, как он покинул ее сознание, это было подобно тому, точно он похитил ее душу и оставил пустой внутри. Александрия вскинула подбородок и улыбнулась Ивэну ослепительной улыбкой. Она подала ему руку, чтобы он помог ей выбраться из автомобиля. Находясь в настроении получить удовольствие от вечера, она взяла его под руку, и они направились в театр. Казалось, мужчины смотрели на нее и громко дышали. Это было словно пульсация, гремящая в ее ушах. Увертюра оркестра смешалась с приливом крови, бежавшей в венах. Александрия сосредоточилась на игре, остро чувствуя руку Ивэна на спинке сиденья. Когда он что-то прошептал ей на ухо, его рот был напротив ее кожи, Алекс стало плохо от этого. Дважды она извинялась и уходила в дамскую комнату, чтобы только отдохнуть от него. Она могла видеть его насквозь. Она будет человеком, даже если это убьет ее. Зал взорвался аплодисментами, когда она услышала слова в голове. «Это может убить и еще кого-то». «Уйди!» Ответила она ему, сердитая на то, что даже в минуты отчаяния он может заставить ее улыбнуться. Эйдан снова ушел. Осталось только тепло его прикосновения и нелепость предупреждения. Он высмеивал ее цель, потому что знал – мужчина, сидящий рядом, вызывает у нее отвращение. Стоя рядом с ней, Томас аплодировал. Кулисы опустились, и, казалось, люди стали роиться вокруг них. Он был в своей стихии: с красавицей под руку среди кучи знакомых, окружающих их. С влиятельными мужчинами он останавливался, чтобы обменяться мнениями о премьере. Эти связи должны были помочь ему подняться выше по карьерной лестнице, позволяя договориться о встречах. Александрия Хоутон была явно расположена к нему и сможет помочь в этом. Он гордо демонстрировал ее, обнимая. Томас видел, что не он единственный был очарован ее голосом и пленен улыбкой. Даже женщины, понял он, даже их она по-королевски очаровывает. Когда они вышли в ночь, оставляя других завидовать, Томас приобнял ее за плечи и стал притягивать к себе, показывая, что она принадлежит ему. Живот Александрии связался узлом от близости. Затем Ивэн хотел воспользоваться моментом, но замер. Не далее шести футов, в тени, стоял волк. Огромный. Белый. С огромными клыками и красными пылающими глазами. Эти глаза пристально смотрели прямо на него, а мускулистое тело зверя напряглось, как перед броском. Сердце Томаса остановилось, а потом снова начало биться. Он схватил Александрию за руку и потащил в сторону театра. − Томас, что ты делаешь? – Потребовала она. – Разве ты не видишь это?- В возбуждении указывал он. Это было дико, но, так или иначе, он был уверен в этом. – Это он, я знаю, что он есть. Он здесь. – Повышая голос, он стал вращать головой. − Томас. – Ее голос был мягким и успокаивающим. – Скажи мне, что не так. Ты очень побледнел. Что ты видел? Он заставил себя присмотреться. Тени были глубокими и темными, но и только. Он увидел доску на том самом месте, где был волк. Вытирая пот со лба, он позволил себе дышать. – Тебя трясет, Томас. Пойдем к автомобилю. – Проявляя заботу, Александрия осторожно осмотрелась вокруг, но увидела только людей. «Ты бы лучше не мучил его», – предупредила она Эйдана. Она не была уверена, услышал ли он ее.
|
− Я клянусь, что видел это, Алекс. Там же, где эта доска. – Он не хотел признаваться, что его воображение разбушевалось. Что-то было с ним не так, взять, хотя бы, его одержимость Александрией Хоутон и Эйданом Сэвэджем. Все это какая-то огромная галлюцинация…
– Это двигалось? – Она подозрительно посмотрела она на доску из красного дерева. − Нет, - сказал он. – Просто произошло что-то странное. – Хорошо, я прекрасно провела этот вечер. Игра была великолепна. – Мягко сказала Александрия. «Маленькая притворщица». Слова насмехались над ней, по-мужски развлекаясь, высмеивая ее. Она вскинула подбородок и взяла Томаса под руку, когда они направились к лимузину. − А тебе понравилось? – Спросила она сладким голоском. Она почти чувствовала, как Эйдан поморщился и ушел. В автомобиле Томас придвинулся к Александрии. Его бедро прижалось к ней, он мог чувствовать мягкую выпуклость ее груди недалеко от его руки. Он обхватил рукой ее подбородок. – Я понимаю, что ты еще плохо знаешь меня, но ты мне очень нравишься. И, я надеюсь, что мои чувства взаимны. Его рот был меньше, чем в дюйме от ее. Она чувствовала запах ополаскивателя полости рта и ощущала все, что он съел за обедом: пасту с чесноком, салат с уксусом, красное вино и кофе. Она сжала рот и попробовала отодвинуться. − Нам предстоит вместе работать, Томас. Это плохая идея. И, уж точно, не так быстро. – Но мне надо поцеловать тебя, Алекс. Я очень этого хочу. – Он снова придвинулся, обдав ее своим дыханием. Она издала звук и, сжавшись, отклонилась назад. Он, в желании, принял это за согласие. Но, как только он наклонил голову, его глаза засекли вспышку красного цвета. Ивэн вскрикнул и отскочил от девушки, прижавшись к своей двери и пристально всматриваясь в заднее окно, где он видел два раскаленных глаза, наполненных бешеной злобой. К его ужасу, окно запотело изнутри, а потом разбилось, осыпав его стеклянными осколками. Огромный волк залез в салон автомобиля, его клыки были оскалены. Он был готов к нападению. И снова красные глаза, не мигая, устрашающе пылали, смотря на него. Он чувствовал на себе горячее дыхание и видел, как клыки приближаются к нему. Томас закричал и упал, закрывая лицо обеими руками. − Томас? – Александрия слегка прикоснулась к его плечу– Ты употреблял сегодня наркотики? – Она уже знала ответ, она чувствовала их в его крови. – Тебе, наверное, следует обратиться в больницу. Или к частному доктору. Медленно, все еще опасаясь, Томас убрал руки. Заднее окно было целым. Не было никаких осколков. Александрия спокойно сидела на своем месте, а ее голубые глаза выражали беспокойство за него. – Ничего не было... У меня галлюцинации. Это была лишь небольшая доза кокса в мужской комнате. Наверное, он был плохой, я не знаю. – Проговорил он испуганно. − Что ты видел? – Она снова осмотрелась, пробуя обнаружить присутствие Эйдана или любую другую опасность, но они, казалось, были одни. Возможно, это, действительно, только наркотики. – Мне надо сказать водителю, чтобы он отвез тебя в больницу? − Нет, не надо. Теперь мне уже лучше. – Он сильно вспотел. Она чувствовала его страх. – Там действительно ничего нет, Томас. Я иногда чувствую, когда что-то должно случиться. Сейчас этого нет, – сказала она, пробуя успокоить его. – Извини, − произнес он хрипло. – Я испортил весь вечер? – его глаза бегали из стороны в сторону, и он у него казалось, начался нервный тик на левой стороне его челюсти. Он выглядел на много старше, чем в самом начале вечера. − Нет, конечно, нет. Я прекрасно провела время. Спасибо что предложил сходить в театр. Мне действительно нужно было развеяться. – Уверяла она его. – Но, Томас, я не люблю наркотики. У меня есть младший брат. Я понимаю, это не мое дело, ты сам решаешь, как проводить свое время, но я против кокаина и других наркотиков. – Нет, я не наркоман. Я только иногда балуюсь, чтобы развлечься. − Но не со мной. – Это было хорошей причиной не встречаться с ним больше. Она будет думать о нем гораздо меньше, зная, что Томас принимает наркотики, чтобы улучшить вечер, точно он не способен получить удовольствие без них. − Хорошо, – проговорил он, обидевшись, – я ухожу. Машина возвращала ее к Эйдану. Александрия мысленно представила кованные железные ворота. Она сидела и смотрела на них, они являли собой символ потери свободы. Она не была готова вернуться домой и признать поражение. И, так как с Томасом Ивэном она ничего не почувствовала, это ничего еще не доказывало. Это не означало, что она не найдет другого мужчину. Выйдя из машины, она вывернулась от приставучего Томаса. – Еще раз спасибо, Томас. Рада буду увидеть тебя снова. Не забудь приехать ко мне, когда решишь, что хочешь для проекта. – И перед тем как он решит проводить ее до двери, Алекс бегом кинулась к мраморной лестнице у входной двери. Она помахала еще раз и ушла. Томас выругался и уселся на место. Перед тем, как закрыть дверь, он увидел дикого волка, идущего к нему. −Поехали! Поехали! – Крикнул он водителю, с трудом захлопнув дверь. Как только водитель отъехал далеко от дома и от дороги, тогда Томас смог свободно вздохнуть. Все, чего он хотел, – это добраться до дома и напиться. Александрия шла по дому, не включая свет, нашла телефон и позвонила. Она отлично видела в темноте и легко взбежала по ступенькам. Эйдан думал, что может полностью контролировать ее, но это не так. Она еще не была готова признать поражение. В своей спальне Алекс сняла черное бархатное платье и переоделась в поношенные голубые джинсы и простую бледно-голубую рубашку. Изменения закончились после того, как она переобулась в кроссовки и спустилась вниз. Такси, на котором девушка собиралась уехать, еще не прибыло, и она села на мраморные ступеньки, ожидая его − И куда ты теперь? – Спросил Эйдан, совершено неожиданно появившись перед ней, заставляя ее почувствовать себя хрупкой. – Танцевать. – Она с вызовом смотрела на него. Его тело напряглось. – Встреча не прошла успешно? В ее глазах промелькнуло лукавство, но губы еще сильнее напряглись. − Будто ты не знаешь. Попытайся не выглядеть таким невинным. Это тебе не идет. Он не выглядел раскаивающимся, улыбаясь ей и заставляя замирать ее сердце. Один только его вид заставлял оживать ее тело. – Уходи, Эйдан. Я не хочу тебя видеть. − Я соблазняю тебя? – Тебе кто-нибудь говорил, что означает быть джентльменом [6]? Уходи. Ты раздражаешь меня. – Она втянула воздух. Его душа замирала от вида ее профиля в лунном свете. Окутанные темнотой, они были единственными людьми в этом мире. Он наслаждался ее ароматом, который был свойственен только ей. Слабая, но уверенная улыбка изгибала его чувственные губы, делая его еще более сексуальным. − Как минимум, у меня есть твое внимание. – Я иду танцевать. – Заявила она. − Ты отстаиваешь свою независимость, – противостоял он. – Это не доведет тебя до добра. Ты должна быть здесь. Ты моя. И ни один из тех мужчин не заставит тебя почувствовать тебя то, что ты чувствуешь со мной. Она вздернула подбородок. − Я не хочу их. Ты так настойчив, Эйдан. Ты такой дикий и настойчивый… Ты заставляешь меня сходить с ума, а я хочу только чувствовать. – Сломалась Александрия, неуверенная в том, что же она хотела почувствовать. − Нормальной. Человеком. – Подсказывал он ей слова. – В этом нет ничего плохого. Ты пугаешь меня. – Она допускала это, говоря вслух. Алекс отошла от него и устремила взгляд в ночь, не в состоянии смотреть на него и не желать его. − А меня пугают твои поиски наобум, – нежно сказал он. – Я не доверяю тебе. – Почему такси так долго нет? Она сжала кулачки, не желая оставаться с ним. Она до сих пор помнила ощущение его губ, его вкус. − Ты бы доверилась мне, если бы позволила своему сознанию полностью слиться с моим. Позволь своему уму полностью сплестись с моим. Я ничего не буду прятать от тебя. Ты сможешь узнать все, что захочешь – все мои вспоминания, все мои желания. – Его голос, соблазняя, буквально касался ее кожи. Она быстро взглянула на него. – Будто я не знаю твоих желаний! Они и так всю ночь мелькали у меня в голове. Большое спасибо, мистер Сэвэдж. Я не собираюсь становиться чьей-то рабыней. Он простонал, закрывая лицо руками, затем чувственный рот изогнулся в соблазнительной улыбке. − Ты собираешься вечно противиться мне? В конце концов, если здесь кто и раб, то это я. Я сделаю для тебя все что угодно. Я думал, ты это знаешь. Она прикусила губу, пытаясь сдержать себя, не броситься в его объятья. – Такси уже приехало. Я буду позже. – Он был так сексуален, она так отчаянно хотела его… Он прикоснулся к ней, когда она проходила мимо, самой легкой лаской – слегка прикоснувшись своими пальцами к ее руке. Она почувствовала это в самой глубине своего существа. Она ощущала его прикосновение даже в такси. ____________________________ 5.Боже (итл.) здесь и далее прим. переводчика 6. Джентльмен (англ. gentleman) - 1) (устаревшее) человек "благородного" происхождения, дворянин. 2) В Великобритании и англоязычных странах — человек, строго придерживающийся, установленных в буржуазном обществе "светских" правил поведения и, так называемого, хорошего тона. 3) Почтительное обращение к мужчинам в англоязычных странах. В переносном смысле — хорошо воспитанный человек.
|
Глава 14 Новомодный бар для знакомств и ночных игр был странной смесью вычурности и дешевки. Она окинула взглядом очередь при входе в бар и охрану. Сразу стало ясно – все они берут взятки, и, уж тем более, ясно, что они предпочтут получить от любой симпатичной девицы. Очередь была длинная, но Александрия, проигнорировав это, направилась прямо к двери. Она заметила, какое впечатление стала производить на людей, и обратила внимание, что ее голос так же полностью завораживает их, как и голос Эйдана. Она проигнорировала мужчину, стоявшего прямо на ее пути. Его голова резко поднялась, и он выразительно вздохнул. Он даже не колебался, схватив ее. Музыка ударила в уши, проходя вибрацией через все тело. Она мгновенно почувствовала давку чужих тел. Но, больше всего, ее подавляло то, что она слышала их сердцебиение и ток крови по их венам. Высокий мужчина, облаченный в черную кожу, сразу решил, что она предназначена ему, поймав ее запястье и оскалив зубы в улыбке. У него была грязная борода, от него разило одеколоном, виски и потом. На левой руке красовалась татуировка с изображением паутины, в центре которой разместилась Черная вдова. [7] На ее брюхе были большие красные песочные часы, а также проглядывались намеки на клыки, торчащие изо рта. Мужчина искоса посмотрел на нее и стал подтаскивать к себе. – Я искал тебя всю ночь. Она хотела почувствовать хоть что-нибудь, кроме яростного протеста в животе, но, очевидно, он был не ее идеалом. Она с улыбкой посмотрела ему в глаза. – Этого не будет. – Сказала она мягко, но твердо. Улыбка поблекла, когда она увидела в нем волны насилия. Этот мужчина был из тех, кому не нравилось, когда им отказывали. Его пальцы сжались, словно клешни. – Разрешите мне пройти. – Проговорила она спокойно, хотя внутри все замирало. Она, так или иначе, хотела получить этой ночью удовольствие от обоих миров, подумав, что существо, в которое она превратилась, сможет защитить ее от вещей, подобной этой. Смех мужчины был отвратителен. – Попробуй, детка. – Но когда он еще сильнее сжал ее запястье, то почувствовал что-то на своей руке. Он взглянул вниз и, к своему ужасу, увидел, как Черная вдова поползла от запястья вверх к бицепсу. Он практически увидел, как она сердито щелкнула зубами, и почувствовал дрожь в своих волосатых ногах. Он замер, потом громко закричал, отпуская запястье Александрии, ударяя и начиная дико тереть свою руку. Александрия ничего этого не видела, но воспользовалась возможностью и плавно двинулась, исчезая в толпе. Мужчина мутно посмотрел на свою руку, прижав ее к сердцу и пытаясь унять бешеное сердцебиение. Но он видел только одну вещь – свою татуировку. Ничего не двигалось… Он вцепился в свои волосы и взъерошил их. – Все мужики, а то я что-то много выпил сегодня. – Проговорил он, ни к кому конкретно не обращаясь. Александрия дальше скользила через толпу, чувствуя, как оглушает музыка. Ее кровь была горячей, но кожа – ледяной. Казалось, все в ней протестует против тех тел, к которым ей приходится прикасаться, пробираясь вперед. Невысокий мужчина с каштановыми волосами прикоснулся к ней, улыбаясь, с вопросом. – Потанцуем? Он был одинок. Она чувствовала это так же, как и его глубокую печаль, почти граничащую с отчаяньем кому-то понравиться. Не глядя на него, она улыбнулась, соглашаясь, и позволила ему вывести себя на танцпол. В тот момент, когда его руки обняли ее, а его тело прижалось к ней, она поняла, что совершила ошибку. Она не была человеком. Она была не тем, что нужно ему. Его иллюзия, как и ее, была вызвана отчаянием. Но его отчаянье было более сильным, чем у нее. Никто из них не был готов к этому. Она читала его мысли, его горе и боль от потери жены шестью месяцами ранее. Но она не была Джулией, его женой. Она даже не была обыкновенным теплым телом, которое могло бы помочь ему скоротать эту ночь. А он не был Эйданом, и никогда им не станет. Эта последняя мысль вызвала у нее внутри волну страха. Почему она думает о нем? Она сможет найти мужчину. Человеческого мужчину. Это оказался не он, но где-то же должен быть он. Мужчина спросил. – Пойдем ко мне? – Ты хочешь не меня, – нежно проговорила она, отодвигаясь и образовывая дистанцию между ними. Он сильнее прижал ее к себе. – Это ты не меня хочешь, но мы сможем помочь друг другу, – сказал он, оправдываясь. Ему хотелось, чтобы кто-то прогнал призраков, хотя бы на несколько часов. Запах его крови манил ее. Живот Александрии скрутило, и она почувствовала, как перехватило горло. Она непреклонно покачала головой. – Извини, но я не могу. – Когда она отошла, музыка изменилась, стала неистовой, быстрой, и это, казалось, заставило мужчину практически повиснуть на ней. Когда он напряг руку, чтобы вернуть ее обратно, то почувствовал, как руку ударило током. Он выругался и немедленно отпустил ее. Александрия, удивленная, отступила подальше. – Что случилось? – Ты ударила меня! – Обвинил он. – Что я сделала? – Она стала медленно отодвигаться от него. Могла ли она сделать так, не зная об этом? Или произошел несчастный случай? Она не знала, но была рада такому разрешению ситуации. Девушка снова нырнула в толпу и двинулась вместе с ней по кругу, через комнату, в то время как музыка била ее по голове, проходя через все тело. Александрия нашла бар. Несколько мужчин в костюмах подвинулись, чтобы она смогла подойти. Их реакция была многообещающей. Они казались достаточно привлекательными. Некоторые были даже красивы, некоторые казались дружелюбными, но она ничего не почувствовала. Было такое ощущение, что внутри у нее все умерло. Полностью умерло. Алекс спросила себя, что же она хотела доказать себе, когда обходила все это? Девушка посмотрела на бар, потом на свои кроссовки. Это не ее. Она всегда была очень разборчива. Этого точно не было в ней. Она не привлекала мужские взгляды даже тех, кто раньше всегда игнорировал ее. – Вы выглядите грустной? – Высказал один из мужчин в костюмах свое наблюдение. – Не хотите поговорить? Просто поговорить. – Он протянул руку вперед. – Я хочу только это. Просто посидеть и поговорить. Меня зовут Брайан. – Александрия, – сказала она, покачав головой. Он был слишком хорош. Он сказал, что хочет только поговорить, но она с легкость читала его более глубокий интерес. – Спасибо, но, думаю, я пойду домой. Домой. А где был ее дом? У нее его не было. Боль стала слишком сильна, чтобы вынести ее. Она почувствовала, что ее взгляд остановился в самом темном уголке комнаты. Золотые глаза смотрели на нее. Ее сердце подскочило. Она не могла оторвать взгляд от пристального немигающего взгляда. Эйдан вышел из тени. Он двигался очень плавно, гордо, словно большая дикая кошка из джунглей. Он захватил ее душу. Высокий. Сексуальный. Сильный. Он смотрел только на нее. Только на нее. Внизу, под шелковой рубашкой, слегка перекатывались мускулы. Он выглядел изящным, но, в то же время, его окутывала аура власти. И не было равного ему. Она поймала себя на том, что дрожит в предвкушении его прикосновения. Одно только его присутствие оживляло ее. Словно Красное море перед Моисеем [8], толпа расступалась перед ним, пропуская. Никто не касался его, никто не цеплял и не толкал. Даже «костюмы» отодвинулись от нее, позволяя ему подойти. А потом он, стоя перед ней, предложил свою руку, пристально гипнотизируя глазами. Было ли это принуждением или одержимостью, Александрия не знала. Ее это не заботило. Она, не смотря ни на что, не смогла бы остановить себя. Она сражалась не понятно за что. Ей был нужен он, и он был здесь. Она подала ему руку, и, когда он сплел свои пальцы с ее, она потянулась к нему. Было такое ощущение, словно она вернулась домой. – Потанцуй со мной, cara mia. Мне нужно почувствовать тебя рядом. – Его слова и голос были такими соблазнительными, что стало невозможно сопротивляться. Александрия легко заскользила в его руках, она идеально подходила к нему. Он был сильным и теплым, и ток моментально зашипел между ними. Ее голова нашла свое место на его плече. Ее тело моментально подстроилось под его ритм. Она была рождена для этого, он – ее половинка. Это бархатистое черное обольщение, чистая магия. Это было дом – эти объятья. Она сомкнула веки, наслаждаясь ощущением его тела. Музыка была медленной, практически невероятной для такого места. Их ни разу не задели. Он вел их в совершенном ритме, жар увеличивался с каждым движением. Казалось, пламя лижет ее кожу, перемещаясь на него и возвращаясь обратно. Эйдан нагнул свою голову, чтобы попробовать ее. Его губы мягко, горячо ласкали ее шею, замедляясь над пульсом. Он чувствовал, как тот начинает ускоряться под его ртом, ощущал, что жажда становится не переносимой. – Пойдем домой со мной, piccola, – прошептал он, пока его зубы нежно покусывали ее кожу, твердо, но плавно двигаясь вперед и назад над пульсом. Ее кровь пела для него, звала его. – Не мучай меня дольше. Ее тело гибко и плавно извивалось рядом с ним. Еще ни в ком она так не нуждалась в своей жизни. Алекс не издала ни одного звука – она не могла. Но он знал ответ, даже в ее молчании. Он мог прочитать его в ее огромных глазах. Пока они двигались к дверям, Александрия едва ли видела окружение. Эйдан защищал ее от давки, помещая свое тело между ней и толпой. На улице ночь, казалось, приветствовала их: звезды были ярче обычного, ароматы океана ощущались сильней. Эйдан обнял ее за талию, прижимая ее к плечу. Она подняла голову, чтобы посмотреть на него. – Я должна была понять, что ты последовал за мной, чтобы защищать. Что ты сделал тому бедняге в кожаных штанах? Он мягко рассмеялся. – Ему нравятся пауки, Черные вдовы. А еще ему нравится делать больно женщинам. А мне не нравятся другие мужчины, которые прикасаются к тебе. – Я заметила. Он остановил ее на углу улицы, прижав к себе и подняв ее подбородок. Его пристальный взгляд золотых глаз остановился на ее нижней губе, и она почувствовала, как у нее перехватывает дыхание. Эйдан издал звук, что-то среднее между стоном и рыком, и наклонил голову. Когда его рот прикоснулся к ней, земля стала уходить из-под ног. Ее тело растворялось в нем, пока не остались одни: только Эйдан и Александрия, и ночь… Волна голода и желания была такой сильной, такой подавляющей, что Александрия прижалась к нему сильнее, чтобы не упасть. Он обнял ее, и они полетели сквозь время и пространство. Ветер обдувал ее волосы, словно песнь сирены, развивая их, точно волны шелка в ясной ночи. Его рот целовал ее, доминируя, сминая, переходя далеко за человеческие границы. Его язык исследовал бархатную пещеру внутри ее рта, требуя от нее ответа. Александрия услышала свой стон – низкий стон одобрения. А затем у них под ногами оказался балкон третьего этажа. Эйдан просто взмахнул рукой, и стеклянная дверь распахнулась. Морской бриз стал обдувать их разгоряченные тела. Охотник последовал за Алекс на стеганое покрывало кровати, накрывая ее тело своим. Он не дал ей времени запаниковать и, возможно, убежать. Он не мог ждать дольше. Он не мог больше давать ей время. Его руки, лаская нежную кожу, спустились на холмики ее груди, грубо убрав рубашку со своего пути и предоставив ее тело внимательному взору золотых глаз. Прохладные воздушные потоки прошлись по ее разгоряченной коже, а грудь заныла под горячим пристальным взглядом. Его рука придала ей чашевидную форму, удерживая мягкий вес в своей ладони.
|
– Ты чувствуешь темноту во мне, Александрия? – Прошептал он. В его голосе послышалась боль. – Она растет и увеличивается. Почувствуй это во мне. – Его губы нашли ее глаза, лоб, уголок губ, горло. Каждый поцелуй был легким, словно перышко, но оставлял огненный след, точно отпечаток на все времена в ее душе. – Будь со мной. Сейчас. Всегда. Почувствуй темноту во мне и освяти ее.
Этот голос обольщал, передавал такую большую потребность, что она не смогла отказать. Она чувствовала не понятную нужду в нем. Она ощущала его желание, абсолютное и голодное, стремление разорвать на ней одежду, чтобы касаться ее кожи. Ее собственное тело отвечало на это жажду, разгораясь еще сильнее. Алекс изогнулась под ним, выгибаясь вверх, предлагая ему свою грудь. Ее глаза были плотно закрыты. Она громко простонала, когда он взял ее в свой теплый рот. Руки сильно прижимали его голову к себе, так как его рот заставлял жар разливаться по всему ее телу. Тело Эйдана было таким твердым и напряженным, что ему стало тесно в одежде. Он отстранился и в спешке стал стягивать с нее джинсы, желая почувствовать ее полностью обнаженной, прикоснуться своей обнаженной кожей к ней. Эйдан слегка приподнялся, чтобы полностью видеть ее тело. Она лежала абсолютно голая, а ее кожа горела от желания. Его ладонь прошлась по животу девушки, затем спустилась ниже и накрыла светлый треугольник, пальцами находя влажное тепло. Сквозь него прошла молния, передаваясь Алекс, заставляя их кровь бешено нестись по венам. Он стал укачивать ее голову в своих руках, стараясь прижать к своей груди. «Пей, cara mia. Пей столько, сколько нужно. Ты моя другая половинка, половинка, которая приносит свет. Стань на вечность частью меня». Его палец исследовал вход в ее узкий бархатный футляр, который был готов принять его и хотел только его. Он чувствовал, как слезы навертываются на глазах. Он чувствовал ее дыхание у своего сердца. – Я никогда не смогу уйти? – Мягко спросила, утрачивая голос. Его пальцы намеренно вошли глубже, завлекая. Он ощущал, как горячие бархатные мускулы сжимаются вокруг него. Его тело пылало от желания. – Ты действительно хочешь уйти назад, cara, и оставить меня в вечности один на один с темнотой? Если бы у тебя был выбор, ты, действительно, оставила бы меня? – Его голос прозвучал надтреснуто. Его рука ласкала ее, его пальцы исследовали ее, сознательно разжигая огонь, который проносился по всему телу. Своей волей он полностью сплетал свое сознание с ее. Она почувствовала, как в нем собирается тьма, ждущая овладеть им. Зверь присел и приготовился для прыжка: хладнокровный убийца без намека на милосердие. Красный туман застилал его разум, заставляя кровь бешено нестись по венам. Александрия чувствовала его агонию и страх от того, что она не достаточно хочет его, чтобы остаться с ним, зная о том, что он в любом случае не смог бы отпустить ее, не зависимо от ее желания. Охотник хотел, чтобы он был нужен ей, просто так, именно он. Это было так много... Ее язык ласково погладил его мускулы, а зубы нежно прикусили его кожу. – Как бы я смогла оставить тебя, Эйдан? Ты действительно считаешь, что я смогла бы? Я думала, ты знаешь все, но даже я понимаю это лучше. Я знала это, практически, с самого начала. – Она действительно знала, но скрывала эту тайну от них обоих. Его руки ласкали ее бедра, все впадинки и выпуклости, заставляя издавать крики, больше похожие на мяуканье. Ее руки прошлись по мускулистой спине Эйдана, привлекая его ближе. Он своими руками делал с ней такие вещи, словно хотел на ощупь запомнить ее каждый дюйм, поднимая в ней такую огненную бурю желания, которую невозможно было насытить. Она целовала его грудь и зарывалась носом в белокурые волосики. Его тело буквально сгорало, пока он не понял, что еще чуть-чуть, и он сойдет с ума. Эйдан раздвинул ее колени, открывая доступ к ее женственности. Он проник несколько грубо, отчаянно нуждаясь в ней. Александрия почувствовала его затруднение при входе. Он был слишком крупным, слишком большим для нее. Когда она заколебалась и попыталась отстраниться, он обхватил ее бедра руками и удержал плотно прижатой к себе. «Доверься мне, Александрия. – Шептал он в ее голове. – Я никогда не сделаю тебе больно. Твое тело нуждается во мне. Почувствуй это. Мы – единое тело, сердце, душа и ум». Она осознала, что невозможно противостоять красивым перекатам его голоса. Ее рот спустился ниже к его груди и нашел сильный пульс. Ее язык гладил и ласкал его. Его руки сильнее сжались на ее бедрах, точно от боли. Ее зубы глубоко вошли в его тело, а его тело, в ответ, глубоко проникло в нее. Вспышка молнии осветила небо. Она шипела и танцевала, проносясь через открытую дверь; белая и голубая полоса, словно солнце, соединила их вместе. Она вскрикнула от боли и наслаждения. Его крик, хриплый и победный, слился с ее. Он начал двигаться, не в силах выносить напряженность ее бархатного футляра, горячо сжимающего его. Увлекшись, он захотел раствориться в ней. Огненные прикосновения довели его до пика, и он испытал такое большое удовольствие, что потерял ориентацию в пространстве и времени. Цвета ярко и бешено стали кружиться перед его глазами. Их запахи, мускусный и нежный, смешались, создавая аромат их любовных ласк. Ее рот на нем, такой эротический и неистовый, полностью соответствовал дикому безумию его тела. Он потерял себя в чистом удовольствии, входя еще глубже и сильнее, желая только одного: чтобы их сердца и легкие стали едиными, чтобы их было невозможно отделить. Александрия лежала под ним, испуганная тем, что потеряла чувство времени. Ее язык прошелся по краям раны на его груди, смакуя мужской вкус. Его руки были все еще на ее бедрах, удерживая их для его проникновения. Она видела, как его глаза стали одного цвета с его волосами, а лицо расслабилось от удовольствия. Она опустила свои руки вниз на его ягодицы, заполняя себя им полнее. Эйдан издал горловой стон, идущий, казалось, из самой души. Он поднял голову, и глаза темного золота сверкнули горячим и безумным голодом. Он поцеловал ее глаза, уголки рта, подбородок. Она почувствовала его дыхание на своем горле, ощутила ласку его языка. Ее тело сжалось, отвечая, еще сильнее увеличивая его удовольствие до тех пор, пока он не подумал, что умирает. Его зубы начали покусывать ложбинку груди, и Алекс стала сильнее выгибаться, приникая к его рту. – Ты делала это ранее со мной, Александрия. Теперь ты понимаешь... – Сказал он, утверждая, и она не отважилась протестовать. Александрия улыбалась в его требовательных объятиях, устроившись у его плеча. Она не представляла, какими должны были быть Карпатские женщины, но ее мужчина был определенно новой породой. Затем она вскрикнула от удовольствия, конвульсивно сглотнув, когда он проколол ее грудь зубами, его руки напряглись, притягивая ее к себе, а тело стало вонзаться в нее с диким голодом после ее игры воображения. Волна неслась за волной и кружила ее в наслаждении, заставляя забыть обо всем. Он был везде, он прикасался к ней всюду: внутри ее тела, внутри ума, ее кровь текла в нем. Так продолжалось до тех пор, пока они вместе не взмыли в небеса. Они лежали вместе, тесно переплетясь телами. Их сердца бешено стучали, и ни один из них не мог ясно мыслить. Язык Эйдана ласкал ее грудь, посылая импульсы, и заставляя кровь бешено нестись по венам. Он обхватил ее лицо руками и стал нежно целовать лоб, спускаясь ниже, к подбородку. Это было похоже на прикосновение перышка. Впервые за его длинное, практически бесконечное, существование он почувствовал себя по-настоящему живым и ощутил покой. – Ты одарила меня бесценным подарком, Александрия. И я никогда не забуду это. У тебя не было никакой причины доверять мне, но ты доверилась, – прошептал он мягко. – Спасибо. Она пристально посмотрела на него удивленным взглядом, не в силах полностью вернуться на землю. Он был в ней, все ее тело обернулось вокруг него. Казалось невозможным, что его золотые глаза так сильно горели только для нее. Медленная улыбка стала изгибать ее губы и освещать голубые глаза, полностью отвечая накалу страстей в нем. Они пристально смотрели друг на друга, в души друг другу. Она ощущала его. Это было так необычно – чувствовать, как он начинает двигаться своим неправдоподобным гладким телом так нежно, что ей казалось, будто она растает. Эйдан двигался медленно, наслаждаясь каждым сильным толчком, а его глаза пожирали ее лицо. Ее поведение было диким безумием, но сейчас ему хотелось провести время, получая удовольствие медленно. Его пальцы ласкали ее волосы, а рот покусывал кожу, найдя пульс под ее горлом. – Ты такая красивая, Александрия. Ты слишком красивая. – Это ты заставляешь меня чувствовать себя красивой, – призналась она. – Я все еще не могу поверить, что нашел тебя. – Вдруг, он поднял голову и посмотрел на нее смущенным взглядом. Его бедра продолжали медленное, неспешное движение. – Ты собираешься избавиться от этого ужасного сочинителя видеоигр? Она поцеловала его плечо, а затем спрятала свое лицо в золотых волосах у него на груди. – Нет, не собираюсь. Он – мой босс. – Я – твой босс. – Ты хочешь, чтобы ты был моим боссом, – нежно подразнила Александрия. – Но я работаю на него. – У меня достаточно денег, чтобы мы оба жили так, как хотим, – запротестовал он. Затем произнес со смехом в голосе. – Он, наверное, больной, если придумывает такое? – А ты тогда, кто? У тебя все еще хуже. Ты делаешь то, что он даже при своей больной фантазии не придумает. – Она приподняла подбородок. – Кроме того, я хочу работать. Я люблю это. Это то, чего я всегда хотела Эйдан, особенно после увеличения жизни. Он рассмеялся, наклоняя голову, чтобы поцеловать ее воинственно вздернутый подбородок, а затем подарить ряд поцелуев ложбинке меж грудями. – Твоя продолжительность жизни значительно увеличилась, cara mia. Может быть, ты займешься, чем-нибудь еще, кроме иллюстрирования фантазий? Желательно, с какой-нибудь пожилой женщиной без сыновей и секретарей мужского пола. Она рассмеялась вместе с ним, втайне подозревая, что бы она сделала, если бы Томас Ивэн начал приносить им обоим неприятности. Но пока тело Эйдана проделывало с ней такие удивительные вещи, она не могла даже подумать о другом мужчине. Его медленное ритмичное покачивание заставляло забывать обо всем. Внизу живота разгорался пожар. Ее тело двигалось вместе с ним, безо всяких ограничений подчиняясь его руководству. Ей нравилось ощущать его руки, обхватывающие ее груди, прикосновения его подбородка и рта к соскам. Он украл ее сердце своей нежностью. – Я уже похитил твое сердце, – мягко подразнил он ее, напоминая, что он тоже разделяет ее мысли. – Я не уверена, что хотела бы, чтобы ты знал каждую мою мысль. – Или чувства. – В его голосе появились перекаты, он стал похож на черный бархат. – Или фантазию. Ее руки нашли его бедра. – Это твои фантазии. Мне хватит твоих, чтобы начать их пробовать. Его тело сделало выпад, входя в нее сильнее. – Как сейчас? – Он начал двигаться еще сильнее и глубже, увеличивая темп, пока тлеющая зола не превратилась в пламя. – Мы даже еще не начинали, piccola. У меня впереди целая ночь, чтобы поклоняться тебе так, как ты заслуживаешь. От неожиданности жара, который пронесся через ее тело, он закусила губу, и на ней выступили два маленькие капельки крови. Золотые глаза Эйдана сверкнули и остановились на них, поднимая вихрь эмоций. Один только его взгляд послал ее за край, а ее тело взорвалось от наслаждения. Поцелуй заглушил ее крик, когда Эйдан нашел своим ртом ее, похитив этот звук. Его язык прошелся по ее губе, лаская. Все это еще сильнее увеличивало удовольствие. У Эйдана был напряжен каждый мускул. Он, вдруг, замер, а потом вышел и с новой силой вонзился в нее, теряя над собой контроль под влиянием ее реакции. Так будет всегда. Теперь все изменилось. Хотя все произошло не так давно, но ему хотелось остаться так навсегда, с Александрией в объятьях. Они лежали, не двигаясь, не разговаривая, наслаждаясь моментом и друг другом. Эйдан был первым, кто переменил положение, неохотно перемещая свой вес с нее. Он сразу притянул ее к себе и обнял, словно боясь, что она может вскочить и убежать, отрицая то, чем она была. Она погладила руку, которая обнимала ее. – Эйдан, я также читаю твои мысли, как и ты – мои. Но я – это я. И я не хочу, чтобы меня запирали где-то в каморке. Он повернулся и приподнялся на локте. Ветерок гулял по комнате, принося с собой туман с моря. Он поднял руку, и стеклянная дверь мгновенно закрылась. Он накрыл их, прижимая ее к своему теплу. – Я не имел в виду каморку, cara. Думаю, что моя кровать – более подходящее место. – В его бархатном голосе послышался намек на чисто мужской юмор. Она откинула волосы со своего лица и заглянула в его глаза. – Я хочу работать, Эйдан. Ты создал условия для Мэри и Стефана, но Джошуа тоже заслуживает нормальной жизни. Я не хочу, чтобы его жизнь изменилась только оттого, что он потерял все, знакомое ему. Я не хочу терять его. Это все так пугает. Ты пугаешь. Изменилась только часть меня, но не вся я. – Я хочу, чтобы ты была под защитой, Александрия. Женщины нашего народа – самое драгоценное сокровище. Без вас мы не сможем продолжать свое существование. Мне нужно быть уверенным, что с тобой все хорошо, каждую минуту каждого дня. Александрия приподнялась и накрыла свою грудь одеялом, вдруг осознав свою наготу. Эйдан небрежно перебросил свою ногу через ее бедро, удерживая на месте. – Нет ни единого дюйма, который бы я не знал, cara. Теперь уже нечего смущаться. Она почувствовала, как краска начинает заливать ее лицо, пока оно не запылало, точно раскаленный гвоздь в темноте. Он устроил свою ногу так, чтобы она почувствовала его желание, прижатое к ней, его тело и силу, его вожделение. Александрия знала, что он просто поддразнивал ее словами, но никогда не была в подобной ситуации прежде и не была уверена в том, что надо предпринять в ответ.
|
– Ты пользуешься этим, чтобы управлять мной.
Он усмехнулся и с намеком потерся об нее. – Этим? А что такое это? Ты говоришь, что я использую наши сексуальные взаимоотношения, чтобы добиваться своего? Она снова начала смеяться, ничего не сумев поделать с собой. – Ты используешь все, мистер Невинность, чтобы получить желаемое, и ты знаешь это. Он обхватил одну грудь и стал выводить на ней какие-то узоры пальцем. – И это срабатывает? – Его голос ласкал ее кожу, словно бархат. – Ты не можешь снова уже желать меня, Эйдан, – запротестовала она, отталкивая себя от него и искушения его тела. Он руками поймал ее за талию и притянул назад к уже твердому древку. Он проследил контур ее бедер и стал поглаживать их низ. – Ты прекрасна, Александрия, – выдохнул он, когда перекатывал ее на себя. – Эйдан. – Его имя прозвучало, как протест. Но его руки были неумолимы и заставляли ее изнемогать. Она ощутила его дыхание, когда он укусил ее при попытке отстраниться. Эта поза заставила ее почувствовать себя очень уязвимой. Эйдан прижался к ней. Ему необходимо было начать контролировать себя так же, как и доставить ей удовольствие. – Ты хочешь меня, cara mia. Я чувствую это. – Слишком скоро. – Не для твоего тела. – Сказав это, он рукой проверил ее готовность, купаясь в жидком тепле. – О, Боже, Александрия, как я смогу научиться сопротивляться тебе? – Она снова была нужна ему. Снова нужны были ощущения, чтобы почувствовать себя живым, чтобы знать, – она теперь навсегда стала частью его жизни. И теперь всегда, когда он будет по вечерам просыпаться, она будет отдаваться ему, усиливая эту связь, смотря на него без опасения. Александрия, возможно, воспротивилась бы его влиянию, но она не могла сопротивляться его желанию. Сила его эмоций проносилась через ее ум, и разжигала ее тело. Она откинулась назад, соглашаясь с его потребностью. Она мягко рассмеялась, дразня его, но у нее перехватило дыхание, когда он потерся о ее женственность, входя в нее. Ее тело мгновенно напряглось вокруг него, удерживая его, сжимаясь вокруг него, содрогаясь от жара. Его рука напряглась вокруг ее талии, а его тело замерло. – Мы сумасшедшие, оба? – Проговорил он. – Ты сумасшедший, – задохнувшись, простонала она, двигаясь вместе с ним и начиная терять контроль. – У меня есть работа, которую надо выполнять, а ты удерживаешь меня здесь, приковав к себе и удовлетворяя свою страсть. – Сказала она, задыхаясь. Он быстро разжег костер желания, входя в нее твердыми уверенными ударами. Его руки поддерживали ее внизу. – Я даже не думала, что позволю этому сойти тебе с рук. – И она не могла. Казалось невозможным, что она хотела этого мужчину снова и снова, все больше и больше, с ее невинностью, так недавно потерянной на этой кровати. Когда они окончательно выдохлись, то просто лежали, держа друг друга в объятьях, с телами, мокрыми от пота. Они были полностью выдохшимися, насыщенными. – Я слышала тебя, ты произносил какие-то слова, когда мы занимались любовью в первый раз. – Она потянулась. – Это были слова на твоем родном языке? – Я снова подтверждал наши клятвы. – Сказал он. – Одна мысль о том, что я мог бы потерять тебя из-за своей глупости, слишком пугает. Я произнес ритуальные слова, когда взял твою невинность, тем самым связывая нас на вечность. – Не понимаю. – Эти слова создают нерушимую связь для наших мужчин. Однажды сказанные, они действуют вечно. Она повернулась к нему и заморгала. – Как это? – Когда мужчина-Карпатец находит свою Спутницу жизни и точно знает, что это именно она, то он может привязать ее к себе ритуальными словами, даже если он еще не овладел ее телом. Это похоже на церемонию людей, только намного глубже. Наши души и сердца – половинки одного целого, и они не совершенны, пока мы разделены. Ритуальные слова соединяют их таким образом, чтобы они были вместе. Так, как они и должны были быть. Она пристально смотрела, в размышлении сузив глаза. – Я думала, что мы связаны только химией, кровью. – И ими тоже, но это только начало. – Он откинул свои длинные волосы с лица, откатываясь на другую сторону кровати, словно напуганный беседой. – Так женщина все же может уйти, если мужчина еще не произнес ритуальные клятвы? Он пожал широкими плечами, а пристальный взгляд золотых глаз вдруг стал непонятным. – А почему бы он был настолько глуп и не сказал их, если он точно знает, что ее судьба – быть с ним? Он что, дурак? – Было бы очень не плохо, если бы он сначала спросил об этом женщину. Человеческие мужчины, как минимум, спрашивают женщин, хочет ли она быть с ним всю жизнь. Возможно, Карпатки тоже не отказались бы от выбора. Он снова пожал плечами. – Это выбор судьбы. Если ты хочешь что-либо узнать, обратись к судьбе, закону вселенной, Божьему закону. Мы были созданы именно такими. Слова нельзя забрать назад. И ни один из мужчин-Карпатцев не позволит своей женщине оставаться без защиты одной. – Такое ощущение, что выживете в Средневековье [9] ! Вы не можете соединить жизни без согласия всех сторон. Это не правильно, – спорила она в ужасе. – Карпатец не может выжить без своей Спутницы жизни. – Хорошо, и сколько лет ты хотел бы прожить так? – Горячо потребовала она. Его золотые глаза игриво засветились, а ладонь погладила ее бедро. – Я бы не отказался от столетия или двух, пока наши ночи будут похожи на эту. Его голос что-то сделал с ее сердцем. Оно стало таять, что часто бывало рядом с ним. Она хотела рассердиться на него, но правда состояла в том, что если бы она могла иметь такие ночи как эта с ним, что она точно бы захотела бы столетие или даже два с ним непременно. – Я читаю твои мысли, – лаская голосом, подразнил он ее. – Настало время остановиться. У тебя нет ничего, чем можно было бы заняться? Ты же не думаешь зацепиться за это. И ты не можешь принимать решения, касающиеся меня, без обсуждения со мной. – Она посмотрела на него с подозрением. – Что еще ты можешь сделать без моего ведома? Он протянулся через кровать и поцеловал ее полный рот, медленно, наслаждаясь ее вкусом. – Ты спрашиваешь, cara, что я могу сделать это? Она резко отстранилась от него и ударила его по руке, которая зарылась в ее локоны. – Не хвастайся, Эйдан. Это не хорошо. – А я думаю, что это просто замечательно. Мне будет нужен весь мой запас уловок, чтобы держать тебя в узде. Я с нетерпением жду этого, Александрия. – Ты забываешь мои маленькие раздражающие привычки. А я думаю, что их станет еще больше. Он простонал. – Ты собираешься изменять меня к лучшему? – Ну, кому-то же надо заниматься этим. – Ее рука нашла его. – Я привыкла к определенной свободе, Эйдан. Мне это необходимо, и я никогда не буду счастлива, если ты ограничишь ее. Он обхватил ее подбородок одной рукой, а его золотые глаза пристально всматривались в ее лицо. – Я знаю, что такое компромисс, но нам обоим придется идти на него, Александрия. Я не жду, что он будет только с твоей стороны. Но я надеюсь, ты позволишь мне несколько ошибок. Она кивнула. Он мог легко похитить ее сердце. Одним взглядом. Несколькими словами. А его голос – чистое волшебство. – Как я могу одновременно сходить с ума по тебе и бояться тебя? – Ты любишь меня. – Спокойно проговорил он. Она моргнула, потрясенная, словно даже не думала об этом. – Это намного сильнее, Эйдан. Ты промчался по мне быстро, против моей воли. – Ты любишь меня. – Спокойно сказал он. Она откатилась на несколько дюймов. – Я слишком плохо знаю тебя, чтобы полюбить. – Нет? Ты была в моей голове. Ты разделила мои мысли, мои воспоминания. Ты знаешь обо мне все: как плохое, так и хорошее. Ты отдалась мне. Ты не смогла бы сделать это, если бы не испытывала любви ко мне. Она с трудом сглотнула. Алекс не хотела думать об этом прямо сейчас, это было для нее слишком. Она попробовала перевести все в более легкомысленное русло. – Это только власть секса. Его брови поползли вверх. – Ты хорошо танцуешь? – Многообещающе спросила она. – Я тоже был в твоем уме, cara mia. Так что нет никакого смысла скрывать правду от меня. – Его голос звучал удовлетворенно. Александрия нацепила на себя самое надменное выражение и в молчании накинула на плечи одеяло. – Это действительно так трудно? Принять то, что ты любишь меня? – Его голос был подобен ласке, оборачиваясь вокруг нее, как руки. – Почему это настолько важно, чтобы обсуждать это именно сейчас? Я же с тобой и, очевидно, никуда не собираюсь. – Потому что это важно для тебя. Ты считаешь, что никого не сможешь полюбить, кроме своего брата. – Я и не могу. – Ты думаешь, будто хочешь меня потому, что я гипнотизирую тебя голосом. Мы остались вместе только из-за гипноза. Да, я связал нас путем нашего народа, но я не смог бы сделать это против твоего желания. Ты – моя истинная Спутница жизни. Ты отдала свою жизнь, чтобы сохранить мою, даже не доверяя мне. Она вздернула подбородок. – Я думала, что я, так или иначе, умру. Я не хотела жить, как вампир. Не забывай, я думала, что ты – вампир, и что ты сделал меня такой же. – Но тогда почему ты спасала вампира, если я был этим злобным существом? – Мягко противостоял он. Она зажала ладонями свои уши. – Ты путаешь меня, Эйдан. Он нежно обхватил ее запястья и опустил руки, чтобы поцеловать ее шею. – Ты знаешь, там, глубоко внутри, что я – тот самый. Вот почему твое тело отвечает мне. Не древние клятвы, не твоя благодарность за спасение тебя и Джошуа. Твое тело и душа узнали меня раньше, чем это смогли сделать ум и сердце. Твой разум был в шоке от того, что случилось ранее. И нам не помогло то, как я боялся за твою безопасность. Откуда тебе было знать, что у тебя на сердце? – То, что я чувствую к тебе... – У нее не было слов, чтобы описать все то, что она чувствовала. – Сильное. Глубокое. Совсем не такое, как ты ожидала. И, так как это настолько различается, ты не признаешь это тем, чем это является на самом деле. Ты больше не человек с людскими ограничениями. Для тебя расширились все диапазоны: твои эмоции, наслаждение, боль, голод, – все это может подавлять, пока ты не приспособишься к этому. Помнишь, в самом начале, новые особенности твоего слуха были невыносимы? Она кивнула. Это было так недолго, что она уже забыла. – Через некоторое время ты научилась смягчать свой острый слух или использовать столько, сколько нужно. Со временем ты сможешь использовать свои способности также легко, как и я. Привязанность между нами будет расти, как и связь. И это не волшебство, Александрия. Это любовь. – Голос Эйдан был таким нежным и добрым, таким уверенным, что она почувствовала, как ее сердце забилось сильнее. ______________________________ 7. Чёрная вдова, или южная чёрная вдова (лат. Latrodectus mactans) — вид ядовитых пауков, распространённых в Америке. Относится к тому же роду пауков, что и каракурт, и обладает такими же ядовитыми свойствами. Паук чёрная вдова - распространен на всей территории США, за исключением Аляски; особенно много этих пауков на юго-востоке. Длина тела составляет до 1 см, размах ног до 5 см. Паук этот блестящий, черный, с двумя красными отметинами в виде песочных часов на вентральной поверхности брюшка, брюшко - как капелька, выпуклое, толстое. Самка является очень ядовитым пауком, самцы встречаются реже и являются почти безопасными. У самцов четыре пары красных точек, расположенных вдоль по бокам брюшка. После спаривания самка пожирает самца, отсюда и название «черная вдова» - хотя это встречается у большинства пауков и даже у богомолов. 8. Моисей (древнеевр. Моше), согласно библейским преданиям, предводитель израильских племён (13 в. до н. э.?). Легенда повествует: Моисей был чудом спасён в детстве, воспитан дочерью египетского фараона, потом вынужден был бежать из Египта, женился на арабке. Призванный богом Яхве спасти израильские племена из фараоновского рабства, Моисей вывел их из Египта сквозь расступившиеся воды "Черного" (Красного) моря; Яхве запретил возроптавшим в пустыне израильтянам и Моисею вступить в "землю обетованную" (Палестину). До смерти Моисея, они в течение 40 лет скитались; на горе Синай Бог дал Моисею каменные доски-скрижали с "10 заповедями". 9. Средние века, средневековье, принятое в исторической науке обозначение периода всемирной истории, следующего за историей древнего мира и предшествующего новой истории. Понятие С. в. (лат. medium aevum, буквально — средний век) появилось в 15—16 вв. у итальянских историков-гуманистов (Ф. Бьондо и др.), утвердилось в науке с 18 в. Марксистская историческая наука рассматривает С. в. как эпоху зарождения, развития и разложения феодализма, рубежом между древностью и С. в. считает крушение рабовладельческой Римской империи (условная дата — 476), между С. в. и новой историей — Английскую буржуазную революцию 17 в. Термин "С. в.", возникший применительно к истории стран Западной Европы, употребляется и по отношению к др. регионам мира (хотя эпоха средневековья и время существования в них феодализма не всегда совпадают). Наука, изучающая историю С. в., — медиевистика.
|
Автор: 
| |||
