| [ Вход · Выход Регистрация · · Новые сообщения · Участники · Правила форума · Поиск · RSS ] |
   |
| Форум » Раздел Кристин Фихан » Темная серия » Темное золото » Темное золото (Онлайн-чтение) |
| Темное золото |
Темное золото  Алекс Хоутон - обладательница необычайного дара. Она способна предчувствовать появление тех инфернальных сил, которые приходят в наш мир, чтобы творить в нем зло. Однажды на тихой улочке Сан-Франциско Алекс и ее шестилетний брат попадают в ловушку, устроенную могущественным вампиром, выходцем из Карпат, этой прародины всех вампиров. Алекс кажется, что выхода нет и ей с братом уже не вырваться из рук кровопийцы - откуда знать ни о чем не подозревающей девушке, что по следу страшного существа идет Эйдан Сейвидж, знаменитый охотник на вампиров. И тем более Алекс не может знать, что встреча с Эйданом окажется для нее судьбоносной. Содержимое
   |
Глава 15 Океанские волны высоко поднимались и мчались к берегу, превращаясь после удара о скалы в пену и тучи брызг, после чего обращались в бегство. Александрия, пропуская песок сквозь пальцы, наблюдала за действом природы. Поздний час и сильный ветер гарантировали, что на пляже она будет в одиночестве. Она сидела на песчаной дюне, уткнувшись подбородком в колени и наблюдая за волнами. Ей всегда нравился океан, но после встречи с вампиром она не думала, что снова испытает эти чувства. Эйдан изменил это. Он снова принес красоту и надежность в ее мир. Она могла просто сидеть здесь, в темноте, окруженная завыванием ветра и звуками моря, и даже зловещие облака, которые собирались на небе, не портили великолепия природы. Эйдан был занят какими-то делами, и она вышла из дома, чтобы немного побыть одной. При всей ее любви к Эйдану, ей было очень некомфортно, когда он находился в ее уме, ведь она привыкла к свободе, привыкла все решать сама. Ей нужно было просто спокойно посидеть и позволить себе сродниться с новыми ощущениями. Эйдану было плохо с ней. Она чувствовала оттенок его несогласия. Он был там, в ее голове, тихий, но пока не высказывал свое несогласие. «Мне хорошо». Александрия проигнорировала его. «Это было самое лучшее, что ты сделала. Ты же понимаешь, что я не говорю сейчас о Джошуа». «Еще одна из твоих отвратительных привычек?» Она громко рассмеялась, и радостный звук разнесся на ветру по всему пляжу. «Если нет, то я собираюсь это исправить». «Ты сделаешь в точности, что я сказал». Его голос вибрировал, пока не стал подобен ласковому черному бархату, зазывно звуча. Она мгновенно почувствовала, как по ее телу начало разливаться тепло. «Иди работать, сексуальный дьявол, и оставь меня в покое на время». «Так, для справки, только на время; это будет максимально возможное время без ощущения твоего тела подо мной». «Ты плохой, Эйдан. Очень, очень плохой». Она засмеялась, откинув голову назад, а на сердце, после всех этих недоразумений и трудностей, стало так легко и спокойно. Далеко впереди, на небе, появилось странное белое облако, а потом она услышала отдаленные раскаты грома. Шторм стал надвигаться на скалы, поднимая игривое настроение моря. Александрия откинулась и почувствовала, как капелька воды упала на щеку. Она не знала, что это было: дождь или морские брызги. И ее это не волновало. Ее жизнь снова становилась понятной, она снова обретала свои силы. И именно сейчас она, наконец, смирилась с тем, кем стала. И она сможет найти свой новый жизненный путь. Вдруг, в темноте, какая-то тень взметнулась вверх. Алекс моргнула, приподнялась и задрала голову, чтобы посмотреть на небо. Но она не обнаружила никакого движения. Возможно, это был просто порыв холодного ветра, который показался чернее остального воздуха. Она еще не ощущала беспокойство. Она была одна на песчаных дюнах, близко к воде, чтобы увидеть хищника внизу. Вдруг она потеряла нить реальности, когда увидела, как по красным скалам доисторическое существо плавно приближается к своей добыче. Медленная улыбка появилась на ее губах. Она позволила, чтобы какие-то галлюцинации осуществились. А кто еще ночью мог бы сделать такое? Океан ревел и бился о скалы, посылая в небо мириады пенных брызг. Ей было неспокойно, ее тревога усиливалась еще и из-за сильного шторма. «Возможно, было бы лучше, если бы ты послушалась своего Спутника жизни и осталась в доме или на балконе вместо того, чтобы сейчас быть в центре шторма». Его насмешки раздражали, и она с вызовом зачерпнула еще одну горсть песка. Но, не смотря на свое решение, Александрия чувствовала тяжесть обручей, которые точно сдавливали ее грудь. Она взволнованно посмотрела в небо, пробуя успокоиться, почувствовать окружающую обстановку и попытаться обнаружить чужое присутствие. И вдруг, без какой бы то ни было причины, она поняла, что не одна. Только гордость удерживала, не давая удариться в панику от того ощущения зла, что захлестнуло ее. «Уходи оттуда», – сразу приказал Эйдан. Его голос был прохладен и уверен. Благодаря увеличивающейся силе своих инстинктов она ощутила, как Эйдан поднялся в воздух. Алекс неподвижно стояла, внимательно осматриваясь вокруг. Ветер поднял ее волосы и ударил ими по лицу. Она откинула их назад и увидела мужчину, стоящего высоко на утесе. Ветер был очень сильным, и она видела, что он в беде – под ним рушился утес. Александрия закричала и быстро побежала, точно могла остановить его падение. Как она могла не заметить его раньше? Не почувствовать его присутствие? Почему она, как эгоистка, думала, что только она может подвергаться опасности? Как долго он был там в таком положении? «Что это, cara?» Голос Эйдана был спокоен. Этим Охотник успокаивал ее, подтверждая, что он уже близко. Она вцепилась в него, словно от этого зависела ее жизнь. Мужчина может упасть со скалы. Если бы она не тратила свое время так бесполезно, жалея себя… Она могла спасти его. Она должна научиться у Эйдана всему, чему он сможет обучить. Она могла бы двигаться с его молниеносной скоростью и поймать мужчину перед тем, как он упадет со скалы. «Я уже иду. Не подходи к нему!» Это был приказ, которому она не могла подчиниться. И хотя у нее была всего лишь малюсенькая надежда на спасение незнакомца, она должна попробовать. Она бежала босиком по мокрому песку, не отрывая пристального взгляда от утеса. Вдруг Александрия увидела, как все вокруг резко потемнело, затем взорвалась, затанцевала и зашипела молния. Шаровая молния осветила ночь, взрываясь около мужчины. Александрия закричала, когда он кувыркнулся вперед и стал падать вниз. Все происходящее она видела словно в замедленном режиме. Ветер, казалось, ударил девушку ее же криком по лицу. Она была еще очень далеко, но все равно продолжала бежать. Неожиданно ее поразило что-то невидимое. И столкновение заставило Алекс упасть на землю. Ее сердце бешено стучало. Она приподнялась, стряхивая песок и откидывая спутанные волосы с лица. Она не видела препятствие, на которое натолкнулась. Это столкновение не принесло ей никакого повреждения, а когда она вытянула руку вперед, то ничего не почувствовала. «Как ты мог, Эйдан?» Она была в изумлении от того, каким образом он решил удержать ее подальше от незнакомца. Она медленно поднялась на подкашивающиеся ноги. Туман появился с моря почти мгновенно и принялся бороться с сильным ветром. Вдруг, по другую сторону от невидимого барьера материализовался мужчина. Вначале он мерцал, оставаясь полупрозрачным, но потом стал уплотняться, становясь все более реальным. Он был также высок, как и Эйдан, с такой же хорошо развитой мускулатурой. Его волосы были черными, как ночь, длинными, стянутыми кожаным ремешком на затылке. У него было красивое лицо, очень чувственный, но одновременно жесткий, рот, и сильная челюсть. Но именно глаза захватили все ее внимание. Они были бледными, почти белыми, словно блеск ртути, который невозможно игнорировать. Александрия вдруг испугалась. В Эйдане тоже чувствовалась сила, но у этого мужчины она просто сочилась из всех пор. Никто и ничто никогда не смогло бы победить такое существо. Она была уверена, что он не был человеком. Одна ее рука поднялась и в защитном жесте обхватила свое горло. Незнакомец небрежно махнул рукой, и барьер исчез в мгновение ока. Она никогда бы не подумала, что может пожалеть о том, что эта преграда пропала. Но теперь между ними нет ничего, кроме воздуха. Она была напугана. Она боялась и за себя, и за Эйдана. – Вы – женщина Эйдана. Его Спутница жизни. Где он? Почему он позволил Вам путешествовать без защиты? Его голос был гипнотизирующим. У него было самое неповторимое звучание, которое она когда-либо слышала. Такое чистое. Такое соблазнительное. Никто не мог противостоять его мягкому музыкальному голосу. Если бы он сказал ей броситься вниз со скалы, она бы так и сделала. Она сжала пальцы в кулаки. – Кто Вы? – Спросила она, одновременно мысленно предупреждая Охотника. «Эйдан, будь осторожен. Тут есть еще один. Он знает тебя и то, что я – твоя Спутница». Она старалась, чтобы дрожь, сотрясающая ее тело, не передавалась голосом. «Посмотри на него, piccola. Не бойся. Я уже рядом. И я вижу, что происходит перед твоими глазами. Удерживай слияние ума со мной». Эйдан, как всегда, говорил спокойно и уверенно. Губы незнакомца обманчиво изогнулись, но в его серебристых глазах не было ни капли теплоты. – Вы разговариваешь с ним. Хорошо. Я уверен, что он может видеть меня сейчас. Но он дурак, раз позволил своим чувствам к Вам затмить его обязанности. Ее подбородок поднялся. – Кто Вы? – Повторила она. – Я Грегори. Темный. Возможно, он рассказывал Вам обо мне.
|
«Он один из самых знающих и сильных представителей нашего рода, – подтвердил Эйдан. – Он сам по себе. Он самый лучший целитель наших людей, который когда-либо был, и мой учитель. К тому же, он мастер разрушений и телохранитель нашего Князя».
«Он пугает меня». «Он пугает всех. Только Михаил, Князь нашего народа, знает его хорошо». – Я верю, что у Эйдана есть что-то хорошее, чтобы рассказать обо мне. Он смотрел на нее, сверкая глазами, точно проникая ей в душу. Но у Александрии было такое ощущение, что его внимание сосредоточенно на чем-то еще. Его голос был так мелодичен и совершенен, что ей хотелось, чтобы он продолжал разговор. Порывы ветра стали кружить вокруг, поднимая тучи песка и подступая все ближе к Александрии, пока не окружили ее, а затем начали мягко оттягивать девушку назад. Когда она полностью пришла в себя, обрела равновесие и открыла глаза, то Эйдан уже был перед ней. – Впечатляет, Эйдан, – сообщил незнакомец с явным удовлетворением. – Я не видел никого из нашего народа в течение многих лет, – мягко сказал Эйдан. – Рад видеть тебя, Грегори. – Ты теперь используешь свою женщину в качестве приманки? – Его тон был мягким, но выговор был понятен и так. Александрия почувствовала, как в ней поднимается волна гнева на этого человека за то, что он пытается заставить Эйдана почувствовать вину за ее независимость. Пальцы Охотника безошибочно нашли ее запястье и сомкнулись вокруг него, словно наручники. «Не надо», – предупредил он. Она отступила, мгновенно почувствовав опасность, витающую в воздухе. – Еще один предатель среди наших людей. – Грегори кивнул в направлении мужчины, все еще лежавшего на скалах, на которые упал. – Он хотел отнять ее у тебя. – Он не смог бы этого сделать, – спокойно сказал Эйдан. Грегори кивнул. – Да, я думаю, что это так. И еще она слишком рискует, не нужно позволять этого. – Разветвление белых вен осветило небо, словно бриллиант, демонстрируя мощь. Молния дугой отбросила тень, осветив лицо и серебряные глаза Грегори, делая его еще более жестоким и голодным. Пальцы вокруг запястья Александрии напряглись еще больше. «Не двигайся, молчи, чтобы не случилось», – мягко предостерег Эйдан в ее голове. – Спасибо за помощь, Грегори, – проговорил он громко, его голос стал чистым и гипнотизирующим. – Это моя Спутница жизни, Александрия. Она совсем недавно ступила на путь наших людей и еще ничего не знает о наших стезях. Ты оказал бы нам большую честь, если бы сопроводил нас в наш дом и рассказал новости с нашей Родины. «О чем ты только думаешь?» Александрия, молча, запротестовала в ужасе. «Это же подобно тому, чтобы привести домой дикую кошку из джунглей. Тигра. Или еще что-нибудь подобное». Грегори склонил голову в знак того, что услышал предложение. Но его отказ ясно читался по серебряным глазам. – Было бы не очень разумно присоединиться к вам. Я бы стал подобен тигру в клетке, ненадежный, непредсказуемый. – Его бледные глаза смотрели на Александрию. У нее сложилось впечатление, что он смеется над ней. Но затем он вернул все внимание Эйдану. – Мне нужно, чтобы ты, если что, помог мне… Эйдан знал, что хотел от него Грегори и покачал головой. – Не надо, Грегори. Ты мой друг. Не ставь меня перед выбором, который я не могу сделать. – Александрия ощущала боль Эйдана. Его ум был затоплен эмоциями, среди которых превалировало опасение. Серебряные глаза вспыхнули и продолжили пылать. – Ты сделаешь то, что нужно, Эйдан. Также как и я это делаю уже тысячи лет. Я приехал сюда, чтобы дождаться свою Спутницу жизни. Она появится здесь через несколько месяцев, чтобы показать магическое шоу. Сан-Франциско стоял в ее графике. Я хочу построить дом высоко в горах, далеко от тебя. Мне нужна пустыня, высота, и я должен быть один. Я уже близок к концу, Эйдан. Облава, убийства, – все это переполнило меня. Он махнул рукой, и океанская волна поднялась в ответ. – Я не уверен, что смогу дождаться того момента, когда она приедет. Я уже слишком близко подошел к краю. Демон почти одолел меня. – В его чистом голосе не было никакого изменения. – Ступай к ней. Возьми ее. Соедини ее с собой, – активно агитировал Эйдан. Его настойчивость встревожила Александрию больше всего. Казалось, точно что-то заставляет Эйдана делать это. – Где она? Кто она? – Она – дочь Михаила и Рейвен. Но Рейвен не подготовила ее для того, чтобы однажды стать связанной. Ей было только восемнадцать. Когда я подошел к ней, в ней было столько опасений, что я понял – не смогу быть монстром и не смогу против ее воли связать ее с собой. Я не стал давить на нее. Поклялся себе, что дам ей пять лет свободы. В конце концов, быть со мной – все равно, что находиться с тигром. Не самое лучшее в жизни. – Ты не можешь ждать дольше. – Александрия никогда не слышала, чтобы Эйдан так настаивал. Она погладила своим пальчиком его запястье, напоминая, что не ему решать это. – Я поклялся, и я сдержу свою клятву. Когда она соединится со мной навечно, то ее жизнь не будет легкой, потому она бежит и от этого, и от меня. – Голос Грегори был красивым и чистым. В нем не слышалось ни горечи, ни сожаления. – Она знает, как ты страдаешь? Серебряные глаза вспыхнули, когда его Спутницу обвинили в эгоизме. – Она ничего не знает. Это было моим решением, моим подарком ей. Единственное, о чем я прошу, чтобы ты не охотился на меня один. Тебе понадобится Джулиан. Он становится темным. – Джулиан такой же, как я, – мгновенно возразил Эйдан. – Нет, Эйдан, – поправил его Грегори гипнотическим голосом. – Джулиан такой, как я. Вот почему он ищет горы, вот почему он всегда один. Он похож на меня. Он поможет тебе убить меня, если будет необходимо. – Езжай к ней, Грегори, – настаивал Эйдан. Грегори покачал головой. – Я не могу. Обещай мне, что ты сделаешь так, как я сказал. Ты не будешь охотиться на меня без Джулиана. – Я никогда не был таким глупым, чтобы охотиться на самого матерого волка без помощи другого. Крепись Грегори. – В голосе Эйдана слышалась боль. – Я буду стараться, пока в силах, – ответил Грегори. – Но в ожидании таится море опасности. Я не смогу сам себя уничтожить, а потом уже будет слишком поздно. Я слишком далеко зайду. Ты понимаешь, Эйдан? Я всегда думал, что это будет Михаил, но она здесь, в Соединенных Штатах. И она будет здесь, в Сан-Франциско, когда срок действия моей клятвы истечет. Эйдан кивнул, но Александрия чувствовала слезы, которые буквально горели в его сознании, в его сердце. Она попыталась его утешить, посылая тепло, но оставаясь неподвижной, как он ее и просил, не понимая полностью, о чем говорит Грегори, но зная, что это важно. – Я займусь этим, уничтожу все следы его существования. – Грегори жестом указал на тело внизу утеса. – Но, Эйдан, он был не один. Был еще и второй. Но я посчитал, что будет лучше, если я останусь для защиты твоей Спутницы вместо того, чтобы устроить облаву на него. Я уже так близок к превращению, что два убийства за один вечер опасны для меня. – Его голос был таким размеренным, таким музыкальным, что им можно было обсуждать погоду. – Грегори, большое спасибо, за предупреждение и помощь. Тебе не стоит беспокоиться о предателе. Это моя работа. Хотя, надо признаться, что я занимался несколько другими вещами, а не охотился. – Так и должно быть, – произнес Грегори с добродушной улыбкой. – Спутница жизни проникает во все аспекты существования. – И поэтому ты боишься, что у тебя будет нелегкая жизнь? – Спросил Эйдан. – Я слишком долго охотился, чтобы остановиться. Я привык идти своей дорогой во всем. Я слишком долго ждал, слишком долго боролся и страдал, чтобы позволить ей ту свободу, которую она жаждет. Ее жизнь никогда не будет принадлежать ей, вот что я сделаю. Эйдан улыбнулся, и Александрия почувствовала, как он расслабляется. – Если ты сделаешь так, как считаешь нужным, так, как тебе будет удобно, то у тебя не будет выбора – ты предоставишь ей свободу. – Я не такой, как Михаил, или Жак, или ты. Я поставлю ее безопасность превыше всего. – Голос Грегори был напряжен. Эйдан улыбнулся, а его глаза смеялись. – Я очень надеюсь, что смогу увидеть тебя, Грегори, после того, как ты произнесешь клятвы своей женщине. Ты должен пообещать, что погостишь у нас, хотя бы один день. – Я не могу закончить, как ты или Михаил. Я не разрушу таким образом свою репутацию опасного охотника. – Казалось, промелькнул намек юмора, а затем быстро испарился, будто его унесло ветром. – Я прослежу за вампиром, – сказал Эйдан. – Ты должен избегать убийств. – Я убил его на расстоянии. Ты считаешь, что я нарушил порядок? – Сказал Грегори. – Ты даже еще сильнее, чем я запомнил. – У меня появилось много опыта за эти годы, – признался Грегори. Его светлые глаза глубокомысленно смотрели на Эйдана. – И ты поймешь, что твой брат тоже сильно изменился. Он быстро учится, что одному проще держаться, не ступая в тень. Я пробовал ему объяснить, что все имеет свою цену, но он не слушает. Эйдан покачал головой. – Джулиан всегда говорил, что правила нужны только для того, чтобы их нарушать. Он всегда находил свой путь. Но он очень уважал тебя. Ты оказывал сильное влияние на него, и, возможно, ты – единственный, к кому он вообще прислушивался. Грегори покачал головой. – У него не хватило терпения слушать дольше. Ветер звал, горы, дали... Я и не надеялся остановить его. У него не было внутренней определенности, и ничто не могло удовлетворить его. – Ты назвал его Тьмой. Но это есть и в тебе, и именно это заставляет тебя открываться миру. Именно это заставляет тебя изучать методы лечений, которым ты обучал меня и других. Это позволяет тебе творить чудеса, когда ты помогаешь нашим людям. То же самое делает Джулиан. – Мягко ответил Эйдан. Серебряные глаза были подобны стали. Холодной. Неумолимой. Ничего не выражающей. – И это привело нас обоих к тем вещам, которым никто и никогда не должен был научиться. С новыми знаниями приходит власть, Эйдан. Но уже без ограничений, без эмоций, без разделения на правильное и неправильное. Все это дается настолько легко, что этой властью крайне легко злоупотребить. – Все Карпатцы знают об этом, Грегори, – спорил Эйдан. – А ты более чем кто-либо способен отличить правильное от неправильного. Так же, как и Джулиан. Почему ты превозмогал и сопротивлялся злу, когда другие давно присоединились к нему? Ты боролся за правосудие наших людей. У тебя всегда был свой кодекс чести, и ты всегда следовал ему, как и сейчас. Ты говоришь, что у тебя нет никаких чувств, но именно из сострадания ты оберегаешь свою Спутницу, оставив ее, когда она испугалась тебя. Ты не можешь измениться. Я понимаю, что каждая минута – это вечность для тебя, и что ты видишь свой конец. Казалось, холодные глаза Грегори готовы проткнуть Эйдана, но более молодой Карпатец не отступил. Он просто пристально смотрел в глаза Грегори, а Александрия могла бы поклясться, что видит, как пламя прыгает от одного к другому. Потом твердый рот Грегори слегка смягчился. – Ты хорошо научился, Эйдан. Ты целитель, как тела, так и ума. Эйдан склонил голову, принимая комплимент. Ветер завывал, а волны разбивались о скалы. Грегори растворился в темноте, превращая себя в облако. Черная зловещая тень пронеслась по небу, окрашивая небеса, а затем переместилась к северу и угасла, точно ее и не было, забирая шторм с собой. Эйдан опустился на песок, наклонил голову. Его плечи конвульсивно подергивались, словно он пытался справиться с сильными эмоциями, затопляющими его. Александрия обняла его голову обеими руками. Она чувствовала его рыдания, которые с силой пытались вырваться из груди и горла, но не было слышно ни одного звука. И только единственная кроваво-красная слеза ознаменовала его горе. – Извини, cara, но он много значит для нашего народа, и мы не имеем права его потерять. Я чувствую его открытость, внутреннего демона, ждущего, чтобы сожрать его. Но придется исполнить обещание, данное ему, когда доведется охотиться на него. – Он помотал головой. – Это плохая услуга для того, кто посвятил всю свою жизнь служению нашему народу и Князю. У Александрии перехватило дыхание. Она всегда считала Эйдана непобедимым, способным охотиться на вампиров и не попадать под их темную власть. Но Грегори был совсем другим случаем. Даже двум охотникам, таким как Эйдан, будет практически невозможно нанести ему поражение. – Ты не можешь связаться с женщиной, которая могла бы спасти его? Эйдан с сожалением покачал головой. – Он продолжал бы следовать своей клятве, а ее присутствие только ухудшило бы все. Она прикоснулась к его волосам пальцами и начала их ласкать. – Так же, как и я делаю хуже для тебя? – Она потерлась подбородком о его волосы. – Я отлично понимаю, что девочка боится. Ты напугал меня. И все еще иногда продолжаешь делать это. Но Грегори просто приводит в ужас. Я бы никогда не хотела бы связаться с таким существом. А она – всего лишь ребенок. – Почему ты все еще продолжаешь бояться меня? – Эйдан поднял голову и с нежностью, буквально перевернувшей ее сердце, прикоснулся к ее лицу кончиками пальцев. – Твоя сила. Твоя настойчивость. Возможно, когда ты меня чему-то обучишь, я не буду так этого бояться. Но сейчас мне кажется, что у тебя в руках слишком большая для одного человека власть.
|
– Твой ум может то же, что и мой. Тебе просто надо подумать о том, чего ты хочешь, Александрия. Если ты захочешь взлететь, то тебе просто нужно это представить и сосредоточиться, твое тело станет легче, и ты полетишь.
Его рука обвилась вокруг ее талии, и они медленно поднялись в воздух. – Слейся со мной. Посмотри это на примере. Нет необходимости бояться меня. – Сказал он, и мягко опустил их на землю. – Скажи мне, что это за связывание, о котором он говорил. Что он имел в виду? И кто такой Михаил? – Михаил – самый старый из нас, и он – наш Князь. Он правил нами в течение столетий. Грегори всего лишь на четверть века моложе и, по нашим понятиям, они почти ровесники. Наших людей долго преследовали, нам приходилось прятаться, иначе нас могли бы просто вырезать. Наших женщин стало так мало, что мужчины не могут найти своих Спутниц жизни. В результате они уступают Тьме и обращаются в вампиров. И никто не может обнаружить, почему, если рождаются дети, то большинство из них мужского пола, а многие не переживают свой первый год. Те женщины, которые смогли забеременеть, а потом потеряли ребенка, впадают в депрессию и не хотят пробовать еще. А мужчины без Спутниц вообще потеряны, для них даже нет надежды. И им приходится встречать рассвет, а с ним и свою смерть, или уступать темному демону внутри себя. Превращаться в вампира, настоящего хищника. – Какой ужас. – Ответила она, чувствуя боль, которая проникала в ее ум и сердце. – Михаил и Грегори пытаются найти способ, чтобы перебороть неизбежное вымирание нашего вида. Они обнаружили, что некоторые человеческие женщины, обладающие телепатическими способностями, могут быть связаны с нашими мужчинами. – Как я. Он кивнул. – Ты не считаешь человеческих мужчин привлекательными. Но по какой-то неизвестной причине, ты не родилась среди нашего народа. Но ты родилась только для меня. И твое и мое тело хотят быть одним целым. Твое сердце и душа – вторая половинка моих. Михаил и Грегори предполагают, будто женщины человеческого вида, владеющие телепатией, [10] способны рожать девочек, и что те, в свою очередь, тоже будут способны рожать девочек. Вот почему вас так высоко ценят. – Что такое связывание? Эйдан медленно выдохнул. – Александрия… - в его голосе слышалась нерешительность. Она отошла подальше от него и вздернула подбородок. – Я догадываюсь, что есть много того, что ты мне не рассказал. Ожидается, что я рожу ребенка? Девочку? И что, это за связывающая церемония, если мой ребенок выживет? Он подошел и обхватил ее лицо большими руками. – Я не хочу делать из тебя племенную кобылу для своего вида, piccola. Я хочу именно тебя. И я не знаю, что придется выдержать нашему ребенку. Подобно тебе, я могу только молиться. Мы будем волноваться об этом, когда столкнемся с этим непосредственно. – И так у нас родится девочка, она переживет свой первый год и вырастет. А что будет потом? – Ее голубые глаза пристально смотрели в его золотые. – Все девочки проходят церемонию связывания на восемнадцатый день рождения. Отовсюду приезжают мужчины, чтобы встретиться с ними. И если химия срабатывает, то ее связывают с мужчиной. – Это варварство. Словно рынок! Она не имеет никакого шанса жить самостоятельно. – Потрясенно произнесла Александрия. – Карпатские женщины рождаются для того, чтобы держать в своих руках судьбу своего Спутника жизни. Это их право, поскольку именно они рожают детей. – Нет ничего удивительного, что бедная девочка сбежала. Ты можешь представить себе, каково это – столкнуться с таким человеком в столь юном возрасте? Сколько ему лет? Для нее он должен казаться просто древним. Он же мужчина, ради Бога, не мальчик. Он тверд и, вероятно, жесток. Очевидно, он знает больше обо всем на свете, чем кто-либо. – А сколько ты думаешь мне лет, Александрия? – Мягко спросил Эйдан. – Я прожил более восьмисот лет. Ты полностью привязана ко мне. Разве это такая ужасная участь? Наступила небольшая пауза. Затем она прервала его. – Задай мне этот вопрос лет через сто. Вот тогда я и смогу тебе ответить. Его глаза были словно расплавлено золото, сексуальное, чувственное. – Ступай домой, cara mia. Как только я закончу свою работу, я присоединюсь к тебе. – Я приехала на автомобиле, – сказала она. – Так как мой Фольксваген не завелся, я взяла ту спортивную штучку, которой не пользовались. Стефан сказал, что это так. – Я знал, что ты не будешь жаловаться. Где бы ты ни была, чтобы ты ни делала, это не относиться ко мне. Мы вместе, piccola. – Он взъерошил ее волосы, словно она была ребенком, потому что его тело требовало действий, а останки вампира находились всего лишь в нескольких ярдах. – Поверь мне, я буду там с тобой. Они направились к машине. Она шла рядом с ним таким образом, что его тело продолжало защищать ее. Александрия стыдила себя за то, что ей это нравится. Она была настроена сражаться за свою независимость, особенно после того, что он сказал о ее дочери. Ей придется стать сильной, чтобы суметь противостоять Эйдану. И если у нее будет дочь, чтобы та смогла выбрать свой путь. Она поняла, что чувственные карпатские мужчины никогда не сталкивались с женщиной двадцатого столетия. Эйдан смотрел, как на изогнутой магистрали мелькнули задние фары исчезающего автомобиля. Он провел рукой по густым волосам и повернулся, чтобы разобраться с беспорядком у скал. Несколько недель тому назад в этот район прибыло пять вампиров. Они перемещались по соседним штатам в смертельном кутеже, полагая, что Охотники еще не добрались сюда с их Родины. Но еще им было известно, что в Сан-Франциско проживал Эйдан Сэвэдж. Почему они решили приехать сюда? Почему пошли на такой риск? Была ли причина в том, что Спутница Грегори приедет сюда? Но это будет только через несколько месяцев… Что тогда? Что привело вампиров в Штат, где проживает Охотник? Он пересек песок большими быстрыми шагами. Могли ли они почувствовать присутствие Александрии, когда он сам не ощущал его? Что, кроме этого, могло притянуть их в Сан-Франциско? Он знал: несколько изменников решили отправиться в Новый Орлеан, потому что у этого города была соответствующая репутация. Там оргии были в порядке вещей, и он считался лидером по насильственной смертности в Соединенных Штатах. Лос-Анджелес тоже привлекал их, так как скрыть можно было множество смертей. Он частенько охотился там, когда обнаруживал их следы. Когда он приблизился к телу вампира, то увидел, что оно еще тлело и чернело. И можно было безошибочно почувствовать зловоние тьмы. Если он в одиночку бесстрашно пошел на Александрию, то, несомненно, за их домом наблюдали. Он посмотрел вверх на ночное небо и послал свой вызов. Облака бежали вперед, темные и зловещие, гарантируя возмездие. «Идите ко мне. Вы пришли в мой город, в мой дом, в мою семью. Я жду вас». Ветер повторил его слова, а где-то далеко ему ответил гневным мычанием и бешеным лаем собак отдаленный раскат грома, добавляя шума. Его белые зубы сверкнули, как у хищника, когда Эйдан послал свой безмолвный смех, определяющий путь к противнику. Вызов был сделан, он позаботится о том, что осталось от этого вампира. И хотя он потратил много времени с Грегори, он никогда не видел подобного ранее. Грудь вампира была взорвана, но его зараженная кровь не сочилась, потому что рану прижег взрыв. Сердце было вырвано и сожжено, превращено в бесполезный прах. Он покачал головой. Грегори был смертельно опасен. Эйдан с отвращением и печальными мыслями о неизбежности отступил в сторону. Он знал это падшее существо, он вырос с ним. Этот мужчина был приблизительно на двести лет моложе его, и, все же, он превратился. Почему? Почему так? Почему некоторые из них борются, а другие сдаются так быстро? Была ли это только заслуга силы воли тех, кто боролся? И потеря веры в будущее для тех, кто превратился? Михаил и Грегори боролись постоянно, чтобы принести надежду для их народа, и, все же, этот мужчина был потерян. Они не смогли добиться успеха. Слишком многие из них стали превращаться. Количество возрастало в каждом прожитом столетии. И уже не вызывало удивление то, что Грегори устал от охоты и борьбы со своим демоном. Каково это, устраивать облавы на друзей из столетия в столетие, без остановки, без надежды? Эйдан понял, что ему надо вернуться домой. Ему необходимо ощутить объятья Александрии. Ему нужно ее тепло и сострадание. Ему необходимо ее тело, которое будет зажигать его, точно говоря, что он жив, не убит. Но он стал палачом для многих представителей его рода. Те, кто превратились, те за кем он охотился… И он знал это. «Эйдан, возвращайся домой, ко мне. Ты не убийца. Ты добрый и хороший. Посмотри на себя, когда ты рядом с Джошуа, с Мэри и Стефаном. Грегори вогнал тебя в депрессию». «Столько людей потеряно, он скорбит». «Все больше причин чтобы бороться и найти помощь. Надежда есть. Мы нашли друг друга, не так ли? Другие тоже смогут». Она послала ему свое изображение. Вот она снимает свитер и кидает его на пол ванной, а потом появился ворох пенных пузырьков в джакузи. Он начал смеяться, опьянение возрастало также быстро, как и опадали пузырьки. Александрия ждала его, такая сексуальная и сладкая, принимающая его темноту, готовая вести его домой, словно маяк. «Это не вся я». Его голос провоцировал. Полоска бюстгальтера, падающая на пол, заполнила его сознание. Ее грудь была обнажена, соблазняя его. Она улыбалась, словно сирена. «Ты удерживаешь меня». «Покажи мне». Держа ее образ в уме, он отошел от расчлененного трупа и начал создавать сильный шторм. Ее рука опустилась на застежку джинсов. С бесконечной медлительностью Алекс стала расстегивать каждую пуговку. У него перехватило дыхание, когда она взялась за пояс и стала стягивать грубую хлопковую ткань со своих бедер. «Возвращайся домой и посмотри». В ее голосе звучала потребность, – маленькая нотка, пославшая горячую волну в его кровь. Он поднял лицо к небесам, отправляя облака кружить, темнея по его команде. Подобно реву его крови, волны ударялись и разбивались о берег, окутывая утес пеной и мириадами брызг. Зловеще грохотал гром, извилистые линии молний вспыхивали среди облаков. «Возвращайся ко мне, Эйдан». Она искушала. Она была светом, а он – тьмой. Молния ударила в землю, осветив песок кучей искр и языками пламени, начавшими лизать его ноги. Он чувствовал ее перемещение в своем сознании, ее рот на своей коже. Ощущение, словно она забирает боль смерти, смерти старого друга. Потеря такого большого количества его народа делала его ненормальным. Эйдан поднял руку выше и начал собирать искры в шаровую молнию. Он поднял лицо навстречу сильному ветру. Охотник не мог понять, как Грегори это делал. Даже если бы он имел силы нанести ему поражение, то не сделал бы этого. Все же, сколько времени Грегори был вынужден охотиться на друзей? Родственников? Товарищей по детским играм? Сколько всего должно было произойти, чтобы сжечь душу, не оставив пути назад? «Я с тобой, Эйдан». Голос Александрии принес ветер прохлады, немного чистого воздуха, нетронутого злом. «Твоя душа не черная. Я вижу это, когда она соприкасается с моей. То, что ты делаешь, ты совершаешь по необходимости, а не по желанию. Твой друг старается спасти себя. Если бы его душа была темной, он не остался, чтобы защитить меня. Он погнался бы за вторым вампиром ради удовольствия от убийства. Но он остался, Эйдан. А сейчас ушел, чтобы побыть одному, туда, где насилие не сможет коснуться его, и где он сможет выполнить свою клятву. Одна эта клятва должна была сказать вам многое. Он не эгоистичный вампир, даже близко не подошел к этому. Он думает о ней. Когда закончишь свою страшную задачу возвращайся ко мне. Подумай обо мне». «Мне часто придется возвращаться к тебе с кровью на руках». Последовало небольшое молчание. А затем он почувствовал прикосновение ее руки и был удивлен, что у нее получилось таким образом достигнуть его, ведь она не обучалась этому. Кончики ее пальцев с нежностью прошлись от подбородка вниз по шее. «Я была в руках вампира, Эйдан. Ты забываешь, что я знаю уродство зла. Оно абсолютно не походит на тебя, не смотря на то, что ты так думаешь. Ты охотишься, потому что должен, а не от того, что тебе необходимо убивать. Возможно, те, кто когда-то превратился в вампира, и были хорошими людьми, но эти люди давно ушли. А ты и Грегори только приносите им мир». Эйдан позволил ее словам уменьшить его горе. Он покачал головой над иронией всей этой ситуации. Он столетиями не чувствовал никаких эмоций, и вот теперь, когда Александрия вошла в его жизнь, он познал ужасное бремя – горе Охотника. Он послал в направлении мертвого вампира огненный шар. Все его внимание сейчас сосредоточилось на задаче. Шар прошел через продырявленную грудь, и перед его глазами образовалась горстка пепла. Пристально посмотрев на прах, он направил рукой ветер. Поток пришел не с моря, а с земли, рассеивая пепел в волнах, которые отнесут его еще дальше. Эйдан шептал древнее заклинание, чтобы очистить себя так же, как и его падшего друга. Он стоял гордо и прямо, расправив плечи, а затем повернулся и отправился домой. Он слышал шум воды и то, как Александрия выразила удовольствие, когда вошла в ванную. Он мог чувствовать ее запах, манящий его. Улыбаясь, он поднялся в воздух, чувствуя, как тот очищает его тело. __________________________ 10. Телепатия (от теле и греч. pathos - восприятие, чувство) - мысленное общение между передающим и принимающим (индуктором и реципиентом)
|
Глава 16 Александрия лежала в огромной мраморной ванне, ее волосы были собраны в пучок. Пузыри прикасались к ее коже, словно тысячи маленьких пальчиков. Эйдан замер в дверном проеме, его лицо было напряжено, а в глазах стояло выражение тоски и грусти, – то выражение, которое она так старалась стереть все это время. Когда она почувствовала всю глубину тревожащего горя, Алекс сознательно стала посылать ему эротические картинки, желая помочь, утешить. Зная, что между ними есть расстояние, она позволяла отпустить свое воображение на свободу. Она боялась его возвращения, когда ей пришлось бы толкнуться с последствиями ее действий и картинок. В его прекрасных грустных глазах отражалась вся глубина боли, которая терзала его, и это отмело прочь ее застенчивость. Она сделала бы все, что угодно, лишь бы прогнать это горе. Эйдан чувствовал такую усталость, что ему хотелось больше никогда не двигаться. Он мог только стоять в дверном проеме и смотреть на Александрию, не веря до конца в свою удачу, не веря, что она здесь, с ним, что она теперь будет всегда в его жизни. Почему он? Почему именно он был тем, кто, посмотрев в огромные голубые глаза, обрел спокойствие? Почему не Грегори? Тот, кто столько сделал для своего народа, который страдал и многих терял в процессе выживания? Почему не Джулиан, его лучший друг, его близнец, так странно связанный одиночеством? Почему именно он был тем, кого выбрали Боги? – Потому что мы предназначены друг для друга, – мягко проговорила она, читая его мысли. – У Грегори есть Спутница жизни, и это он захотел дать ей время, чтобы повзрослеть. Он считает, что она сможет это выдержать. А что касается твоего брата, то я знаю его только по твоим мыслям и воспоминаниям. Но он также силен, как и ты, и он сможет вытерпеть вечность, если это будет необходимо. Эйдан провел дрожащей рукой по растрепанным волосам. Он оперся на дверной косяк и просто наблюдал за ней пристальным хищным золотым взглядом. Она была такой красивой, такой храброй. Что он сделал такого в своей жизни, что смог заслужить ее, то счастье, которое она принесла ему? Александрия покачала головой, медленная улыбка изогнула ее губы, углубляя ямочки, так интриговавшие его. – Конечно, ты не заслуживаешь меня. Я так хороша, храбра и совершенна. – Ее улыбка, такая откровенно сексуальная, дразнила, когда она слегка изменила свое положение в ванной, и ее полная грудь показалась над пузырьками пены, приковав его пристальный пылающий взгляд. – И такая красивая. Не забывай, еще и красивая, – проговорил он мягко и резко пошевелился, что отозвалось легким сокращением мускулов. Она почувствовала, как ее сердце стало сильнее биться в предвкушении. – Возможно. Ты, конечно, заставляешь меня чувствовать себя красивой. – Она наклонила подбородок, ее голубые глаза были такими сексуальными, манящими. Этот взгляд заставил его кровь бешено нестись по венам. Его рука нащупала кнопки на рубашке, и он медленно стал их расстегивать, продолжая смотреть на нее. Она не отвела взгляда и не испугалась. Вместо этого она улыбнулась медленной сексуальной улыбкой, повторяя приглашение. – Ты уверенна, piccola? – прошептал он, а его тело напряглось в предвкушении. Она пожала плечами, посылая легкую рябь по воде ленивым движением. – Я решила, что сейчас самое время попробовать одну из твоих фантазий. Рубашка незаметно упала на пол. Она смотрела только на него, чувствуя, как ее кровь начинает петь, и огонь проноситься сквозь нее. – У меня есть фантазии? – мягко спросил он. Его тело напряглось, зажглось в безумном желании. Он едва мог говорить и двигаться. Ее смех ласково прикасался к его коже. – Я говорила, что некоторые меня очень заинтересовали. Но не слишком распаляйся. Мы начнем с самого легкого. Он вопросительно приподнял брови, а потом нагнулся вниз, чтобы снять обувь и носки. Каждое его движение было неторопливым, с некоторой ленцой, но в глазах стояло совершенно другое выражение: они опаляли жаром и пожирали ее. Он наклонился, – такое простое и обычное движение, – но его лицо было таким чувственным, а тело изнемогало от желания. Она закусила губу и опустила ресницы, чтобы скрыть сильную волну желания. – Я хочу, чтобы ты тоже хотела, Александрия, – нежно говорил он. – Мне необходимо знать, что ты хочешь меня. Не прячься от меня. Ее губы стали изгибаться в ответной улыбке, углубляя ямочки на щеках. – Это все потому, что ты очень красив, Эйдан. – Это женщины красивы, но никак не мужчины. – А ты красив, – исправила она его. – Посмотри на себя моими глазами. – Это был вызов, поддразнивание. Он нашел, что сопротивляться этому трудно. Было что-то очень сексуальное и невыносимо эротическое в том, как она его видела. Желание, необходимость, голод... Он стал медленно стягивать свои брюки с бедер, что заставляло ожидание буквально обвиваться вокруг нее. – Посмотрим? – она привстала на коленях в ванной, мыльные пузырьки лопались и шипели вокруг ее ребер и обнаженной груди, возвышавшейся над водой. Ее глаза были прикованы к его узким бедрам и сильнонапряженной мужественности. Когда он вошел в ванную, пузырьки прикасались к его коже ног, как маленькие язычки, лаская ее. Александрия медленно выдохнула. Его бедра были сильными, словно мускулистые колонны, покрытые золотыми волосиками. Ее руки скользнули по его икрам, убеждая подойти поближе. Она почувствовала дрожь, которая пронеслась по его телу, и обольстительно улыбнулась. Ее пальчики медленно передвигались по скульптурно вылепленным мускулам, а дыхание, соблазняя, ласкало теплом его напряженную плоть. Эйдан сомкнул глаза в экстазе, когда ее язык стал медленно двигаться, легонько лаская его бархатный кончик. Мускулы его живота напряглись в тот момент, когда ее рот, влажный, горячий, полностью обхватил его. Стон возник где-то глубоко внутри него. Он намотал ее волосы на кулак, прижимая ее еще ближе к себе. Его тело почти взорвалось от удовольствия, когда ее руки обхватили ягодицы, привлекая его еще глубже. Ее рот вокруг его плоти, ее грудь, плотно прижатая к его бедрам, пузырьки, ласкающие его икры, ее шелковистые волосы в его кулаке… Все это пульсировало в его голове, пока полностью не заполнилось только ею и такими полными, сильными, чистыми ощущениями. Ее пальцы массировали его ягодицы, заставляя напрягаться еще сильнее. Он двигался медленным длинным ударом, сжимая зубы от удовольствия, почти убивавшего его. Ее рот то и дело двигался по нему. Его руки так сильно натянули ее волосы, что он даже испугался, будто может сделать ей больно, но больше не мог управлять собой. Когда его ум слился с ее, то нашел возбуждение, потребность и совместное наслаждение от этого. Она прекрасно понимала, что делает с ним, и упивалась этим, своей властью над ним. Исчезло все: любая разумная мысль, заботы, тревоги. Осталось только ощущение ее рта, его тело, прикосновение ее кожи и пузырьки, лопающиеся вокруг них. Фейерверк. Землетрясение. Белая молния. Он осознал себя беспомощно стоящим рядом с ней, его голова была отброшена назад от удовольствия и экстаза, которые были не только физическими, но часть их затрагивала душу. Голод Эйдана рос до тех пор, пока требования его вида не пересилили его, настояв на том, чтобы поставить ее удовольствие превыше своего. С мягким продолжительным рыком он толкнул ее обратно в воду, а его пристальный взгляд пробежал по ее обнаженной коже подобно лаве. Она вскрикнула только однажды, когда его рот прикоснулся к шее и стал ласкать ее и грудь, его руки были повсюду. Она чувствовала нежность, ласковые прикосновения его ладоней к коже. Он исследовал ее везде. Затем пальцы нашли ее страстную потребность в нем. Он проник внутрь, наблюдая за выражением ее глаз, а ее тело ответило новой волной сильного желания. Он вошел сильнее, продолжая ласкать ртом, покусывая грудь и живот. Он чувствовал, как ее мускулы сжимаются вокруг него – бархат и жар. Он поцеловал ее бедра, маленькую впадинку, которая всегда сводила с ума, а затем приподнял их из воды. «Медленнее, еще медленнее», – повторял его ум, но его тело имело свои идеи на этот счет. Он весь горел, ему казалось, что вся кожа пылала. Его рот пришел на смену пальцам, желая привести ее к такому же лихорадочному всплеску, который испытал он сам. Она застонала, и этот звук сделал его еще более диким. Она была словно горячий пряный мед. Он пылал потребностью, любовью и сильным ненасытным вожделением. Она извивалась и вскрикивала под натиском его губ. Вода, выплескивалась за края ванны на пол. Ее тело сначала напряглось, а потом расслабилось после того, как волна удовлетворения прошла через ее тело. Она долго не могла придти в себя после этого, потеряв всякий контроль над собой еще во время этой страстной, удивительной любви. Эйдан наконец-то поднял голову. Его глаза смотрели с голодом, а чувственный рот алкал. Он притягивал ее тело к себе, закидывая стройные ноги вокруг своей талии. – Ты доводишь меня до точки, Александрия. Ты превращаешь меня в безумца, желающего тебя. – Его голос был глухим. Он прижимался к ней сильно и агрессивно, в то время как ее тело медленно открывалось, позволяя ему войти. Ощущение было настолько сильным, словно ожог, горячий бархат, обтягивающий его, сжимающий его. Ощущение наслаждения было почти не переносимым. Его руки обхватили ее тонкую талию, удерживая на месте, тогда как он медленно входил в нее, в ее горячий влажный футляр. – Посмотри на меня, Александрия. Помни, что я – твой Спутник жизни, и я всегда буду заботиться о тебе, – мягко скомандовал он, удерживая своим пристальным взглядом ее синеву, завлекая в окончательную близость, желая всю ее целиком, чтобы они слились полностью – телом, умом, душой. Он начал двигаться, медленно толкая своими бедрами, вонзаясь сильнее с каждым разом. Она прокусила губу, и показались маленькие капельки крови, заставляющие его клыки удлиняться. Его руки зафиксировали ее так, что ей пришлось выгнуть тело, откинув голову назад и оставляя грудь уязвимой, но, одновременно, манящей, словно приглашение. Его язык играл с розовыми, твердыми вершинками, продвигаясь вверх, пока не очутился над пульсом на ее шее. Он почувствовал, как ее тело напрягается в предвкушении, когда его зубы стали нежно покусывать то выше, то ниже, пока она не застонала и не поймала его голову обеими руками. В его глазах отразилось удовлетворение. Его язык ласкал ее пульс, в то время как его тело вонзалось в нее. Он двигал бедрами все быстрее и быстрее. – Эйдан! – в ее мягком вскрике слышалось принуждение. – Еще нет, cara, еще нет. – Он стал нежно подниматься с ней из воды, продолжая удерживать ее на руках. Ее ноги обхватили его тело, а руки обвились вокруг его шеи. Он вонзался все быстрее и быстрее, снова и снова, желая как можно полнее войти в нее. Ее ногти впились в его плечи, причиняя боль. Он прижал ее к стене для лучшей опоры, а сам продолжал работать бедрами, дико, неустанно, бешено, входя в нее. Его зубы покусывали, царапали. Потом она вскрикнула от пронзительной боли, такой сладкой и чувственной, когда он проткнул ее своими клыками, нуждаясь в ее крови также безудержно, как и его тело в ее. Она заставляла его терять контроль, и его природа хищника, – неприрученного мужчины его народа, – заставляла доминировать, заявлять права на свою женщину. Его рот был у ее горла, забирая саму сущность ее жизни, а ее тело, тем временем, обволакивало его, напрягалось вокруг него, начиная сильнее сжимать и требовать, пока он не застонал от наслаждения. Рубиновые капельки сочились на холмиках ее груди, а он слизывал их языком. Этой ночью страстность Александрии не знала пределов. Свирепость любовных ласк Эйдана теоретически должна была бы ужаснуть ее, но она сама полностью соответствовала его интенсивности. Принимая каждый толчок и зарываясь руками в белокурых волосах, ее тело напрягалось вокруг него, а ее крики приглушало его плечо. Его крик страсти полетел к розовеющим небесам, подхваченный ветерком. В то время когда он, задыхаясь, держал ее, прижимая их обоих к стене, издалека в ночи пришел ответ. Это был гнев. Ярость. Раздался дикий вой ветра. Звук вошел в них, заполняя ненавистью. Испуганная Александрия, посмотрела в окно. – Ты слышал это? Медленно и неохотно он позволил ей опустить ноги на пол, все еще продолжая обнимать за талию. – Да, слышал, – мрачно признался он. Вдалеке стали темнеть зловеще облака, приобретая форму кулаков и начиная бить по крыше и окнам. Инстинктивно Эйдан повернул Александрию так, чтобы стоять впереди нее, защищая, словно это был не ледяной порыв ветра, желающий нанести ей вред. – Это Грегори? – прошептала она, с благоговением вспоминая мужчину, энергия и сила из которого буквально сочились. Эйдан покачал головой. – Если бы Грегори захотел нас убить, Александрия, мы бы уже давно отошли в мир иной. Нет, это реакция одного из той группы нежити, что приехали в этот город, а вот с какой целью, – я не знаю. Этой твари, судя по всему, не понравилось наслаждение, которое мы получили. – Он прозвучал очень опасно, – проговорила она. – Словно раненый медведь. Эйдан поднял ее подбородок, а его золотые глаза нежным взглядом скользили по ее лицу. – Он опасен, piccola. Вот почему я должен охотиться на его вид и проследить за тем, чтобы они не вызывали мировой ужас. Смотря сверху вниз на ее поднятое лицо, на ее припухшие губы и щеки, горящие от любовных ласк, он не смог противиться желанию опустить голову к ней, чтобы поцеловать. – Спасибо, cara, за то, что избавила меня от моего личного демона. Она опустилась обратно в ванную, подняв голову вверх. Алекс посмотрела на него своими огромными глазами. – Он может убить тебя? – Думаю да, если я буду невнимателен. – Он сел напротив нее, вода поднялась от его веса. – Но я не буду таким, piccola, даже слегка. Завтра ночью я буду должен выйти на охоту. Он ждет меня. – Откуда ты знаешь?
|
Он небрежно пожал плечами. Словно они обсуждали погоду.
– Он никогда не бросил бы вызов, если б не придумал какую-нибудь ловушку. У меня сложилась определенная репутация среди нежити. Она прижала колени к себе поближе и опустила на них подбородок. – Я просто хочу, чтобы он ушел и нашел другой город, дабы терроризировать его. Он покачал головой, с любовью смотря на нее своими золотыми глазами. – Нет, ты не хочешь этого. И, кроме того, я никогда не позволил бы ему убивать безнаказанно где-то поблизости. Моя работа часто включает в себя поездки, ты знаешь это. – Это ведь он, тот серийный убийца, о котором писали? – проницательно догадалась она. – Один их них. Остальные уже мертвы. Она спела свои пальцы от волнения. Эйдан накрыл их рукой, успокаивая. – Не волнуйся, Александрия. Я смогу защитить тебя от него. – Я не об этом думала. Знаю, что сможешь. Я только подумала, что теперь, когда я узнала тебя, познакомилась с Грегори, и знаю, что это ужасно, когда кто-то превращается в вампира, нет ли какого-нибудь способа вылечить их? Он грустно покачал головой. – Я понимаю, что ты сочувствуешь им и тем из нас, которые должны их уничтожать, но, в большинстве случаев, это сознательный выбор. И после того, как вся кровь была выпита и жертва умерла, нет никакого способа вернуться назад. Она посмотрела на него расширенными глазами. – Грегори сделал это. Его пристальный взгляд золотых глаз стал холодным и напряженным. – Это невозможно. – Я знаю, что сделал. Он горько об этом сожалеет. Это грызет его изнутри, но он убил кого-то, используя этот метод. Я знаю, что это так, Эйдан. Я иногда вижу в людях вещи, недоступные другим. – Он превратился? – его голос был тихим и очень напряженным, передавая нетерпение, с которым он ждал ее ответа. Она покачала своей головой. – Он думает, что злой, но у него сильно развито сострадание. Тем не менее, он очень опасен, Эйдан. Очень опасен. – Вампиры очень хорошо могут скрывать правду. Они законченные лгуны. Ты уверена, что Грегори не превратился? Она кивнула. – Я боялась его. А он боялся себя. Как Грегори и сказал, он подобен тигру, опасному и непредсказуемому. Но он не плохой. На небе облака в сумеречном рассвете делали небо черным. Эйдан, довольно улыбнувшись, махнул рукой, и они мгновенно начали рассеиваться. – Оставшийся вампир думает, что запугает меня демонстрацией своей власти. Я позволил ему покоиться с мыслью, что он в безопасности. Но рассвет – для нас, а он должен найти приют в земле. Александрия слегка расслабилась. Ей не нравилось думать о том, что вампир мог быть под их окнами, прислушиваясь к беседе. Эйдан покачал головой. – Если бы он был рядом, piccola, я бы это знал. Она рассмеялась. – Я все еще никак не могу привыкнуть к тому, что ты можешь читать мои мысли. Иногда это очень смущает. – Иногда это может быть очень интересно. – Его затемненные глаза странно блеснули, когда он посмотрел на нее, отчего она вспыхнула румянцем. – Твой ум тоже очень занимателен, – согласилась она, улыбаясь. – Там много очень интересных идей. – Мы только начали, – мягко проговорил он. Он наклонился к ней, обхватывая одну из ее грудей рукой и начиная ласкать сосок. – Я обожаю прикасаться к тебе; я хочу прикасаться к тебе каждый раз, как только возникнет такое желание. – Кончиками пальцев другой руки он прикоснулся к ее горлу – месту с меткой, которую он сознательно оставил на ней. Она почувствовала, как его прикосновение отдалось во всем теле. – Тебя нужно объявить вне закона, Эйдан. Ты знаешь, что у всех моих недавних зарисовок для Томаса Ивэна появился твой взгляд? Как думаешь, Томас заметит это? Его глаза блеснули на нее. – Томас Ивэн – идиот. – Он очень популярен и продвинут, и он, так уж получилось, мой бос, – поговорила она твердо. – Ты просто ревнуешь. – Без сомнения, это одна из моих отвратительных привычек. У меня нет желания делить тебя с кем-то, Александрия. – Он резко отпустил ее. – Я не потерплю, чтобы другой мужчина прикасался к тебе. – Работа вместе – не повод спать вместе. – Терпеливо подчеркнула она, понимая в душе, что если бы это по-настоящему причиняло боль Эйдану , то в ту же минуту разорвала бы любые отношения с Ивэном,. – И ты думаешь, он с этим согласится? – У него не будет выбора. Я скажу ему, что мы с тобой встречаемся. Ему придется это принять. – Я договорюсь, чтобы мы завтра утром поженились. У меня есть парочка друзей, которые смогут ускорить этот процесс. Мы получим лицензию и поженимся. Она молчала, но вдруг ее голубые глаза запылали. – Поженимся? Поженимся? – повторяла она его слова, не в состоянии поверить в то, что он сказал. Прямо сейчас она не может выйти за него, даже если бы он был последним мужчиной на земле. – Я не просила покровительства или обязательств у тебя, Эйдан. Тебе, также, не придется защищать мою честь. Он продолжал внимательно смотреть на нее. – Мы полностью связаны друг с другом, между нами есть обязательства, Александрия. Мы – Спутники жизни и это навсегда. Мы будем вместе, пока не захотим вместе встретить солнце. Александрия, ты сообразительная и понимаешь, что твой босс-идиот не сможет понять и принять это. Но, думаю, поймет и примет человеческую церемонию брака. – Я не до конца понимаю, что такое Спутники жизни. Но я, как и Томас, уважаю и понимаю таинство брака. Не помню, чтобы ты просил меня. По-моему, это ты не уважаешь, Эйдан. Я считаю твое отношение к этому оскорбительным. Она попыталась не показывать, как ее все это задело, но выразительное лицо выдало бы ее по блеску глаз, даже если бы он не мог читать ее мысли. Он грустно покачал своей головой. – Мы разделяем все, Александрия. В том числе и наши мысли. Я не умышленно сделал тебе больно, я не хотел этого. Она встала, вода стала стекать с ее кожи. – Мы возможно и разделяем мысли, но не понимаем друг друга. – Схватив полотенце, она завернулась в него, словно в саронг, старательно отводя глаза. – Я думаю, что все образуется. Ты хотела, чтобы я попросил тебя выйти за меня замуж по человеческой церемонии. – Он пошевелился, по его мускулам прошлась ленивая рябь, и обхватил ее лодыжки пальцами, словно стальными цепями, предотвращая бегство. Странное пламя пронеслось внутри нее, заставляя бешено бежать кровь. Александрию задела его способность заставлять ее тело струиться подобно жидкому огню только от одного прикосновения или взгляда. Она почувствовала ток, который проскакивал между ними, видела голод в его взгляде. Она покачала своей головой. – Не делай этого, Эйдан. Это важно. Ты сначала сделаешь мне больно, а потом хочешь заниматься любовью, пока я и вовсе не перестану соображать. Его выражение лица сразу изменилось. Он резко встал, она отступила, испугавшись его вида. – Не делай этого, cara mia, – в его голосе слышалась ласка и оправдание. – Никогда не бойся меня. Ты навсегда связана со мной. Это намного прочнее и глубже, чем простая брачная церемония. Я должен был подумать и понять, что для тебя брачная церемония важна. Я воспринимал себя и тебя как Карпатцев, и если бы ты осознала это, то поняла, что мы уже женаты, соединены навечно. Это произошло в тот момент, когда были произнесены слова древних клятв. Ритуал был завершен и окончательно скреплен, когда мы разделили кровь, сердца, тела и души. Но именно слова были окончательным пунктом соединения. Это – Церемония бракосочетания наших людей. Его руки тянулись к ней, чтобы прикоснуться. – Прости меня, cara, и знай: я хочу жениться на тебе по человеческим обычаям, потому что это важно для тебя. Его голос гипнотизировал, омывал словно вода, относя далеко все упреки и негодование, точно их и не было. Александрия замерла напротив него, но слишком близко, чтобы быть спокойной. – Все это так пугает, Эйдан… Мне хочется быть, по возможности, нормальной, или почти такой же, какой была. Все это было так близко для меня. Благодаря этому, я смогла бы легче освоиться в своей новой жизни. – Знаешь, piccola, – подразнил он ее, прикасаясь к ее щеке пальцами, – мужчины-Карпатцы никогда не спрашивают своих женщин. Они просто связывают их с собой. Но я должен попросить тебя официально? Она потерлась своим лицом о его грудь. – Это много бы значило для меня, если бы ты так сделал, – допустила она. – Как я предполагаю, это нужно сделать правильно, – мягко проговорил он, опускаясь перед ней на одно колено. – Александрия, любовь моя, выйдешь ли ты завтра за меня замуж? – Да, Эйдан, – скромно ответила она. А затем испортила весь эффект, рассмеявшись. – Но нам придется сдать все анализы крови. Возможно, у нас не получиться пожениться так быстро. Он встал. – Ты забываешь, о том, как можно убеждать. Мы поженимся уже завтра. А сейчас одевайся, cara. А то ты снова меня соблазняешь. – Его рука скользнула вниз по ее стройному телу, лаская. Ее улыбка получилась слегка натянутой. – Ты собираешься доставлять мне кучу неприятностей своими шовинистскими наклонностями? Он рассмеялся в ответ. – Я только подумал, что ты доставишь мне кучу проблем своими независимыми взглядами. Она вздернула подбородок. – Ты слышал такое слово, как компромисс? Ты понимаешь его смысл? Он выглядел задумчивым, точно обдумывал свой ответ. – Как я понимаю, компромисс означает, что ты делаешь все, что я сказал, и как только я сказал, так? Александрия толкнула твердую стену его груди. – Ты можешь об этом только мечтать, мистер Сэвэдж. Но этого никогда не будет. Он прижал ее руки к ее бокам, а сам уткнулся носом в макушку. – Мы посмотрим, любовь моя. Мы посмотрим. Смеясь, Александрия отошла от него и стала одеваться. Рассвет уже окрасил небо, а вслед за ним придет и этот ужасный летаргический сон, с которым она уже успела познакомиться. Она хотела увидеться с Джошуа, чтобы провести обычное утро со своим братом. Одеть его, покормить, потратить все свое время, пока он не ушел в школу. Эйдан позволил ей избегать его, сохраняя иллюзии, пока это было возможно. Ему нравилось видеть ее счастливой, и после того вызова вампира у него было плохое предчувствие. Это существо замыслило что-то гадкое. Он остался один из всей группы, прибывшей в город, терроризируя население и заставляя полицию охотиться неизвестно за кем. Этот вампир не был глуп. Он сначала изучил Эйдана, его сильные и слабые стороны, а уж потом послал вызов. До чего могла добраться эта нежить? Охотник плавно и молча двигался через весь дом, проверяя каждый выход, окно и путь, который мог привести в дом. Каждая гарантия [11] была на месте. Дом был неприступен, даже когда он сам будет спать в своей спальной палате внизу в земле. Нет, вампир не смог бы нанести удар по дому. Тогда где? Он пошел на звук удара мотыги и нашел Стефана в огромном саду. Каждый раз, когда он был расстроен или утомлен, Стефан начинал ухаживать рьяно за растениями. Когда Эйдан присоединился к нему, он отложил мотыгу и обратил все свое внимание на него. – Ты тоже чувствуешь это? Я почувствовал беспокойство, засыпая вчера вечером. – Он говорил на их родном языке – еще один знак того, что он обеспокоен. – Вампир завывал вчера вечером, посылая мне прямой вызов, чтобы отомстить. Я сорвал их планы, какими бы они не были, а сейчас оставшийся в живых пытается уничтожить меня. И когда он предпримет попытку, я не знаю. – Это произойдет через одного из нас, – грустно сообщил Стефан. – Мы – твоя Ахиллесова пята [12], Эйдан. Всегда были ею. Он может выудить тебя, используя Мэри, мальчика или меня. И ты знаешь, что он так и постарается сделать. Эйдан нахмурился. – Или Александрию. Я боюсь ее реакции на то, что должно произойти. – Она очень сильная, Эйдан, очень отважная. С ней все будет хорошо. Ты должен верить в свою Спутницу жизни. Эйдан кивнул. – Я знаю, что у нее в уме и сердце, но хочу ее счастья превыше всего. – Он выдавил грустную улыбку. – Я до сих пор не забыл, как много лет назад пришел на помощь Михаилу. Он встретил свою суженную, она была человеческой женщиной. Она была очень решительна. Я не забыл, как сказал, что он должен лучше заботиться о ней, вынуждая ее во всем подчиняться ему, чтобы она всегда была в безопасности. Мы не имеем права терять ни одну женщину, ты знаешь это. Но она была так необычна для меня, так отличалась от нашего вида. Я поклялся, что когда найду свою Спутницу, то не буду поступать как Михаил и соглашаться с ее желаниями. И, все же, сейчас я не могу стоять и смотреть на горе в глазах Александрии. Мне становиться плохо, когда ей больно, или она расстроена.
|
Усмешка скользнула по лицу Стефана.
– Ты влюблен, мой старый друг, а это изменяет всех, даже лучших мужчин. – Даже Грегори Темный позволил своей Спутнице сохранить свободу, когда та испугалась его. Как сделать женщину счастливой и одновременно защищать ее? – громко размышлял Эйдан. Стефан пожал плечами. – Ты живешь в современном мире, Эйдан. Здесь женщины сами управляют своими жизнями. Они сами принимают решения и, в общем-то, своими решениями делают из нас ненормальных. Добро пожаловать в двадцать первое столетие. Эйдан покачал своей головой. – Она думает, что будет работать с этим ненормальным Томасом Ивэном. И, все же, я отлично знаю, чего он хочет от нее. – Если она хочет работать, Эйдан, то какой у тебя есть выбор, чтобы не допустить этого? Золотые глаза вспыхнули. – У меня есть выбор, Стефан. Есть линия наименьшего сопротивления – немного потолковать с мистером Ивэном. Я уверен, что смогу убедить его посмотреть на вещи под моим углом. Стефан рассмеялся. – Хотел бы я иметь такой же талант, Эйдан. Это было бы весьма удобно для некоторых моих деловых контактов. – Не позволяй Джошуа сегодня ходить в школу. Вампир, по всей вероятности, попробует нанести удар через него. – Я согласен, – сообщил Стефан. – Мальчик наиболее уязвим. – Задействуй снова Винния и Руфуса. Оставь их на несколько дней, – приказал Эйдан. Он взглянул на небо через свои темные очки. – Опасность придет сегодня. Стефан кивнул, соглашаясь. – Я буду внимателен. В это время не будет никакого огня, чтобы уничтожить все, что мы построили. – Он посмотрел себе под ноги, все еще стыдясь прошлого случая, хоть он и случился не по его вине. Эйдан хлопнул его по плечу. – Без тебя никто бы не выдержал тот день, даже я. – Он был в безопасности, спал в земле, но потеря семьи сломила бы его. Из-за того случая, когда несколько лет тому назад один из вампиров использовал человека, чтобы заманить их в ад, а он беспомощный лежал в земле, Эйдан усилил свои гарантии и знания, увеличивая власть и способности. Никогда больше он не будет в таком состоянии, не имея возможности помочь тем, о ком заботился. Смех Джошуа достиг его, этот мягкий и беззаботный звук изменил что-то в его сердце. Ребенок затрагивал его такими путями, какими никто другой не смог. Он был похож на Александрию, наполняя жизнь смыслом, и у него были такие же голубые глаза. – Никто не навредит мальчику, пока я жив, – твердо пообещал Стефан. Эйдан отвернулся. Он не захотел, чтобы Стефан, который хорошо знал его, понял, что эти слова наполнили его страхом. И даже, несмотря на всю свою силу, Эйдан был уязвим для солнечных лучей, а вампир мог использовать человеческих марионеток-любимчиков, чтобы воспользоваться той слабостью, которую приносил день. И даже не смотря на то, что он может бодрствовать в течение многих дневных часов, – подвиг, не присущий его виду, – Эйдан все равно должен будет оставить Стефана на несколько часов без помощи, а он больше не молодой мужчина. Эйдан не хотел терять друга, но не хотел лишаться и Джошуа. Джошуа, смеясь, выбегал их кухни, а его белокурые локоны подпрыгивали. – Помоги мне, Эйдан, она хочет меня защекотать до смерти. – Он побежал в их направлении. Стефан загородил собой свои тюльпаны, пока Эйдан плавно перемещался, загораживая розы. Он поймал Джошуа на лету одной рукой и усадил к себе на руки. – Кто хочет тебя съесть, малыш Джошуа? – спросил он, притворяясь, что не знает. – Ты не будешь защищать этого маленького бездельника! – Прибежала Александрия вслед за своим братом. Ее волосы, стянутые в конском хвосте, подпрыгивали, а голубые глаза зло сверкали. – Ты не поверишь, что этот маленький хулиган прячет под своей кроватью! Джошуа спрятался за шею Эйдана. – Спасайся, Эйдан! Она хочет применить пытку щекоткой, я точно это знаю. – Эйдан притворился, что спасает мальчика, и небольшой рысью побежал в авто-гараж, зная, что Александрия воспользуется этим. – Ха! – отозвалась Александрия, пряча себя от опасного утреннего солнца. – Это ты думаешь, что я буду тебя щекотать. Но у меня другие, более ужасные планы, – угрожала она. – Заставь замолчать его, Эйдан, и дай мне надрать ему уши. Джошуа спрятался в густой гриве волос Эйдана. – Нет! Я говорю тебе, Эйдан, мы должны держаться вместе. – Ну, я не знаю, – Эйдан притворился, что задумался на эту тему, тем временем подмигивая Стефану, когда тот пытался стать так, чтобы защитить Джошуа от гнева Александрии. – Она очень злиться на меня. Я не хочу, чтобы она сделала это и со мной. – Он слегка переместился, точно собираясь действительно отдать ребенка его сестре. Александрия, злобно смеясь, притворилась, что собирается прыгнуть. Но в последний момент Эйдан повернулся, чтобы поместить свое тело между ними. Джошуа обхватил его посильнее, визжа в притворном страхе. – Я все ей расскажу! – закричал Джошуа. – Если ты меня спасешь, Эйдан, тебе тоже придется туго! – Его глаза зло сверкнули. Александрия остановилась и посмотрела на Эйдана. – Так ты тоже участник этого мятежа? Он попытался изобразить невинность. – Не имею не малейшего понятия о том, в чем меня обвиняет ребенок, прося спасти его. – При этом его золотые глаза смеялись, противореча словам. – Не забывай, Александрия, что мужчина может сказать все что угодно, лишь бы спасти свою шкуру. – Ха! – фыркнул Джошуа. – Скажи ей, Стефан. Это была идея Эйдана, а ты помог, не так ли? Александрия обвиняюще посмотрела на пожилого человека. – Как, и ты тоже? Ты тоже проигнорировал мой приказ? – она уперлась руками в бедра. – Это был приказ. Трое мужчин в унисон опустили голову, словно непослушные мальчишки. – Извини, cara. Эйдан взял всю вину на себя, на свои широкие плечи. – Я не могу сопротивляться этому маленькому существу. – Маленькому? Ты называешь его маленьким?! Да это же американский лось! Стефан выдохнул. – Нет, Александрия, это был не Эйдан. Я увидел, что он понравился Джошуа, и решил купить для него. – Маленькому? Мы говорим об одной и том же животном? Эта собачка не маленькая. Она огромная! Хотя бы один из вас видел ее лапы? Да они же больше, чем моя голова! Джошуа рассмеялся. – Ничего подобного, Алекс. Он действительно милый. Ты позволишь мне его оставить? Ты же можешь. Стефан говорит, что он, со временем, станет хорошей сторожевой собакой. Он говорит, что она будет мне другом, если я правильно буду ухаживать за ней. – И пока это будет происходить, он будет есть, как лошадь, каждый день. – Александрия провела рукой по волосам, пряча улыбку. – Я не знаю Джош. У меня нет столько денег, чтобы кормить вас обоих. Эйдан поставил мальчика на землю и обнял Александрию за талию рукой. – Ты забыла, cara? Ты обещала выйти за меня замуж. Я думаю, что могу позволить себе прокормить собаку. – Это правда, Эйдан? – воскликнул Джошуа и стал подпрыгивать. – Это действительно так, Эйдан? Ты, правда, женишься на Алекс? И я могу оставить собаку? – Ты продаешь меня за собаку? – потребовала Александрия, обнимая Джошуа за шею. – Не только собаку, Алекс, но и за этот уютный дом, и за Стефана, и за Мэри. К тому же, тебе не придется работать на этого типа. – Типа? – Александрия медленно повернулась и обратила все свое внимание на Эйдана, сверкая голубыми глазами. – Откуда этот маленький невинный мальчик знает такое слово? Эйдан проигнорировал ее, улыбаясь сладкой невинной улыбкой, которая должна была вызвать у нее смех, но вместо этого возникло тепло, распространившееся по всему телу. Она опустила подбородок. – Ты смертельно опасен, – обвинила она его. Он обхватил ее лицо большими руками и медленно, но довольно целеустремленно, стал опускать свою голову. – Я надеюсь, что так, – проговорил он с хрипотцой перед тем, как его рот соединился с ее, унося в их собственный мир. Но скоро Александрия напомнила, что они здесь не одни. – Святые угодники, – сказал Джошуа громким шепотом. – Ты можешь в это поверить, Стефан? – Никогда ничего подобного не видел, – согласился Стефан. ____________________________ 11. Гарантия – защитное заклинание или набор символов. Чаще всего использовались руны, которые предотвращали проникновение в дом или место, которое охранялось ими от нечисти, вампиров, оборотней, вурдалаков; в устном творчестве разных народов словесная формула, по суеверным представлениям якобы имеющая магическую силу. В древности были связаны с магическим действием, позже магическое значение приобрела сама словесная формула. 12. Ахиллесова пята – согласно древнегреческой мифологии самое слабое место. Ахилл, Ахиллес, в древнегреческой мифологии храбрейший из греческих героев, осаждавших Трою в период Троянской войны. Согласно одному из мифов об Ахиллесе, его мать — морская богиня Фетида, желая сделать сына бессмертным, погрузила его в священные воды Стикса; уязвимой осталась лишь пятка, за которую Фетида его держала. Ахиллес погиб от стрелы Париса, поразившей его в пятку. Отсюда выражение ахиллесова пята, т. е. уязвимое место. Наиболее ярко образ Ахиллеса дан в "Илиаде". Культ Ахиллеса. был распространён в Элиде, Спарте, Сев. Причерноморье и др.
|
Глава 17 Солнце на небосводе было необыкновенно большим, освещая все странным красным светом. Океан с зеркально гладкой поверхностью был спокоен, небольшой ветерок, пара облачков… Внизу, под землей, забилось сердце. Почва зашевелилась, приподнялась, а затем выдала гейзер земли из тайной спальной комнаты под домом Эйдана. Он все еще лежал, его большое тело было без сил. Рядом с ним, словно неживая, молча лежала Александрия. Глаза Эйдана резко распахнулись. Ярость, горящая где-то в глубине, беспокойством вкралась в его сон. За переделами его дома, где-то весьма близко, что-то очень злое пряталось в ярком солнечном свете спокойных послеобеденных часов. Он сделал вдох и снова закрыл глаза, его руки легли на грудь. Эйдан почувствовал, как отделяется от тела и зависает в воздухе. Требовалась очень большая концентрация и усилия, чтобы оставаться бестелесным, полностью бесформенным. Он стал перемещаться через дверь комнаты и тяжелый люк подвала вверх. Прохождение через все эти предметы дезориентировало, заставляя чувствовать, как непривычно колеблются атомы и молекулы, и Эйдан мысленно встряхнулся. Он экспериментировал с этим процессом и уже полностью отделялся от тела, контролируя себя только силой мысли. В других формах, в которые он трансформировался, его тело изменялось, но, так или иначе, присутствовало. Только его ум и душа оставались неизменны. Звуки странно искажались, потому что у него не было ушей. Охотник не мог дотронуться ни до чего, просто проходя насквозь, а если пытался, то это было слегка болезненно. Тошнота тоже была чуждой, так как у него не было желудка. Он полностью сосредоточился, не позволяя себе заострять внимание на неприятных ощущениях. Эйдан перемещался под землей по туннелю, проходящему внутри скалы. Он всегда казался ему таким узким, что Охотник задевал стены плечами, но не сейчас, когда он без тела. Теперь он казался огромным из-за совершенно другого восприятия. Он прошел через дверь, которая выводила на первый этаж. Сразу же появилось ощущение темного, угнетающего зла, пробудившего его глубоко под землей и наполнившего воздух своим зловонием. Эйдан прошел через подвальную дверь в кухню, чувствуя деформированные вибрации и тона, которые, казалось, сначала проходили через него, прежде чем он мог их распознать: смех Джошуа, музыкальный голос Мэри и более глубокий баритон Стефана. Понимание, что все трое в безопасности, заставило его почувствовать счастье. Чтобы ни наполнило зловонием воздух, пока оно не коснулось тех, кого он любил, и не нарушило спокойствие в доме. Солнце светило через огромные окна, и Эйдан инстинктивно сторонился лучей. У него не было глаз, не было кожи, которая могла бы загореться, но, все-таки, он чувствовал мучительную агонию. Каждый его инстинкт самосохранения кричал, чтобы он вернулся в безопасность прохладной земли подальше от солнца, но зловоние зла побуждало его идти вперед. За те столетия, на протяжении которых Эйдан жил вблизи людей, его продолжало поражать, что они имеют настолько слабо развитую систему самосохранения, предупреждающую об опасности, но даже если она и была сформирована, то ее обычно игнорировали. Воздух был пропитан зловонием и настолько сильным беспокойством, что это затронуло его даже тогда, когда он лежал глубоко в земле, заставляя проснуться от нерушимого сна. И все же Мэри пела в гостиной, протирая пыль с его нефритовой коллекции, а Стефан бормотал, занимаясь двигателем в огромном гараже – одним из немногих его увлечений. Эйдан хотел воззвать к нему, предупредить об опасности, но это отняло бы слишком много энергии, и он не отважился. Охотник двинулся через гараж обратно в дом, возвращаясь на кухню к Джошуа. Очевидно, что именно ребенок будет мишенью этого безумия, нацеленного как на Александрию, так и на Эйдана. Эйдан спешил к нему, но яркий солнечный свет буквально иссушал его энергию. Его ум протестовал, прячась от ярких лучей, но он заставил себя пройти через свет, чтобы достичь мальчика. Джошуа играл со щенком, его глаза смеялись, а белокурые локоны подпрыгивали, как бы говоря, что он счастлив. Он даже не представлял, в какой смертельной опасности находился. Эйдан увидел, что собака, скуля, бежит к двери, и Джошуа оглянулся в поисках Стефана и Мэри, которые запрещали ему выходить. Надев поводок, он открыл дверь и выбежал в сад. Жар солнца пронзил эфемерное тело Эйдана. Он почувствовал себя точно на вертеле, словно его поджаривают на костре. Эйдан последовал за мальчиком, отодвигая боль на второй план. – Пойдем, Барон, – настаивал Джошуа. – Быстрее. – Мальчик снова оглянулся, проверяя, что он один. – Барон – странное имя, но Стефан захотел, чтобы тебя звали именно так. Это сделает тебя более благородным. Я спрошу Александрию, она все знает. Я хотел назвать тебя Алексом. Это бы заставило ее рассмеяться. – Джошуа! – появился Винний дель Марко, руками он прикрывали свое лицо. – Разве тебе не дали приказ? Солдаты представали перед военным трибуналом за меньшие провинности! Воздух стал еще более плотным от зловония. Эйдан видел, что Винний чувствует себя в безопасности в саду и дразнит мальчика, надеясь на высокую стену и систему безопасности. Он не чувствовал опасности, которая притаилась совсем близко. Винний нагнулся и почесал за ушами у щенка. Шепот ветра и движение – все это оттеснило Эйдана, ударив вскользь, когда огромная масса перепрыгнула через забор. Большой мощный зверь бросился на Винния, толкнул его в грудь, опрокинул и приготовился сомкнуть челюсти на его шее. – Спасайся, малыш! Беги в дом! – завопил Винний как раз перед тем, как животное разорвало ему кожу и мышцы. Кровь брызнула и попала на Джошуа и щенка, так как они замерли на месте. Мальчик проговорил всего одно слово… мягко прошептал, словно возводя барьер от чудища… – Александрия… Второе животное перепрыгнуло через стену и тоже бросилось на Винния, вонзив клыки в его ногу. Затем оно мотнуло головой и раздробило кость, крики Винния наполнили воздух. Руфус появился из-за угла с ружьем в руках, но Джошуа был на линии огня. Третье животное перепрыгнуло стену и бросилось на него, вцепившись в плечо. Эйдан слышал, как бежал Стефан, но знал, что вампир придумал очень хорошую ловушку. Звери были всего лишь жертвами. Пока Стефан расправлялся бы с ними, спасая двух мужчин от бешенных животных, человеческие марионетки перелезли бы через стену и выкрали ребенка. В воздухе раздалась стрельба, а потом Стефан закричал жене. – Позвони в скорую, Мэри, и иди сюда! Мне нужна помощь! – Стефан опустился на колени рядом с Виннием и попробовал зажать самую опасную рану, из которой жизнь мужчины вытекала на землю. – Джошуа! Где Джошуа? – заплакала Мэри, присоединившись к нему. – Он исчез, – мрачно сообщил Стефан. – Его похитили. Рыдания Мэри слышались позади него, когда Эйдан последовал за человеком и ребенком. Джошуа бросили на заднее сидение автомобиля, а марионетка пошла к водительскому месту характерными отрывистыми движениями – результат гипнотического воздействия вампира. Эйдан просочился через открытое стекло, оставаясь поблизости, но марионетка не могла почувствовать его. Вампир не может настроить его на подобное, пока лежит под землей в дневные часы. Но он оставил приказ в уме фаворита до того, как нашел убежище в своей берлоге. Автомобиль ехал по вьющейся серпантином дороге. Водитель нес всякую чушь и пристально смотрел бессмысленным взглядом вперед. Эйдан отрешился от дороги и отвращения. Джошуа лежал в оцепенении, с левой стороны его лицо припухло, а глаза становились черными. Слезы безмолвно лились по подбородку. Эйдан сконцентрировался, собирая в кулак всю свою силу, чтобы молча связаться с мальчиком. «Джошуа, я здесь, с тобой. Я буду здесь, пока ты спишь. Ты будешь спать, пока я не найду тебя. Пока не скажу, что Александрии нужно увидеть твои голубые глазки. И тогда ты будешь знать: можно спокойно просыпаться. Только после этого очнешься ото сна». Мозговая деятельность такого рода иссушала, а у него было слишком мало сил в эти ужасные первые часы дня. Ему нужно было произнести очень сложные и опасные заклинания [13] , которым его обучил Грегори. Если вампир смог бы все-таки добраться до мальчика прежде, чем Эйдан сумел его вернуть, у того бы ушло немало времени на распутывание этого. И Джошуа во сне был бы в безопасности от вреда и травм. Эйдан плел чары, машина, тем временем, двигалась на север в сторону гор. «По направлению нового дома Грегори, – пришла непрошеная мысль. – Это не может быть Грегори!» Эйдан не верил в это. Вампир просто не догадывался, что Грегори рядом. Это не мог быть Грегори. Грегори настолько силен, что ему не нужны уловки, звери, бессмысленное выполнение плана марионеткой, или, даже, ребенок. Грегори не нужна никакая помощь. Это не он. Эйдан верил в это, пока плел свое произношение [14]. Древнее, оберегающее, опасное для всего, что может представлять угрозу мальчику. Когда Эйдан закончил, он, сильно истощившись, решил немного передохнуть. Охотник сделал все, что мог в этот момент. Как только он узнает точное местоположение ребенка, ему нужно будет вернуться домой. Эйдан боялся перемещения в ярком солнечном свете, потому как это вызывало такую боль, которую не с чем было сравнить. Марионетка остановила машину у входа в охотничий домик с гниющими пиломатериалами, зарастающий виноградной лозой и зарослями. Эйдан знал, что вампир близко. Скорее всего, внизу, под гнилыми досками пола. Крысы – точно часовые для нежити. Марионетка вышла, – абсолютно ничего не соображающая, полностью безвольная любимая композиция вампира, – открыла дверцу и потянулась вытащить ребенка из машины. Защитное заклинание мгновенно вызвало огонь, перетекавший через руки марионетки к ее плечам, окружая голову. Это существо уже не было живым. Оно походило на робота, который запрограммирован на одну команду, продолжая пробовать выполнять ее не смотря на то, что его плоть горит. Эйдан был рад, что Джошуа спит. Разлагающееся зловоние было нестерпимым, несмотря на отсутствие у него носа. Обугливающиеся части тела стали валиться на землю; куски обгоревшей плоти падали один за другим. Марионетка издала низкий, почти неслышный стон. Его смерть была медленной и мучительной, похожей на ужасную карикатуру, но, не смотря на все это, она продолжала пытаться вытащить мальчика к вампиру. Эйдан не мог терпеть те мучения, которым все подвергаются из-за сложной схемы вампира. С другой стороны, нежить управляет своими фаворитами, заставляя их страдать как можно дольше. Наконец существо скончалось, сделав последний вдох. Эйдан осмотрел останки, уверяясь, что оно действительно мертво, что не осталось никакой золы, которая могла бы привести к регенерации. Удовлетворенный результатом, Эйдан приготовился отправиться домой через этот ужасный солнечный свет. Его сила целиком иссякла. Для полета в дневное время пришлось затратить слишком много энергии, и он опасался, что у него не хватит сил подняться после захода солнца и вернуться к логову вампира. Он становился все слабее и слабее, все неосязаемее, словно перышко, растворяемое в стихии. Только мысль об Александрии удерживала его. А появление густого тумана облегчало путь домой. На последних крупинках силы он безошибочно проложил свой путь к тому месту, где лежал рядом с Александрией. Его дух стал воссоединяться с телом, начиная изламывать кости, мышцы, снова возвращаясь в телесное состояние. Его сила полностью иссякла. Уязвимый и слабый, он лежал словно мертвый, а прохладное земляное покрытие возвышалось над ним. Мягкий выдох вырвался и ушел – последнее дыхание его легких. Наверху Стефан пытался утешить свою жену, пока они ждали захода солнца и момента, когда Эйдан проснется. Солнце, казалось, вовсе не собиралось садиться, но неожиданно перед шестью часами вечера появился густой белый туман. Стефан почувствовал, как часть ужасного напряжения оставляет его тело, хотя вина оставалась, как он и ожидал. Глубоко под землей проснулся Эйдан, сильно оголодавший, желавший вновь наполнить голодные клетки и мышцы, истощенные предыдущим пробуждением. Его первая мысль была о Грегори. Мог быть только один ответ. Карпатец вмешался. Он очень силен, чтобы почувствовать беспокойство, даже когда находился в летаргическом сне под землей. Грегори создал туман, помогая Эйдану, когда понял, что тот полностью ослаб и не сможет создать его самостоятельно. Туман остался, закрывая солнце и давая ему самый лучший шанс для того, что ему предстояло. Эйдан учился в течение столетий, так же как и Грегори. Учился использовать свою силу, но все равно не мог делать таких вещей, как Грегори. Эйдан не смог бы почувствовать бестелесный дух, находясь в земле. Он был поражен Грегори, сумевшим сделать не только это, но еще и создать туман, помогая ему. Эйдан поймал себя на том, что улыбается. Грегори не был вампиром. До того как подняться в спальную, он нежно прикасался пальцами к ее волосам, смотря на лицо Александрии. Она всегда засыпала в кровати и пробуждалась там же. Но пока в городе орудовал вампир, Эйдан переносил ее в целебную почву, где ее было невозможно обнаружить. «Кильватер, piccola. Проснись и посмотри на своего Спутника». Нежно шептал он, опасаясь ее боли, которая заставляла появляться комок в его горле. Когда она сделала свой первый мягкий вдох, он нашел путь прямо в его сердце. Голубые глаза открылись, и пристальный взгляд остановился на нем. Ее тепло сразу окружило его, вытесняя холод из тела. Она с любовью сладко улыбнулась ему, и стрела словно пронзила его душу. – Что случилось? – спросила она. Алекс, подняв руку, нежно проследила контур его губ кончиком своего пальца. – Что ты сделал с собой? Ты весь серый, Эйдан. Тебе нужно питаться. Ее голос был мягким приглашающим. – Александрия, – он только произнес ее имя и ничего более. Она удивила его, как делала всегда. Ее глаза потемнели, голос опустился на несколько октав ниже, а тело напряглось. – Он жив? – не было даже намека на осуждение или гнев за то, что он не уберег ребенка. Он закрыл глаза, не в состоянии выдержать ее пристального взгляда. Он просто кивнул. Александрия сделала глубокий вдох и стала рукой ласкать его подбородок. – Посмотри на меня, Эйдан. – Я не могу, Александрия. Я поговорю с тобой, когда верну Джошуа снова домой. В твои руки, в безопасность… – А я говорю, посмотри на меня. – Кончики ее пальцев были на его подбородке, заставляя его подняться. Эйдан не мог сделать ничего, кроме как выполнить ее пожелание. Она наполнила его изнутри своим пониманием, нежностью, согласием. Его золотые глаза, пылая, смотрели на нее. Затем он почувствовал ее, сливаясь с ней мгновенно, так быстро и настолько полно, что у него не было ни единой возможности скрыть даже мелочи. Ни зверей, которые напали на тех, кто охранял ее брата, ни боль Мэри и Стефана, ни страх Джошуа, ни его собственные усилия и боль от солнца, ни обуглившуюся человеческую марионетку. Все это было выставлено перед ней во всей неприглядной действительности, со всеми деталями. А она когда услышала мягкий шепот своего имени на губах Джошуа, она издала всего лишь один звук. Ее боль была настолько глубокой, что Эйдан почувствовал, как демон оживает и бросается через его тело, вырываясь из-под контроля. Медленный смертоносный звук родился из глубин его горла. Его золотые глаза, накалялись смертельным желанием. – Как он посмел такое сделать? – его голос был также смертоносен, как и взгляд. – Как он посмел использовать мальчика, чтобы добраться до меня? – Шш, Эйдан, – она приложила палец к его губам. – Ты не имеешь права ругать себя. Иди ко мне. Возьми то, что нужно тебе, чтобы вернуть Джошуа. Она медленно отодвинула в сторону шелковую рубашку, которая была надета на ней, обхватывая его шею стройной рукой и заставляя наклонить голову к своей груди. – Я буду охотиться. Тебе не нужно этого делать, – он сжал зубы, пытаясь удержать под контролем голод, буквально бьющий изнутри. Она прижалась к его коже грудью. Ее аромат окружил его, приглашая, искушая, делая невозможным любое притворство. – Ты посерел, Эйдан, ослаб. Это мое право и обязанность – помогать тебе, разве не так? Я – твоя Спутница жизни. – Кончики ее пальцев массировали его шею, а рот прикасался к его волосам и лбу. – Сделай мне подарок, Эйдан. Позволь мне помочь тебе. Он красноречиво упирался, но демон в нем требовал крови, необходимой для возвращения силы. Его тело проснулось и болезненно пульсировало. Проклиная свою собственную слабость, он нагнул золотую голову к ее коже, такой мягкой, такой совершенной… Ее кровь манила его обещанием тепла, неподражаемым вкусом. Тело девушки напряглось, когда его язык прикоснулся к ее пульсу. Она была теплом и светом, и обещанием рая. Его руки обняли ее за очень узкую талию и маленькую грудную клетку. Ее груди легли в его ладони, наполняя их своей мягкостью. – Cara mia, – прошептал он у ее бархатистой кожи. – Я люблю тебя. Его язык прикасался и ласкал, посылая импульсы дрожи через нее. Ее руки сильнее сжались вокруг него. «Пожалуйста, Эйдан, сделай это сейчас, – шептала она в его мозгу, произносили ее губы в его волосах. – Мне нужно сделать тебя снова сильным. Мне нужно забрать твою боль». И она это сделала. Она знала о каждой минуте, проведенной им на ужасном солнце, о том, как он страдал за нее, за Джошуа. Ей не нужно было больше ничего в жизни, кроме как накормить его. Показать этим ее сильную любовь к нему, ее поддержку. Она вскрикнула, голова откинулась назад, а тело стало выгибаться, теснее прижимаясь к нему, когда он проколол ее грудь. Слезы навернулись на глазах, пока она укачивала его голову на своих руках. Он был невыносимо добр, отвечая на ее любовь нежностью, словно она была самым драгоценным сокровищем в этом мире. Она чувствовала, как слабеет, а у него появляется сила. Она ощутила силу сначала в его уме, потом в ударах сердца и в сокращении сильных мышц. Это было невероятное ощущение. Чувство того, что именно она обеспечивает Эйдана силой и целью. Ее тело напряглось и запротестовало, когда он прикоснулся языком к ранкам, грубой лаской закрывая связь между ними. Он обнял ее руками. – Этого достаточно, cara, – его руки гладили ее волосы. – Я должен уйти. Я рассчитываю на тебя, успокой Стефана и Мэри. Стефан ругает себя, когда не может предотвратить действий вампира против нас. – Мне придется пойти с тобой. – Она обхватила его руку. – Вампир ведь хочет именно меня. Как мне найти его? Скажи, что мне надо сделать, Эйдан. Я сделаю все, что угодно, лишь бы вернуть Джошуа. Все, что угодно. В ее глазах стояли слезы, но подбородок был смело вздернут. Кошмар поймал ее снова. Маленький Джошуа оказался в руках холоднокровного вампира. – Я верну его обратно, – спокойно уверил ее Эйдан. – Нет, я не хочу рисковать кем-то из вас. Он хочет меня. Я и пойду. Посмотрим, может он обменяет меня на Джошуа? – проговорила она отчаянно. – Это не твоя вина, не вина Стефана. И не твоя обязанность. Я пойду к нему. Эйдан свысока посмотрен на нее, а затем его лицо приняло холодное выражение. – Я не могу тебе позволить так рисковать. Это моя битва, – поклялся он.
|
– Как ты можешь так говорить? Джошуа – это все, что я имею. Он мой брат. Только у меня есть право защищать его.
Руками он откинул ее волосы назад. – Джошуа и мне приходится братом, он – моя семья. Ведь ты – Моя Спутница жизни. И нет никаких вопросов, cara mia, о том, кто будет решать эту проблему. Ты не выйдешь из этого дома и сделаешь так, как я сказал. Я не буду пререкаться с тобой на эту тему. Его голос был похож на черный бархат, такой нежный, что мог бы остановить ее сердце, но она не должна обращать на это внимание. – Нет, Эйдан, я пойду с тобой. Если можно будет спасти только одного из нас то, пусть это будет Джошуа. Его глаза ласкали ее даже тогда, когда он покачал головой. – Ты дашь мне слово, что сделаешь так, как я говорю, или я отправлю тебя спать до тех пор, пока не вернусь. Но если ты будешь спать сном бессмертных, то будешь не в состоянии мне помочь в случае необходимости. Я должен уйти, но трачу бесценное время, которое Грегори заработал для меня в урон своих сил, уверен в этом. – Его рот прикоснулся к ней. – Что ты выбираешь? Ты будешь спать, пока я не вернусь? Или ты будешь бодрствовать, чтобы помочь, если это понадобиться? Александрия отошла от него подальше и кивнула, соглашаясь. – Ведь выбора на самом деле нет, Эйдан, – проговорила она мягко. – Ступай. Но с тобой ничего не должно ничего случиться, или ты увидишь, что может сделать человеческая женщина, когда она не в себе. – Прежняя человеческая женщина, – исправил он. И ушел. Просто взял и исчез. В одно мгновение он был здесь, а в другое превратился в радугу и унесся в небо сквозь туннель в скале. Александрия присела и обхватила колени руками. Эйдан был таким, какой он есть. Ему приходилось быть таким. Он вернет Джошуа к ней домой. Она верила в это, потому что приходилось верить. Когда она попробовала встать на ноги, то почувствовала, как ее шатает: настолько она ослабла. Надо было постараться найти и надеть джинсы. Трудно поверить, что только вчера вечером Эйдан занимался с ней любовью, и вот сейчас он уже снова боролся с монстром. Она пошла вдоль туннеля, придерживаясь трясущей рукой за стену, пока не открыла дверь в кухню. Она услышала тихий плачь Мэри и низкий голос Стефана, который пытался утешить ее. Пара сидела на диване в комнате. Голова Мэри лежала на плече у Стефана, а он обнимал ее. Оба выглядели стариками. Александрия встала на колени перед ними и положила ладонь на их сомкнутые руки. – Эйдан вернет Джошуа. Он знает, куда его увезли, и сумел сплести защитное заклинание. Мы знаем, что рядом находится другой Охотник. И если будет необходимость, Эйдан позовет его. – Ее голос упал до шепота. – Я верю в Эйдана, и вы тоже должны. Сегодня ночью мы не потеряем никого из них. Александрия почувствовала силу, которая стала стремительно протекать сквозь нее. Не смотря на то, что сама была слабой и бледной, и ей нужно было питаться, она все еще ощущала силу. Ее ум был сильным, у нее появились таланты, о которых прежде она даже и не подозревала. Они могли быть применены для того, чтобы облегчить страдания верной им старой пары. Стефан и Мэри полюбили Джошуа, и считали себя ответственными за его похищение. Плечи Стефана содрогнулись. – Извини, Александрия, мы подвели тебя. Нападение было неожиданным, но я должен был держать Джошуа рядом с собой. – Я думала, что он в безопасности, пока он дома, – простонала Мэри, закрывая лицо руками. Александрия оттолкнула руки и обняла их стройными руками. Она слышала, как кровь бежит по их венам, как мчится их жизненная сила. Запах еды манил, но теперь она знала, что может управлять собой, доверять себе. – Никто не упрекает тебя за это, Мэри. Ни тебя, ни Стефана. Мы переживем все это вместе, как одна настоящая семья. Вы двое, Эйдан, Джошуа и я. Здесь никто не виноват. Рука Стефана поднялась, чтобы прикоснуться к ее волосам. – Ты, правда, так считаешь, Александрия? Это то, что ты действительно чувствуешь? Она кивнула. – Джошуа принадлежит всем нам. Было бы неправильно с моей стороны удерживать его только для себя. И сейчас, когда он в опасности, мы все корим себя. Эйдан упрекает за то, что не уберег его для меня. Я себя ругаю за то, что вообще позволила этому случиться. Вы – за то, что Джошуа не сделал того, что ему наказали, как маленький мальчик. Но правда в том, что случилось то, что случилось. Эйдан вернет нашего мальчика домой, к нам, – говорила она абсолютно убежденно. Стефан пристально смотрел на нее грустными глазами. – А если что-то не сработает? Она почувствовала удар под дых, но никак на это не отреагировала. Она пристально, не отрываясь, смотрела своими голубыми глазами на него. – Вот тогда мы и будем думать, что делать, правильно? «Я не подведу тебя, cara». Голос Эйдана в голове и его обещание принесли чувство уверенности. «Не думай обо мне сейчас, Эйдан. Будь осторожен. Я буду здесь, объединенная с тобой, если вдруг понадобиться моя сила». Она собиралась контролировать для него небо, пытаясь обнаружить ловушки, которые расставил вампир. Эйдан не должен быть один. Если что-то пойдет не так, то он не будет нести груз всего этого на своих плечах, как делал это много столетий. Она собиралась разделить это с ним. – Ты очень ослабла, Александрия, – произнес Стефан мягко. – Если ты собираешься помогать Эйдану, то у тебя должны быть силы, – сказал он. Александрия впервые улыбнулась. – Все в порядке, Стефан. Я не собираюсь снова совершать глупость, бросившись за дверь. – Я мог бы помочь, – предложил он. Она уже покачала головой, когда черная ярость заполнила ее ум. Сопротивление Эйдана этой идее происходило, скорее, от ревности, чем от его клятвы никогда не использовать тех, кто помогал ему, осознала она. Александрия отвернулась, чтобы проанализировать это позднее. – Я никогда не смогла бы, Стефан, но все равно спасибо. – У Эйдана есть запасы на крайний случай. Он уже давал тебе это. Не так хорошо, конечно, но могло бы помочь. Она покачала головой. – Пока еще не нужно. Если появиться необходимость, я воспользуюсь. Пока расскажи мне об остальных охранниках. Эйдан очень волнуется об их благополучии. – Она взяла это из его головы: его волнение за Винния и Руфуса. – Виннию было очень плохо, он потерял много крови. Ему наложили сотню стежков только на шее. Руфусу немного лучше, но оба пока в тяжелом состоянии, – ответил Стефан. – Я проследил за тем, чтобы их осмотрели лучшие врачи, в том числе и пластический хирург для Винния. Я думаю, что мужчина тоже должен быть красивым. Александрия нежно сжала руку Мэри. – Спасибо вам обоим. Вы так облегчаете нам жизнь. – Она медленно поднялась на ноги и пошла к откидывающемуся креслу, где уселась, обняв колени и положив на них подбородок. Она закрыла глаза и позволила себе отрешиться от комнаты, полностью слившись с Эйданом. Это было именно то, где она хотела быть, – с тем, кому принадлежала. Эйдан хорошо спрятался в тумане, который создал Грегори. Темный целитель имел сильную связь с природой. Тяжелая пелена тумана блокировала солнечные лучи, позволяя Эйдану путешествовать без дискомфорта и приобрести преимущество перед вампиром, пока еще солнце полностью не село. Больше всего его радовало то, что с его души был снят тяжелый камень. Александрия была с ним, она полностью приняла его. Она видела демона, который рвался на свободу, борясь за власть, и не убежала в ужасе. Она не ругала его за то, что ему был послан вызов вампира, за то, что похитили Джошуа. Она боялась и за Джоша, и за него, но не пыталась отделиться. Она сделала так, как он просил, и попробовала успокоить, утешить Стефана и Мэри. Александрия становилась его настоящим другом. И теперь, когда Охотник спешил сквозь туман, он осознавал, что любит ее безоговорочно. Эйдан никогда не знал такой глубины чувств, такой страстной эмоции. Она поселилась в нем так глубоко, что он полностью терялся. Он был безнадежно, целиком, бесстыдно влюблен. Даже в самых своих диких мечтах он не мог себе такого представить. Он быстро направился вверх. Все шло, как он планировал, чары, которые он сплел вокруг мальчика, продержатся, пока он не уничтожит вампира. Эйдан быстро двигался, пытаясь успеть до того, как сядет солнце. Туман давал ему такую возможность, и он был полон решимости использовать ее. Охотник несся по небу через облака, легко перемещаясь, беспокоя и отпугивая птиц. На деревьях внизу появилась тень, говоря, что у него осталось всего лишь несколько минут до заката. Старый охотничий домик был уже виден, стоя глубоко в тенях высоких сосен. ___________________________ 13. Заклинание – словесная формула, имевшая по суеверным представлениям, возникшим ещё в глубокой древности, магическую силу и служившая для достижения какой-либо цели (хорошего урожая, изменения погоды и т.д.). Есть разные формы заклинаний, наиболее популярные заклинания-обереги, призванные защитить того, на кого направлено это заклинание от физического, психологического вреда по поверьям древних народов Европы и Азии. 14. Произношение - одно из самых сложных заклинаний, применялись в случае крайней опасности. От того, кто вызывал к действию, данное заклинание требовало полной концентрации и огромного количества силы. В случае ошибки в его произношении или рассеянного внимания может принести смерть владельцу. Само Произношение состоит из ряда сплетенных словоформ и символов, у славянских народов больше известно под названием «заговор».
|
Глава 18 Эйдан почувствовал мгновение, когда вампир проснулся. Земля, камни и гниющее дерево гейзером взорвались сквозь густой туман. Крысы, запищав, разбегались прочь от прогнивших пиломатериалов. Тараканы отхлынули от рассыпающейся древесины, словно живой ковер под сломанными досками пола. Полуразрушенное здание содрогнулось. Взрыв зла возникнул в воздухе, с вызовом крича от ненависти и ужасно смеясь. Все это спешило к машине, к ожидающему призу. В белом тумане замерцала радуга, приобретая форму Эйдана, который спокойно и мощно выходил из тумана. Вампир наклонился над сиденьем автомобиля, приготовившись схватить спящего ребенка. Вдруг он резко остановился, его тонкие губы осторожно, с рычанием, растянулись, обнажая длинные желтые клыки. Его голова откинулась назад, а потом вытянулась вперед, на сморщенной, словно у рептилии, шее. Холодные глаза с подозрением осматривали дорогу, а потом почерневшую землю. Он следовал за кусками обугленной плоти. Длинный ядовитый свист вырвался из его рта, а глаза сфокусировали взгляд на приближающемся Эйдане. Вампир отступил в сторону от спящего ребенка и открытой дороги. – Ты думаешь, что сможешь отвлечь меня такой дешевой уловкой? – обвиняюще прорычал он некогда красивым голосом, но сейчас загнивающим и приходящим к разрушению так же, как и его душа. Эйдан быстро преодолел маленькое расстояние. – Мы оба знаем, что мне не нужны никакие уловки, чтобы убить тебя, – проговорил он мягко таким чистым тоном, что это физически причиняло боль ушам вампира. – Это в твоем стиле использовать малышей в качестве залога. Ты совсем низко опустился, Диего. Раньше ты был сильным мужчиной. – Голос опустился еще на пару октав ниже, и, несмотря на ненавистную частоту, вампир напрягся, чтобы услышать легкое дрожащее примечание. – Мужчина, – усмехнулся вампир. – Не оскорбляй меня, именуя таким слабым существом. Михаил хорошо промыл тебе мозги. В течение столетий он завораживал нас, делая похожих на послушных овец. Он отсылал наших людей, стараясь забрать власть, которая по праву принадлежала нам. Открой глаза, Охотник. Посмотри, что ты делаешь. Ты же убиваешь подобных себе. – Ты не моего вида, Диего. Ты упал так низко, что пытаешься убивать тех, кто слабее тебя. Женщин. Детей. Невинных людей. Я не такой, как ты. Вампир вдохнул с четко слышимым звуком ненависти. – Легко говорить, когда тебя покрывает запах твоей женщины, проникающий в каждую твою пору. – Я на два столетия старше тебя. И даже до того, как моя Спутница жизни принесла мне свет, я не обратился, как сделал ты, чтобы облегчить свое существование, – спокойно сказал Эйдан. – Не отказывайся от ответственности за свои поступки. В этом виноват не Михаил, и не твоя отсутствующая Спутница жизни, как ты говоришь. Это был полностью твой выбор – стать тем, кем ты являешься сейчас. Тонкие губы обнажили десны, запятнанные красным цветом. Белая кожа Диего была сильно натянута на его костях, делая его похожим на скелет. Он поднял свою худую руку с выставленными для битвы когтями и указал в направлении открытой дороги. – Ты думаешь, что достаточно силен и сможешь нанести мне поражение, но я не без своих талантов. Эйдан глубоко в душе спрятал опасения за Джошуа. Его лицо осталось невозмутимым и абсолютно спокойным. В своем уме он почувствовал, как задохнулась Александрия, когда змеи стали заползать на автомобиль. Эйдан не двигался и ничего не говорил, даже не пытался успокоить свою Спутницу жизни. Он был горд за ее молчание, за то, что она оставалась, за ее доверие. Если вампир создавал иллюзию, то она была полным совершенством. Эйдан мог чувствовать жизнь в извивающихся рептилиях. Они казались живыми, хотя как вампир смог воззвать к такому количеству, Эйдан не знал. Он попытался взывать к змеям, увести их отсюда, но они были в полном подчинении вампира. Первая гадюка поползла в сторону дороги. Почти сразу же несколько из них последовали за ней. Они, извиваясь, шипели, и змея за змеей стали подползать, неся смерть. Наконец вампир поднял руку, и оставшиеся змеи поползли обратно на землю, обвиваясь вокруг его лодыжки. – Ты же говорил, что мы обойдемся без этих детских игр? – говорил Эйдан. – Иди ко мне, Диего, не забывай про того мужчину, которым ты был раньше. – Его голос заставлял, принуждал, захватывал, гипнотизировал так, что вампир почти шагнул вперед. Затем Диего зарычал. Звук был жесток и уродлив в контрасте с голосом Эйдана. – Я убью тебя, потом мальчика, и заберу твою женщину. – Его улыбка была гротескной. – Она будет страдать долго и сильно за все твои грехи. Эйдан небрежно пожал плечами. – Ты должен совершить невозможное, чтобы нанести мне поражение, но если это и случиться, моя Спутница жизни захочет последовать за мной. У тебя не будет ни единого шанса заполучить ее в свои руки. Ребенок будет в безопасности, потому как в этой области есть другой Охотник. Лучший из всех. Ты не сможешь победить. Никто не сможет нанести ему поражение, – он проговорил это с оттенком самодовольства, с полной уверенностью в это. Вампир снова закричал с истерической яростью, угрожавшей убить их обоих. – Грегори! Как отважился он приехать на эту землю? Что дало ему на это право? Это отличный пример лицемерия Михаила. – Затем голос изменился, успокоился и с хитростью продолжил. – Грегори не такой, как ты, Эйдан. Ты справедливый человек. Кодекс управляет твоими действиями. Твоя Охота была ненормальна, а ты думаешь, что делаешь все это, потому что должен? – Вампир оглянулся вокруг и понизил голос. – Грегори – хладнокровный убийца. Он не чувствует никакого раскаяния. Я слышал рассказы и слухи, про которые другие клянутся, что они верны. Целитель убил незаконно, притворяясь самым лучшим из наших людей. А на самом деле – худший, и Михаил одобряет этот ужас. Непривычный слух этот коварный голос мог бы обмануть, он казался таким убедительным. Но Эйдан видел серую кожу, сморщенную на черепе, засохшую кровь на длинных желтых когтях, обнаженные десны и увеличенные клыки. Лучше всего он понимал то, насколько уязвим мальчик на дороге в машине. Он был лучшим инструментом для мести вампира. – Ты стремишься выиграть время перед смертью. Почему? Каков твой план, что ты претворяешься моим другом? – После слов Эйдана гадюки рванули в его сторону, шипя и скользя извивающимися телами. Когда змеи приблизились к его ногам, они стали превращаться в ползущих к нему сексуальных женщин, шипящих длинными раздвоенными языками. Используя туман в качестве прикрытия, Эйдан снова появился позади вампира. Так как Диего перемещался туда-сюда, Эйдану приходилось отбивать и блокировать удары, чтобы это быстрее закончилось. Но в последний момент вампир отпрыгнул далеко в сторону, и его существа, наполовину женщины наполовину змеи, плюнули ядом в Эйдана, ползя к нему на животах, руках и коленях. «Не обращай внимания на его иллюзию. Не спускай глаз с вампира. Он дожидается твоей оплошности». Голос Александрии в его голове был мягок и сладок, рассеивая все паутины, которые плел иллюзионист, запутывая его. «Он очень силен, cara», – признался он. «Но не достаточно», – с полной верой ответила она. Женщины на земле низко завыли, причитая и печально скуля. Все это отдавалось в ветре. Эйдан пренебрег вампиром с ленивой самоуверенной улыбкой. – Ты пробуешь привлечь Грегори к нашему маленькому сражению? Ты гораздо глупее, чем я думал. Даже я, кому не стоит ничего опасаться, и то не стану беспокоить уединение Грегори. С таким приветствием он точно присоединится к нам. – Его золотые глаза хлестнули вампира, нашли тупой мертвый пристальный взгляд и остановились на нем, держа изображение другого человека в расплавленных глубинах. – Я много лет тесно сотрудничал с Грегори. Ты знал об этом, Диего? Все что он делает, делает хладнокровно и эффективно. Нет никого подобного ему. Возможно, в свой последний момент жизни, ты хочешь противопоставить свои скудные навыки его величию. Вампир снова задвигал головой, череп стал ритмично раскачиваться вперед и назад. Он шипел команды, и непристойные существа, изобретенные им, стонали и отползали. Запев, он махнул рукой, и вопящие женщины снова трансформировались в змей. Обычных невинных садовых змей. Вампир начал двигаться в медленном осторожном злом танце. Он окружал Эйдана, твердые панцири тараканов хрустели под его ногами. Его голова продолжала двигаться вперед-назад, блеснули клыки с капающей слюной. Эйдан стоически выносил столкновение с вампиром, отказываясь смотреть на то, как в танце он давит тараканов и садовых змей, приближающихся с левой стороны. «Змея не невинна, Эйдан, – спокойно предупредила Александрия. – Это еще одна из его иллюзий. Это – не садовая змея. Я чувствую триумф вампира». Эйдан проявил твердое спокойствие, его золотые глаза ни разу не скользнули взглядом вниз, оторвавшись от фигуры двигающегося вампира. Он сделал совсем немного, прекрасно осознавая опасность змей, которые ползли в его направлении, огибая все препятствия. Действия вампира были гипнотическими. Странные шаги и направления движений были устремлены на то, чтобы притупить смыл и захватить ум. Когда змея всего в нескольких дюймах от Охотника свернулась в кольцо, вампир остановился и стал пристально смотреть в глаза Эйдана, стремясь загипнотизировать его. Затем с невероятной скоростью вампир, нападая, подался вперед. Змея тоже бросилась вперед, стремясь похоронить клыки в ноге Эйдана. Но Охотника больше не было там, где он стоял. Он прыгнул быстрее, чтобы быть наравне с вампиром. Его руки поймали голову в форме пули и повернули. Раздался треск, и вампир завыл. Острые как бритвы ногти прошлись по груди Эйдана. Когти разорвали кожу, оставляя четыре глубокие борозды. Эйдан переместился далеко от иллюзиониста и снова появился рядом с сиденьем автомобиля. Он рискнул быстро взглянуть на ребенка. Вокруг мальчика лежали обуглившиеся змеи. Он хотел отбросить этих злых созданий от Джошуа так далеко, как только возможно. «Эйдан, не игнорируй вампира, – предостерегла Александрия. – Он все еще опасен. Он набирается сил для убийства. У тебя все в порядке? Я чувствую твою боль». «Я ничего не чувствую», – ответил Эйдан, внезапно возвращая внимание вампиру. Его голова была повернута к одной стороне, а лицо искажала льстивая пародия на улыбку. Красное пламя горело в его глазах. Он задыхался, но Эйдан не попался на эту уловку. Вампир сейчас был опаснее, чем когда-либо. Эйдан видел эту опасность в красном тумане, застилавшем его глаза, в ногтях, протыкающих собственные ладони до крови. – Позволь мне умереть спокойно, Эйдан. Ты убил меня, – мягко и убедительно сообщил вампир. – Возьми ребенка и уходи. Оставь мне мое достоинство. Я встречу рассвет и умру, как и полагается нашему народу. Эйдан все еще не расслаблялся, но в его теле появлялась слабость, почти лень. Его плечи расслабились, руки опустились по сторонам, колени слегка согнулись. Нужна была ясность. Золотые глаза моргнули. Он наблюдал за вампиром, словно хищник, каким он и являлся. Вампир стал ругаться непристойными проклятиями, – звуковым выражением его расстройства. – Приди и возьми меня, – тогда потребовал он. Эйдан не двигался, а просто пристально смотрел на него. Он не позволит жалостью в своем сердце и душе к этому существу дезориентировать себя. Это было бы ошибкой. У нежити нет раскаяния. Диего бы полностью высушил Джошуа, лишь бы добраться до Эйдана и Александрии, а потом отбросил бы ребенка как ненужный мусор. С вампиром не торгуются, и не нужно никаких рассуждений. Охотник продолжал терпеливо ждать. Ему не пришлось долго ждать. Нежить не имеет понятия о терпении. Вампир трансформировался, но его голова продолжала торчать на худющей шее, изогнутой под неестественным углом. Существо превратилось в тигра с зубами-лезвиями и прыгнуло. Эйдан ждал до последнего. Уйти от клыков и массивного веса животного было сравнительно легко. Но дотянуться до него, не задев смертельно опасные когти, которые тянулись выпотрошить его, было нереально. Он закрыл ум и отсоединился от Александрии, чтобы она не чувствовала его боли. Затем его рука обхватила шею чудовища, и он уселся верхом на него так, чтобы когти не достали до него. Но даже с его огромной силой было очень трудно управлять этим воющим извивающимся животным, только и норовившим добраться до него.
|
Медленно и очень осторожно Эйдан стал сдавливать шею тигра, перекрывая доступ кислорода. Животное озверело, стало сопротивляться и брыкаться, пытаясь сбросить его. Это существо выло неземным высоким криком, но Эйдан стойко держался. Его рука скользнула чуть ниже в поисках пульса.
Даже теперь, когда Эйдан почти достиг своей цели, вампир умудрился пару раз поцарапать его шею, до того как ему разорвали яремную вену. Кровь била струей, он чувствовал, как она стекала по его коже. Зверь был таким сильным и проворным, что у Эйдана мелькнула мысль: а сможет ли он нанести ему поражение? Затем что-то задвигалось в его уме. Тихая уверенность наполнила его доверием и силой. И хотя он пытался ее не допустить до этого, удерживая от жестокости, Александрия никогда не покидала его. Она была там, подпитывая его своей собственной силой. Наконец рука Эйдана нашла то, что искала. Он погрузил свой кулак глубоко внутрь тигра к мягким и уязвимым органам, не обращая внимания на сокращение мускулов. Вампир бесновался и кричал, из последних сил нанося удары по Эйдану, стараясь забрать Охотника с собой. Когда Эйдан извлек пульсирующее сердце, тигр снова трансформировался в вампира, но уже полностью безмолвного. Эйдан оставил в покое умирающее существо, неосознанно создавая расстояние между собой и этим отвратительным созданием, некогда бывшим Карпатцем. Он позволил себе глубоко вздохнуть и осел напротив деревьев у дороги. Ветер усиливался, унося отвратительный запах вампира прочь. Ночь снова стала для него темной, таинственной и красивой. «Нужны ли мы? Тебе нужна кровь, Эйдан?» Он слышал ее усталость, полностью соответствующую его состоянию. Это было трудным заданием: поддерживать умственный контакт, особенно сквозь такую сильную борьбу, ведь она только научилась этому. И еще она ослабла от отсутствия питания. Она позволила ему жадно кормиться, а потом без колебания отдала крохи оставшихся сил. И даже сейчас Алекс заботилась о нем. «Оставайся там, piccola. Я скоро буду дома и принесу с собой Джошуа. Скажи Стефану и Мэри, что все хорошо». Он старался из-за всех сил сказать голосом, что за него можно не бояться. Ее мягкий смех согрел его сердце. «Я нахожусь в твоем сознании, любовь моя. Ты не можешь скрыть от меня свои раны». В воздухе появилось какое-то беспокойство, волнение, но ничего более. Большой хищник приземлился на ветви прямо над головой Эйдана и медленно сложил крылья. Эйдан должен был почувствовать, что рядом кто-то из его вида, но не мог. Легко спрыгнув, птица изменилась, а на ноги приземлился уже Грегори. Он плавно прошел мимо Эйдана, чтобы рассмотреть мусор на земле. – Он был хорошим? – мягко спросил он. Его голос был таким красивым и успокаивающим, что проходил сквозь утомленное тело Эйдана и возобновлял его силу. Несмотря на темноту в себе, Грегори принес с собой чистоту и свет. Все это обволакивало его, словно аура силы. – Диего заразился большим злом. Они начали объединяться на нашей родине, думая своими фокусами нанести поражение Михаилу. А когда это не сработало, они завербовали себе в помощь человеческих мясников. Сейчас они обращаются, чтобы путешествовать и обманывать. Они использовали много способов, пробуя победить тебя, Эйдан. Ты хорошо выучил сегодняшний урок. – С твоей помощью. – Эйдан выпрямился, прижимая одну руку к рваной ране на шее. Грегори парил над тараканами и черными змеями. Его ноги не касались земли, когда он приблизился к открытой дверце машины. Эйдан не смог удержаться, чтобы на всякий случай не предупредить целителя. – Я использовал твои чары, чтобы мальчику не причинили вреда. – Он не верил, что целитель когда-нибудь соберется превратиться, но, все-таки, должен быть бдительным. Грегори кивнул. – Ты добавил и кое-что от себя. Ты многому научился за эти годы, Эйдан. Подойди ко мне. – Он вскинул голову. Его глаза странного серебристого цвета и низкий голос стали гипнотизировать. Эйдан пошел вперед, не обращая внимания на тревожный вскрик Александрии. Она не верила, что другой Карпатец может быть злом, но целитель считал свою душу уже потерянной. Это делало его опасным… «Не иди к нему! Он опасен, Эйдан. Я чувствую твою слабость, она вызвана его голосом. Ты же не скажешь, что это его голос манит тебя?» «Он – великий человек, cara. Таково мое мнение», – успокоил ее Спутник жизни. Грегори очень легко прикоснулся к Эйдану, но Охотник почувствовал тепло, которое стало распространяться по всему телу. Целитель сомкнул глаза, заставил свой дух выйти из тела и поместиться внутрь Эйдана. В воздухе эхом зазвучал древний язык их людей, совершая лечебный ритуал через кровь, такой же старый, как само время. Эйдан почувствовал боль, которую выталкивали из его тела в те моменты, когда целитель встречался с ней. Песня звучала в течение некоторого времени, но Александрия продолжала разделять его сознание, твердо отказываясь оставить свое место. Она знала, что Грегори чувствует ее присутствие и видит ее недоверие, но девушку больше беспокоила безопасность Эйдана, чем чувства Грегори. Грегори медленно вернулся в свое тело. Напряжение лечебного процесса сказалось на его лице – на нем появились морщинки усталости. Он небрежно разорвал свое запястье зубами и предложил Эйдану. Эйдан колебался, зная, что Грегори предлагает намного больше, чем просто питание. После этого он будет связан с Грегори. Он сможет найти его везде по своему желанию или по необходимости. Сильное запястье с капающими драгоценными рубиновыми капельками приближалось к его рту. Эйдан со вздохом уступил неизбежному. Ему были нужны средства к существованию, и Александрии, что ждала дома, тоже. – Эта земля по-своему красива, да? – Грегори не ждал ни ответа Эйдана, ни доказательства того, что потеря крови как-то сказывается на нем. – Это не такое дикое и неприрученное место, как наши горы, но что-то в этом есть. – Он не поморщился, когда зубы Эйдана глубже погрузились в его запястье. Сила, какой он не знал за все эти годы, лилась в Эйдана. Грегори был древним, его кровь была сильнее, чем у мужчин более молодого возраста. Кормление мгновенно восстановило Эйдана. Оно сняло боль и усталость, принесло живость, которую он до этого не испытывал. Он тщательно, дотошно и с большим уважением закрыл рану. – Теперь я твой должник, Грегори, за то, что ты помог мне сегодня, – проговорил он формально. – Тебе не нужна была моя помощь. Я только немного облегчил путь. Твои чары на ребенке дали бы тебе необходимое время, даже без тумана. У тебя достаточно сил, чтобы выдержать солнечный свет и без меня. Ты мне ничего не должен, Эйдан. Я был бы счастлив иметь несколько человек, к которым я смог бы обратиться, как к друзьям. Ты – один из них. – Голос Грегори звучал так, словно он был уже где-то далеко. – Пойдем в мой дом, Грегори, – настаивал Эйдан. – Остановись хоть на мгновение. Это, возможно, поможет тебе. Грегори покачал головой. – Я не могу. Ты знаешь, что не могу. Мне нужна дикая природа и горы, где я чувствую себя свободным. Это – мой путь. Много миль отсюда я нашел такое место. Я построю там дом, чтобы ждать свою Спутницу жизни. Не забывай того, что обещал мне. Эйдан кивнул. Он почувствовал в своей голове прикосновение Александрии, когда та предлагала ему спокойствие и удобство. – Следи за ребенком, Эйдан, и за своей женщиной. Даже на таком расстоянии я чувствую ее беспокойство за тебя и мальчика. Ее нужно покормить. Ее голод бьет в меня. Не трать бесцельно свое время, волнуясь за меня. Я заботился о себе в течение столетий. – Его физическая форма замерцала и стала распадаться на капельки тумана, но голос вернулся. Это было несколько странно, но красиво. – Это был настоящий подвиг – то, что ты сделал сегодня среди белого дня. Не многие смогли бы так поступить. Ты многому научился. Эйдан наблюдал, как он исчезает. Туман плавно вытекал из леса, пока не исчез полностью. Одобрение Грегори за его достижения вызвала у Охотника гордость. Это было похоже на детскую похвалу от любимого родителя. С тех пор как Грегори выбрал, к кому он будет относиться по-дружески, он чувствовал себя особенно польщенным. Очень осторожно, с бесконечным терпением, Эйдан распутал чары вокруг Джошуа, а затем нежно поднял мальчика с сидения. Почерневшие змеи падали на землю, рассыпаясь в прах у ног Эйдана. У него было много работы, которую нужно было выполнить, но он не мог более оставлять мальчика в этом ужасном месте с существами, созданными вампиром. Эйдан отнес Джошуа на травянистый холмик под сосной и положил на землю, нежно откинув назад его белокурые локоны. «С ним все хорошо, Александрия, он глубоко спит, как я и приказал. Я разбужу его, когда вернусь домой. А затем мы подумаем, как поступить с тем, что он видел». «Только поторопись. Я хочу увидеть его и обнять. Мэри до сих пор не может поверить в то, что с Джошуа все в порядке». В ее голосе был надрыв, но также слышалась и усталость, возникшая из-за иссякшей силы. Волнуясь, Эйдан оставил безмятежно спящего мальчика. Он молча возвращался на поле битвы, чтобы завершить неприятную работу и полностью уничтожить останки вампира. Расчлененное тело и сердце, наряду с зараженной кровью, необходимо было сжечь. Посмотрев в небо, он начал создавать ток, вызывая извилистые кривые молний и увеличивая трение, пока они не образовали дугу и не стали потрескивать. Все это он направил на тело вампира – огненный шар с летящими из него искрами. Тело вампира бешено извивалось, в ночном воздухе поднималось сильное зловоние. Недалеко от ног Охотника в смертельном пульсировании билось сердце. Обеспокоенный странным явлением, Эйдан направил пламя прямо на сердце, которое сразу испепелилось и превратилось в горстку пепла. Тело сильно задергалось, попыталось подняться. Раздался длинный печальный вой, и ветер подхватил его. В ночи это прозвучало отвратительно. Но еще хуже стало в тот момент, когда вой сменился уродливым ядовитым смехом. Эйдан мгновенно осмотрелся вокруг. Его золотые глаза в беспокойстве осматривали землю, деревья, небо, ища скрытые ловушки. В его голове Александрия затаила дыхание. А затем он услышал это. Мягкий коварный шелест. Тайный. Скрытный. Что-то скользило сквозь сосновые иглы. «Джошуа!» – в откровенном ужасе вскрикнула Александрия. Трепет охватил Эйдана с головы до пят. Он переместился со сверхъестественной скоростью. Быстрее, чем когда-либо двигался за все эти столетия, пересекая расстояние до травянистого холмика, где оставил ребенка. Его рука нашла змею, схватила ее и резко оттолкнула от цели. Она зашипела и стала кольцами сворачиваться на его руке, сдавливая мышцы и вонзая зубы в кончики пальцев. Змея выпустила яд, каждый ее инстинкт приказывал осуществить месть вампира. Эйдан оторвал змею и бросил в пламя, пожирающее тело нежити. Вредная черная копоть поднялась в небо. Стал появляться и кружиться зеленый дымок, потом он смешался с черным дымом и исчез. Эйдан опустился рядом с Джошуа и взял ребенка на руки. Он медленно и осторожно осмотрел каждый дюйм кожи ребенка, уверяясь в том, что ребенок невредим, а затем стал ждать реакцию на змеиный яд. Через несколько минут его легкие стали бороться за воздух, он почувствовал сильную тошноту, но это было не так плохо, как он ожидал, ведь яд был приправлен ненавистью вампира. Некоторое время ушло на то, чтобы понять – кровь Грегори эффективно разлагала яд. Он чувствовал борьбу в своем теле, но кровь Грегори была намного сильнее всего, что мог бы придумать вампир. Через пару минут Эйдан уже чувствовал себя превосходно. Легкие и сердце работали в нормальном режиме, а яд змеи стал выделяться через поры. Он взял мальчика на руки, поднялся в воздух и развернул крылья. Он летел по небу к ждущей его Спутнице жизни. Едва он приземлился на балкон третьего этажа, как Александрия уже тянула руки к ребенку, смеясь и плача одновременно. – Ты сделал это, Эйдан! Я не могу поверить, что у тебя получилось! – Она была мертвенно-бледной, а руки дрожали от слабости. Эйдан слышал, как ее бедное сердечко трудится, а легкие с хрипом работают, борясь за право функционировать, хотя кровоснабжение было недостаточным. Несмотря на свое желание забрать Алекс и позаботиться о ней, он отдал ей на руки Джошуа. – Только посмотри на его маленькое лицо, – плакала она, слезы капали на синяки Джошуа и его раздувшийся глаз. – О, Эйдан, ты только посмотри на него. – Он выглядит неплохо, – мягко проговорил он, обнимая ее за талию. Большую часть веса мальчика Охотник взял на себя. – Давай уложим его в постель и разбудим. Он слышал, как Стефан и Мэри поднимаются по ступенькам, чтобы присоединиться к ним. Голод Александрии бил в него. Все мужское, все, что было в нем от Карпатцев, требовало, чтобы он позаботился о ней. Джошуа был в безопасности. Теперь ему было нужно время для восстановления. – О, Мэри, ты только посмотри на его личико, – плакалась старушка Александрии. – Что с ним сделало это чудовище… Мэри открыто плакала, забирая ребенка у Александрии. Стефан тоже пришел, чтобы подержать мальчика. – С ним все хорошо, он спит, – успокаивал их Эйдан. Сейчас его главной заботой была Александрия. – Мы уложим его в кровать, а затем разбудим. Скажем ему, что это было похищение с целью шантажа, попыткой вымогательства денег. Он примет это объяснение и поймет наличие охраны, когда это будет необходимо. Стефан отнес Джошуа в комнату. Мэри переодела его в пижаму и приложила холодное полотенце к черному глазу. Александрия присела на кровать рядом с Джошуа. Эйдан встал рядом с ней на колени, одна его рука была на ее талии. – Джошуа, сейчас ты проснешься. Александрии нужно увидеть твои голубые глазки, – прошептал он мягко. В его голосе было принуждение, которое проникало в мозг мальчика и призывало его обратно в их мир.
|
Джошуа тяжело просыпался, борясь и брыкаясь, пробуя освободиться. Эйдан успокоил мальчика и прикрыл Александрию своим телом, несмотря на все ее усилия добраться до мальчика.
– Послушай меня, Джошуа. Ты дома. С нами. Ты в безопасности. Ты больше не у похитителей. Я хочу, чтобы ты успокоился и не делал больно Мэри или своей сестре. – Его голос был безмятежным и красивым, как и всегда, заставляя мальчика прекратить борьбу, осторожно открыть глаза и посмотреть на них. Когда он увидел Александрию, то расплакался. Она была в объятьях Эйдана, но сейчас освободилась и сама обняла Джошуа. – Ты в безопасности, мой хороший. Никто не сделает тебе больно. – Были собаки, большие собаки. Там везде была кровь. Винния укусили. Я видел. – Винний храбро пытался спасти тебя от похитителей, – Александрия, успокаивая его, гладила белокурые локоны на лбу. – Он лежит в больнице, но он жив и с ним все будет хорошо, также как и с Руфусом. Через несколько дней мы отведем тебя к ним, чтобы ты увидел их. Еще мы должны сказать о том, что кто-то пытался похитить тебя. – Она аккуратно прикоснулась кончиком пальца к его глазу. – Извини, что я не поделилась этим секретом с тобой. Ты уже достаточно взрослый, чтобы это знать. – Это то, почему ты боялась жить здесь? – Частично. Эйдан очень богатый человек. Поскольку он любит тебя, нас обоих, то мы всегда будем рисковать. Иногда у нас будет охрана. Ты понимаешь то, что я пытаюсь тебе сказать, Джошуа? Это моя ошибка… Я не заставила тебя понять всю серьезность ситуации, в которой мы оказались. – Не плачь, Алекс. – Вдруг Джошуа спросил совсем взрослым голосом: – Это Эйдан пришел и спас меня? Она кивнула. – Это был он. Никто не сможет забрать тебя у нас. Никогда. – В следующий раз, когда Мэри и Стефан скажут мне не выходить из дома, то чтобы ни случилось, я так и сделаю, – сказал Джошуа. Он смотрел на Александрию озабоченным взглядом. – Что случилось с тобой? Ты такая бледная… – Просто она очень сильно испугалась за тебя, Джошуа, – сообщил Эйдан. – Мэри и Стефан присмотрят за тобой, пока я уложу Александрию в кровать. Ей нужно отдохнуть. И не волнуйся о Бароне. Стефан позаботился о нем для тебя. Твой щенок может остаться с тобой, пока я укладываю Александрию. Александрия покачала головой. – Я не собираюсь оставлять его ни на минуту. Я останусь здесь, пока он не заснет. – Нет, не останешься, cara mia, – твердо сказал Эйдан. Он изящно провел по ее губам. Его руки легко поймали ее и прижали к груди. – Ей нужно отдохнуть, Джошуа. Я приведу ее к тебе позже. – Так и есть, Эйдан, – сказал Джошуа, как мужчина мужчине. – Лежать в кровати ей необходимо больше, чем мне. Эйдан усмехнулся ему и забрал Алекс из комнаты, не обращая внимания на препирательство. – Он прав, и ты это знаешь, – говорил он ей в шею. – Тебе нужно в кровать. Мою кровать. – Его дыхание было теплым дразнящим приглашением, с которым она не нашла сил бороться. – Я думаю, что ты ненасытный, – обвинила она его, но ее руки уже поднимались к его шее, а тело расслаблялось рядом с его. – Там, где дело касается тебя, это верно, – Эйдан был согласен. Он быстро продвигался через дом к туннелю, а его тело уже напряглось в предвкушении. Ее руки проскользнули внутрь рубашки, лаская его грудь. Ее рот ласкал его шею, спускаясь ниже к груди; ее язык странствовал, лаская и воздавая дань его храбрости. Очутившись в их комнате, Эйдан положил ее на кровать, а сам, пристально смотря на нее, начал расстегивать свою рубашку. Александрия скинула свитер и откинула его в сторону. Он наклонился, обхватывая ее за ребра, поднимая в свои объятья и изгибая так, чтобы его губы могли воспользоваться приглашением, которое делало ее тело. Она пахла свежестью, а кожа была подобна атласу. Его тело сразу ответило на это. Сильно. Требовательно. Ее руки нащупали кнопку на его брюках, потом молнию, а затем стали стаскивать ткань с бедер. Эйдан простонал, когда она, лаская, обхватила его руками. Его руки были более грубыми, и он, попросту, разорвал ее одежду, желая, чтобы ее кожа как можно быстрее соприкоснулась с его. – Ты делаешь меня ненормальным, piccola. Абсолютно ненормальным, – прошептал он, поднимая ее на руках. – Обхвати меня ногами за талию. Ее голова была низко склонена и путешествовала по его груди, ища пульс. – Покорми меня, – прошептала Александрия. Ее голос был таким чувственным, что его ноги чуть не подкосились. Его руки обхватили ее бедра, держа таким образом, что бы он мог вонзиться в ее бархатный футляр. Он вскрикнул, когда ее мышцы стали медленно открывать ему вход, а потом она сжалась вокруг него, обхватив его своим горячим мягким бархатом. – Возьми от меня то, что хочешь. Это принадлежит тебе, – прошептал он, входя в нее глубже, соединяя их вместе в огненной страсти. – Сделай это, Александрия. Я хочу этого. В тот момент, когда ее зубы прокололи его кожу, через его тело пронесся свет, чистый экстаз. Он становился в ней еще тверже, напрягаясь и срочно требуя освобождения. Ее волосы накрывали их, чувственно прикасаясь тысячью нитями шелка. Ее руки скользили по его спине, чувствуя каждое движение мышц. Ее рот заставлял его идти дальше. Эйдан замедлил темп, стал медленнее двигать бедрами, а его руки плотнее обхватили ее. Она была с ним. Спутница Жизни. Он терпел столетия пустоты и одиночества в ожидании. Она была его миром. Его светом. Цветами, которые, как он думал, потерял навсегда. Она была наслаждением, равным которому он не знал ничего прежде. И она будет с ним вечно.
|
Автор: 
| |||
